Кричать запрещено! Вы в школе находитесь

Эту школу не спутаешь ни с одной другой. Поражают даже внешние детали: в коридорах, в помещениях классов – многочисленные разноцветные гамаки под потолком, на полу яркие пластмассовые кубы и пирамиды, среди которых кувыркаются школяры. В библиотеке – длинные стеллажи аккуратно переплетенных научных работ самих школьников по разнообразной тематике от психологии до лесного хозяйства. И свободная, дружелюбная, демократическая атмосфера. Вот об этом – о судьбе демократических преобразований в педагогике мы и беседуем с директором знаменитой московской школы №734 (известной как «Школа самоопределения») Александром Наумовичем Тубельским, президентом Ассоциации демократических школ.

– Александр Наумович, давайте вспомним, с чего все начиналось. Конец 80-х, перемены в стране, педагоги-реформаторы объединились во ВНИК (Временный научно-исследовательский коллектив), спорили и обсуждали свои идеи до полуночи, и вот тогда родилось то, что можно назвать демократической моделью школы. Что прежде всего должно лежать в ее основе?

– Главное – переделать школу на основе причастности личности ребенка к своему образованию. То, что потом стали называть личностно-ориентированным образованием и заболтали до беспредела.

Вторая не менее важная идея: переустройство школы, ее уклад на началах демократических – и для учителей, и для ребят, и для родителей, и для ее управления. Были споры: общественно-государственное или государственно-общественное управление? Остановились на втором варианте. Особо подчеркивалась ситуация демократизма для учителя – в законе «Об образовании» это записано и пока, слава Богу, не вычеркнуто – что учитель имеет право преподавать по желанным для него методикам, формам работы и программам в том числе. Хотя, как все у нас в стране, даже принятый закон все равно подвергается тихой ползучей ревизии: если у вас авторская программа, утвердите ее в соответствующей инстанции.

В том, что касается воспитания, крайне важна линия, которую разрабатывал Олег Семенович Газман, т.е. истинно гуманистическое воспитание, нацеленное на то, что в человеке надо развивать все лучшее, а не навешивать на него сочиненные кем-то качества.

– Говоря со многими творческими директорами школ, я не раз слышала от них тоску по тем временам, когда в педагогике все бурлило, открывались эксперименты, шел поиск. И сейчас у них – глубокое разочарование. Как, на ваш взгляд, характерно ли это для нынешнего учительства, образования в целом – переход к инерции, стагнации?

– Я бы не назвал это инерцией. Это скорее усталость. Конечно, тот инновационный период в школе прошел, как и в стране. Хотя именно педагогика была первой сферой в обществе, где начались бурные изменения. И этот период длился достаточно долго.

Еще в 1988 году на конкурсе авторских школ в Ижевске были очень интересные модели школ. Но вся беда в том, что очень трудно и не в нашей традиции совмещать педагогические идеи с менеджментом. Замечательные управленцы лишены новаторских идей, а люди с идеями – плохие менеджеры. Поэтому множество проектов так и не воплощается в жизнь. Тот первый порыв прошел, и сейчас наша задача хотя бы не допустить в школу явно разрушительные тенденции.

– Что-нибудь удается сделать в этом направлении?

– К примеру, удалось убедить нового министра, что стандарт в образовании нуждается в правильном истолковании. Прежде всего это стандарт на условия, в которых можно развиваться ребенку в школе. Я-то считаю это достаточным. Но все же сейчас включаются и требования к уровню подготовки ученика. Зато, к счастью, содержание образования – учить Майкова или учить Тютчева – из понятия стандарта изъято.

Что касается условий для развития личности, то в каждой территории они могут быть свои – и по материальным возможностям, и по менталитету. Кто должен разрабатывать такой стандарт? Очевидно же, что не чиновники, а родители, общественность. Государство должно обеспечить необходимый материально-технический уровень, в том числе хотя бы на уровне бачка в туалете. Но множество условий относится к отнюдь не только материальным: должны быть зона релаксации в школе, запрещение кричать на детей – вот на этом и нужно поднять общественность вместе с детьми.

– Александр Наумович, в одной из газет был опубликован список из семи лучших (бесплатных) школ Москвы, директора которых, как сказано, «харизматические лидеры». Среди них и ваша школа. Согласны вы с таким определением своей роли в школе?

– Меня это, честно скажу, очень задевает и даже обижает. Даже когда просто говорят «Школа Тубельского». Дело в том, что несколько идей, которые возникли в моей голове 20 лет назад, так развились и обогатились, что давно уже стали общим достоянием. И авторами нашей школы я считаю очень многих в коллективе, включая и самих ребят. Эта самая «харизма» меня не устраивает. Я занимаюсь переходом от «харизматического» типа школы к истинно демократическому. От опоры на авторитет директора – к опоре коллектива на собственные силы. Потому всюду, где можно, мы решаем вопросы демократически, а не волей директора.

– А какова цель того, что в вашей школе результаты своего труда ребята оценивают наравне с учителем?

– Дело в том, что если в современном мире человек должен уметь самоопределяться, значит из школы должен выходить молодой человек, имеющий опыт этого самоопределения. И совершенно очевидно, что при этом одним из важных качеств должна быть самооценка. Умение оценить свои действия, их последствия, свои приобретения и просчеты. И это оценивание ученику нужно не ради «объективности» для начальников или вузов, а для самого себя.

Вот эти пути мы и ищем во многих наших классах – каким образом привлечь ребят к самооценке? Вместе с ними вырабатываем критерии перед началом изучения большой темы, по этим критериям по мере прохождения темы они сами следят: лучше ли я стал понимать материал, выражать свои мысли, работать в команде?.. Подобный анализ совместно с учителем и является оценкой. До седьмого класса мы никаких отметок не ставим вообще.

В конце концов, что нам важнее – придумать (хоть это невозможно) какую-то стандартизированную шкалу оценок или формировать у ребят опыт самооценивания как важнейшее качество человека современного мира? Ответ ясен – но в этом направлении почти никто не работает. Придумали сейчас «портфолио», куда ученик вкладывает свои работы… Но непонятно, какую роль это «портфолио» может сыграть в продвижении по социальной лестнице, к тому же тут же придумали официальную часть: документально заверенные справки, грамоты о достижениях… То есть все та же казенщина.

– Приходят ли в вашу школу молодые педагоги?

– Приходят, и с большой охотой. Все известные мне хорошие школы выживают только за один счет: при наличии огромного количества педвузов и университетов, выпускники которых идут в школу только в крайнем случае, если другой работы нет, наше спасение – это наши собственные выпускники. Они заканчивают эти пединституты и возвращаются к нам, если в педвузе их окончательно не испортят. Многих приходится переучивать.

Конечно, как и у всех, стоит проблема мужиков. Если бы наш министр мог бы отстоять перед министром обороны, чтобы парней, которые идут в школу, не призывали в армию, – безусловно, из десяти восемь бы дошли до школы, чтобы откосить от армии, но двоих-то мы бы задержали, закрепили.

Мы в обществе в принципе ругаем мужиков, идет эра матриархата, и вот эта самая феминизация в школе принимает угрожающие размеры.

Нас не может беспокоить и то, что зачастую наш опыт воспринимается как нечто уникальное, штучное, неповторимое. Хотя мы издали массу книг, брошюр, фильмов по самым разным аспектам нашего опыта, которые вполне воспроизводимы в массовой школе, и тому есть примеры. Когда меня спрашивают, сколько должно быть школ самоопределения в России, я отвечаю: одна. Но общую линию, логику, отдельные формы берите, пожалуйста. И многие берут. Но нам хочется, чтоб мы больше оказывали влияния на образовательную политику. И не только тем, что мы сами кустарно печатаем, но и в непосредственном знакомстве с опытом. Будь то метод погружения, или идея школы полного дня, или профильное обучение (у нас оно называется индивидуализированным). Мы, может, единственная школа, которая пускает на все свои семинары, уроки коллег из других школ, других территорий. Или взять тот же наш детский сад, в котором в предшкольном детстве готовят ребят к ситуации в свободном образовательном пространстве не за счет раннего научения письму и чтению, а за счет понимания самого себя, апробирования себя в разных видах деятельности.

Мы создали ассоциацию демократических школ, в ней представлены двенадцать регионов. Так вот, заявлений в ней не так уж много: не модно. За демократию в школе нигде не спрашивают. Но, с другой стороны, если ввести критерий демократического уклада в школе, сразу набегут чиновники с карандашом в руках этот самый критерий замерять – не дай бог! Но все же абсурд: школа, готовящая к жизни в демократическом обществе, сама устроена тоталитарно.