На чтение: ≈ 33 мин.За тем, как растет и развивается Хрящевский сельский технологический лицей, мы с моим коллегой фотожурналистом Михаилом Кузминским наблюдаем вот уже несколько лет. И всякий раз открываем в нем новые грани. Всякий раз убеждаемся, что школа на селе и в самом деле больше, чем образовательное учреждение. Чем то место, куда дети просто каждый день идут учиться. А предопределена эта ее особенность историческими традициями подлинно народного образования, близостью к сельскохозяйственному труду, да собственно говоря, и всей жизнью села. Она кузница кадров, духовный очаг, средоточие культурной, интеллектуальной силы деревни.
Сама Хрящевка – село большое и красивое, рядом озеро, вокруг лес. Проживает в нем около трех тысяч человек. Часть из них работает в рыбхозе, другая занимается овощеводством и выращивает зерно, а третья, появившаяся в годы перестройки, пополнила ряды рабочих в Тольятти – до него от Хрящевки не больше часа езды.
Кроме лицея в деревне есть еще музыкальная школа, где учатся 60 ребятишек, библиотека, в которой 31 тысяча книг, красивый дом культуры “Современник” и больница. Даже если собрать интеллигенцию всех этих заведений, все равно получается: самое большое количество хорошо образованных людей сосредоточено именно в педагогическом коллективе лицея. Они учат и воспитывают 580 детей. Ах да! В селе есть еще два детских садика, но картины это не меняет: лучшие силы – в лицее. Кстати, в его библиотеке на четыре тысячи книг больше, чем в сельской. И не за счет учебников! Огни в читальном зале горят чуть не до полуночи, мы это сами видели.
В Хрящевке есть семьи, где сильно пьют родители, но их всего восемь. В них воспитываются 10 школьников, и все они под пристальным вниманием лицея. Однако в основном в этом селе живут вполне благополучные и даже обеспеченные люди. В одном классе я попросила поднять руки тех, в чьих семьях нет собственной машины. Это сделали только двое. Обыкновенный, совсем не “буржуйский”, но добротный дом стоит 1 миллион рублей. Большинство семей живет именно в таких, и далеко не все они построены в советское время. Справедливости ради надо сказать: одна учительница пожаловалась мне, что ее семья ютится в одной комнате общежития. Правда, приехали они с мужем и детьми из ближнего зарубежья недавно, но свое жилье иметь хочется. И поскорее.
При нашем разговоре присутствовала заместитель главы Хрящевской волости и обещала дать квартиру, пока однокомнатную, но отдельную. Я сказала, что обязательно напишу об этом, чтобы обещание стало письменным, но заместитель нисколько не смутилась. Похоже, и вправду – даст! А там, глядишь, семья успокоится, освоится и начнет строить дом.
– Вокруг села стоят богатые дачи тольяттинцев, – улыбается глава волости Вячеслав Гордеев (который и глазом не моргнул, когда его заместитель квартиру учительской семье обещала), – вот наши и насмотрелись и стали тянуться изо всех сил, копить средства да строиться. Было ведь и у нас тяжелое время, кое-кто потерял работу, пить начали многие. Но остановились! Кому-то не дала опуститься чужая хорошая жизнь. Захотели сами вырваться из пьянства и нищеты, стали искать работу и теперь ездят в город. А кого-то остановили дети, учителя, лицей в целом. Вот вы обратили внимание, как хорошо, со вкусом одеты наши люди? Село газифицировано, у многих телефоны, у всех телевизоры. Посмотрите, какие спокойные лица у стариков. Это ведь о многом говорит, не правда ли?
Я соглашаюсь с Гордеевым. Хорошо ли живется старикам – это показатель. И мне это важно, чтобы он так подробно рассказывал мне о селе и людях. А я все внимательно выслушиваю. И задаю много вопросов. Почему? Да потому, что без понимания того, что представляет собой село, невозможно понять, какова сегодня сельская школа, которая в центре этого села и стоит. Понимаете? В центре. И не только географически. Или, говоря словами ученых, какова “социокультурная база” российской деревни.
Ведь, оказывается, более половины сельских малонаселенных пунктов в России не телефонизированы. 26,3 процента этих сел отдалены от ближайшего предприятия связи на пять и более километров. До полутора миллионов сельских жителей всего лишь в 1998 году не могли смотреть телевизор. Закрыли свои двери 13 тысяч сельских клубов. Местная власть занялась воровством и наживой, бросив людей на произвол судьбы. Появились безработица, бесхозность. Многие мужики почувствовали себя выброшенными из жизни. Началось повальное пьянство.
Жуткая картина. И возникает естественный вопрос: а каково в таких деревнях детям? Ведь в них, даже самых отдаленных и разоренных, жизнь все равно продолжается. Рождаются и подрастают дети. Что с ними делать? Оставить на воспитание спивающихся родителей? Можно и так. И те, кто выступает против модернизации сельского образования, наверное, так и считают, наивно закрывая глаза на повальное пьянство в маленьких селах. А заодно и на то, каковы в этих селах школы, которые не ремонтируются все годы перестройки, в которых нет хоть сколько-нибудь приличной материальной базы. А каковы там учителя? У них что, есть деньги, чтобы ехать на курсы повышать квалификацию? И что делать? Бесполезно ругать центральную и местную власти? И пускай дети и дальше получают плохое образование и потом повторят жизнь своих родителей? Можно, повторяю, и так.
А вот в Хрящевском лицее из 580 воспитанников одна треть – приезжие из соседних деревень. Кто-то ездит на автобусе, а другие в интернате живут. Все зависит от того, как считают нужным в семьях этих детей. Ну, например, потому, что питание в интернате куда лучше, чем дома, как рассказал мне один старшеклассник. Деревня другого далеко от Хрящевки, и потому он тоже предпочитает жить в интернате. А уж если мамка с папкой водку пьют да дерутся, то тем более ребенку здесь лучше. И лишь на каникулы – в дом “родной”.
Хотя по-настоящему-то родным домом для всех, кто учится в Хрящевке, стал именно лицей. Их жизнь тут организована. Налажен учебно-образовательный процесс и воспитание, здоровьесбережение и интересный досуг. Но все по порядку.
…Андрей, симпатичный темноволосый паренек, вот уже несколько месяцев работает водителем у директора лицея Елизаветы Шевалевой. Я обратила внимание на его глаза, очень печальные.
– У него мама умерла, – рассказала об Андрее день спустя заместитель Шевалевой Галина Финк. Нет, я не спрашивала о нем специально. Галина Петровна вспомнила об Андрее, когда мы заговорили о том, почему некоторые ребята и девушки, закончив 11 классов, не уезжают учиться в город.
– Так оно, но не всем удается сразу поступить в университет, – говорит заместитель директора, – многие понимают: подступиться к нему можно постепенно. Сначала поучиться, например, в колледже, повзрослеть, почувствовать специальность на более простой, более доступной ступени учебы. Кто-то на этом и остановится, а кто-то пойдет дальше. Так вот эту ступень своим выпускникам и предоставил наш колледж…
– Минуточку! – удивленно прервала я Галину Петровну. – Мне не совсем понятно. Мы же с вами находимся в лицее.
– Все верно, – улыбается Финк, – если хотите, это 12-й класс. Он же и… второй курс Тольяттинского государственного университета, с которым у нас подписан договор.
На нем и учится Андрюша. Когда умерла мама, он сильно переживал, замкнулся. И отец побоялся отпускать его в город.
– Но все же объясните, почему 12-й класс лицея вы называете колледжем, – не унимаюсь я.
– А это мы выполняем задачу непрерывного образования, – продолжает Галина Петровна. – Еще обучаясь в 9-м общеобразовательном классе, ребята могут выбрать себе специальность по вкусу. И те, кто этого хочет, идут в 10-й класс получить не общее образование, а профессию.
– Иначе говоря, это старший профильный класс?
– Да, один 10-й, а потом и 11-й класс мы так и называем. Он существует, повторяю, параллельно с образовательными классами. Ребята, пришедшие в него учиться, автоматически становятся учащимися первого курса колледжа при Тольяттинском университете. Если они учатся хорошо и изъявляют желание, то переходят в 12-й класс лицея и становятся третьекурсниками колледжа и одновременно автоматически первокурсниками университета.
– Но тут неизбежно встает вопрос, а кто же обеспечивает столь высокий уровень преподавания, если все происходит в селе?
– Привезти к нам университетских преподавателей – это не проблема. Их ведь гораздо меньше, чем детей. Мы посылаем за ними “Рафик”.
– В профильном классе есть ребята из других деревень?
– Ну разумеется!
Вот, подумала я, наглядное свидетельство того, что идея реструктуризации сельской школы весьма даже хороша. Ну кто бы получил такое образование в маленьком селе, в старенькой разваливающейся школе? Да тот же самый Андрей, живи он не в Хрящевке, одолел бы классов восемь-девять от силы. И впереди его ждала бы только скука… А здесь он на плаву, у него иная судьба – он учится на вечернем отделении, работает. На его специальности много интересных курсов. Такой, например, как “Инженерная графика”, который ведет преподаватель ТГУ Светлана Грачева.
Кстати сказать, некоторые родители, наслушавшись от своих детей, как интересно в лицее, тоже пришли учиться в колледж. Сели, образно выражаясь, за парты. Хотя таких, немолодых, желающих приобрести новую профессию, конечно, раз-два и обчелся. В основном учатся те, чьи дети еще в детский садик ходят.
Хрящевские детишки уже с пятилетнего возраста под присмотром не только воспитателей, но и учителей, которые занимаются со старшей детсадовской группой. Это чтобы преемственность была. Таким образом, получается, лицей охватывает почти все детское население села и учит его почти до 30 лет. О какой тут безграмотности может идти речь!
стати, о безграмотности. Когда я в разговоре с Финк произнесла это слово, то имела в виду общую образованность, а Галина Петровна поняла как умение говорить правильно.
– Да, безграмотность – это наша боль, – с явной тревогой в голосе произнесла она. – Дети стали хуже говорить, делают ошибки. Тараносова у нас теперь уже не преподает. Правда, заведует кафедрой, но… Ее особых предметов нам сегодня не хватает.
…Шесть лет назад Галина Тараносова, доктор наук, преподаватель Тольяттинского пединститута (теперь он вместе с политехническим входит в состав университета), откликнулась на просьбу директора Елизаветы Шевалевой и стала на рейсовом автобусе ездить в Хрящевку преподавать ни больше ни меньше как поэтику и красноречие!
– Ну и что? – подначиваю я Галину Финк. – Зачем, скажите на милость, будущему трактористу красноречие?
Она реагирует мгновенно:
– Ну здравствуйте! А если парень потом с трактора в кресло главы волости пересядет? Или инженером станет? Руководить людьми будет? Но даже если всю жизнь на земле, всю жизнь механизатором… Вам что, нравится, когда сельский мужик только “трехэтажным” умеет свою мысль выражать?
Вообще-то надо уточнить, что первой на просьбу поднять уровень культуры и образованности сельских ребятишек откликнулась другой ученый, тоже преподаватель вуза Эльвира Николаева. Она психолог, кандидат наук. И работала в Хрящевской школе-лицее (такой был у нее статус тогда) не только как практический школьный психолог, но и как учитель предмета “Психология”.
Сегодня в лицее, к большому сожалению всего коллектива, уже нет поэтики с красноречием. Но блок словесности не ликвидирован. Есть даже кафедра русского языка и литературы со своими учеными.
Вообще-то в лицее сегодня четыре кафедры. Кроме русского языка еще – начальной школы, иностранного языка и математики. В основу обучения лицеистов положена, конечно, государственная программа. Однако много и собственных разработок. Сельские учителя сумели это сделать благодаря помощи ученых.
– У нас замечательные разработки по русскому языку, – хвастает Финк.
– В технологическом, – подчеркиваю я, – лицее.
– Представьте себе, – больше не попадается на мою подначку Галина Петровна. – Наших учителей беспокоит плохая грамотность детей. Поэтому кафедра словесности определила как ведущую для себя тему “Занятия со слабыми учениками. Работа над ошибками”. Грамотность, хорошее знание русского языка – это общая культура не только детей, но и всего села. Взрослые часто тянутся за детьми, стесняются сквернословить при них. Это внутренняя культура человека – его речь. Она влияет и на остальное. У нас вот в деревне нет этакого разухабистого поведения. Расхристанности, расхлябанности нет ни у ребят, ни у взрослых. И я убеждена, это во многом заслуга кафедры и учителей русского языка. Хотя, конечно же, и учителей вообще, всего лицея даже. Грамотный человек более дисциплинирован, даже ответственен. Вот почему мы стараемся, чтобы кафедра словесности у нас оставалась, чтобы такой серьезный ученый, как Тараносова, ее возглавлял.
Я слушала заместителя директора Галину Финк и, уже в который раз, думала: да разве возможно все это в маленькой школе? И разве не такого образования – чтобы возились, нянчились со слабыми да и со всеми – хотим мы для своих детей? Или вот кафедра математики, ведущая в лицее. Она пошла по другому пути: работает с ребятами, которые проявляют способности к этому предмету. Поэтому тут ведущей стала, понятное дело, не работа над ошибками. Лицеисты пишут творческие исследовательские работы и затем защищают их.
Два ученика 11-го класса – Дима Сотонкин и Ваня Ионов – не так давно на защите своих рефератов по электронике услышали от ученых: ну еще, дескать, чуть-чуть, и можно к кандидатской приступать.
Напомню, что все кафедры появились в лицее в 1994-1995 годах. И лицей тогда еще не называли технологическим. Это была школа-лицей. Почему? Да потому, что учились в ней дети разных способностей. А директор Елизавета Шевалева была убеждена, что все образовательные потребности населения ее родной Хрящевки должны быть удовлетворены. Полностью. Одним детям – общее образование, другим – лицейское, третьим – начальное профессиональное. Ни ПТУ, ни еще одной школы в селе нет.
Ох и попортила она себе нервы, когда отстаивала этот статус: школа-лицей. И как не сказать сегодня спасибо разработчикам проекта модернизации сельской школы. Ведь они ратуют за то, чтобы каждая сельская школа имела право на свою собственную модель. Надо только посмотреть, каковы запросы людей, в каких специалистах нуждается село и каковы возможности местной власти.
Вот почему школе-лицею сильно помог Тольяттинский университет, предложил усилить технологический блок – и разработкой программ, и кадрами. А взамен заполучил для себя будущих студентов и учащихся колледжа. Так единственная в селе школа стала технологическим лицеем. Который выдает своим выпускникам не только аттестат, но и (загибайте пальцы) удостоверение тракториста, свидетельство водителей грузового и автомобильного транспорта, диплом сварщика. Все зависит от того, кто на кого выучился. И такое образование Хрящевка дает своим детям бесплатно, платят за обучение только взрослые, которые учатся вечером.
Как вы понимаете, для такого образования нужна хорошая материально-техническая база.
– Нет проблем! – воскликнула Галина Финк и повела нас по лицею. – Так вот, доложу я вам, слесарное, токарное, тракторное дело изучается в отдельных, хорошо оснащенных кабинетах. Есть кабинет автодела, где скоро появится (уже куплен) тренажер автомобиля. Сварочному делу парни обучаются в лабораториях университета.
Отдельный вопрос – профессиональное обучение девочек. По традиции они изучают швейное и кулинарное производство. Но “швейное дело” – это вам совсем не простыни да трусы. Девушки-старшеклассницы изучают и шьют старинные костюмы народов Поволжья – татар, мордвы, чувашей. Это самый настоящий интегрированный курс: здесь и история, и литература, и дизайн пошива. Элективный курс по дизайну ведет преподаватель университета Людмила Повстоногова.
Когда в селе проводился большой общий праздник – фестиваль народов Поволжья, то костюмы для него приготовили девочки из лицея.
Сценарий написал заместитель директора лицея по воспитательной работе Олег Лактионов. Он местный. Закончил факультет художественного творчества Самарской государственной академии искусства и культуры и вернулся в Хрящевку, в родную школу. И быстро организовал хореографическую дискостудию “Нью фэйс”, театр-студию “Класс – А”, творческую студию “Новое поколение”.
Но вернемся к фестивалю. Зал в 500 человек сельского Дома культуры не смог вместить всех. Когда на сцене замелькали лазерные лучи, заиграла музыка, появился цветной дым, все просто зааплодировали от восторга. Потом появились представители волжских народов в национальных костюмах и с блюдами национальной кухни (вот и тут хрящевские лицеистки, изучающие кулинарию, свои руки приложили). Фестиваль этот продолжался весь день. Люди сдружились, обменивались адресами с гостями, веселились, танцевали и пели.
А придумали-то его и разработали, повторяю, в лицее. Многие жители села тогда говорили учителям и ребятам, что они молодцы, что селу без школы было бы плохо. И это логично. Потому что школа воспитывает и детей, и саму деревню, объединяясь для этого с Домом культуры. У них много общих вечеров и праздников.
чителя в Хрящевке – люди интеллигентные и одновременно очень простые. Сельчане к ним тянутся как к понятным простым носителям культуры и воспитателям духовности.
Как вы думаете, от чего именно испытывают учителя чувство гордости сегодня, после 17 лет перестройки? А вот от чего: они гордятся (и воспитывают это в своих учениках) историческим прошлым своей Родины, советским народом, его подвигами в Отечественной войне. Они гордятся (и воспитывают это в учениках) своей замечательной школой. Тем, что у них работают ученые. Скажите, где, в каком городе рядовые, не с мировым именем ученые ловят на себе восхищенные взгляды? Где испытывают такое уважение к себе, как в Хрящевке? А здесь дети (и их не двое-трое) даже мечтают заниматься в будущем наукой.
А еще учителя гордятся своими учениками, которые занимают призовые места на районных и областных олимпиадах, в спортивных состязаниях и смотрах художественной самодеятельности. Они гордятся (и воспитывают это в детях) своим селом. Вот все это и есть духовное поле Хрящевки. Полей, земли возле села очень много. Они богаты и кормят Хрящевку. Однако без поля духовного им тоже не прожить.
Но и это еще не все. Как я уже говорила, некоторые ребята идут учиться в профильный класс, а другие получают общее образование. Так вот любовь к земле, к труду на земле воспитывают в лицее, конечно же, и у них. Ее воспитывают у всех детей. Учителя вообще считают, что нельзя допустить, чтобы большинство сельских выпускников уезжали в город. В родном селе они тоже нужны. Вот почему еще в основной школе директор Елизавета Шевалева организовала, а вернее сказать, возродила ученические производственные бригады.
У Хрящевского лицея – богатейший опыт деятельности таких бригад, а значит, и закрепления молодежи на селе. В свое время он распространялся Министерством образования по всей стране. Пригодился и сегодня. Нынешней весной лицей заключил договор с руководством колхоза “Хрящевский”, и ребятам дали почти 50 гектаров земли под зерновые и овощи и 10 гектаров под яровую пшеницу. Для уборки урожая им выделили комбайн. Вообще-то в лицее только комбайна своего и нет. Зато есть гараж из пяти боксов, автобус, гусеничный трактор и колесный мини-трактор. А трудиться хрящевские ребята умеют. Прибыль от урожая составила 40 тысяч рублей.
– В качестве главной задачи своего лицея на сегодня я вижу следующее, – говорит Елизавета Сергеевна и загибает пальцы. – Во-первых, всесторонняя подготовка ребят к самостоятельной жизни на селе. Во-вторых, развитие личности в единстве таких составляющих, как здоровье, нравственность, интеллект и любовь к крестьянской жизни.
Здорово, подумала я. Наконец-то наступило время, когда в качестве наиболее важной ценности учитель, мало того директор, произносит: здоровье и уже потом интеллект и учеба. Школа, конечно же, не детская поликлиника и не семья, но заботиться о здоровье своих подопечных вполне может. Хотя, повторяю, не обязана. А вот Хрящевский лицей сам вменил это себе в обязанность.
…Первоклассник Саша Ефимов утром сказал маме: “У меня горло болит и шарики с двух сторон”. Мама не испугалась, а позвонила школьной медсестре Валентине Шагаровой. Когда Саша пришел учиться, Валентина Васильевна осмотрела его и назначила ингаляции с календулой и эвкалиптом. Надо сказать, школьной медсестре доверяют все хрящевские мамы, ведь у нее стаж 30 лет. Ой да что там мамы! Даже папы уважают Валентину Васильевну. Про больную коленку своего сына ей, например, сказал папа Олега Капустина (мальчик предпочитает жаловаться на свои болячки вовсе не маме). И медсестра назначила Олегу ультразвук. А еще одной девочке она вынула соринку из глаза. Во втором классе мальчишки подрались до синяков и шишек. Как вы думаете, кто их со лбов ликвидировал? Правильно: Валентина Васильевна. А еще она делает массаж. А еще закаливает малышей. Вернее, это делают учителя младшей школы и воспитатели ГПД, а медсестра периодически контролирует. При нас малыши обливали себе ноги прохладной водой перед дневным сном.
В начальной школе дети проводят весь день с 8 до 5 вечера. Два раза едят (за символическую плату). Гуляют, делают уроки. А теперь я скажу вот что: пусть мне напишет письмо тот, кто знает, есть ли где-нибудь такой присмотр за детьми в маленьком заброшенном селе.
Теперь поговорим о нравственности. Чтобы ребята росли добрыми, умели дружить, знали чувство локтя, в лицее возродили пионерскую организацию. Дружина носит имя Гагарина, какое и было раньше. Главным делом стало у пионеров шефство над стариками. Баба Таня Воробьева первый месяц никак не могла взять в толк, что теперь ее двор – это место возле дома не простое, а подшефное и сама она тоже человек не простой, а подшефный. Потом наконец уяснила и даже указывать начала: а вон под скамейкой не подмели. Но чаем ребят напоит всегда и спасибо скажет и даже голову наклонит в знак благодарности. Вот она какая. И ребята какие. И еще бабушка Микашина и другие бабушки и дедушки тоже подшефные теперь.
Нина Аникина из 4-го “Б” очень гордится тем, что в прошлом году стала пионеркой. Ей сразу поручение дали, она медсестра и теперь с зеленкой не расстается. “Ну как же! – сделала она большие глаза, рассказывая мне смысл своего пионерского звания и назначения зеленки. – У нас в классе на подоконнике – кактус. Каждый день кто-нибудь да поранится, уж это обязательно”. “А может, легче от него избавиться, у кого-то дома пусть растет”, – сказала я и тут же сильно пожалела. “Цветов у нас много, – ответила Нина укоризненно, – но кактус – самый любимый”.
…До одиннадцати ночи мы с коллегой не уходили из Хрящевского сельского технологического лицея. И до того времени шли занятия со взрослыми в колледже. На другом этаже старшеклассники проводили вечер поэзии, а еще была дискотека, занятие секции по баскетболу.
А теперь мне хочется, как на уроке, сделать выводы. Несмотря на всеобщую социально-экономическую ситуацию в российской деревне, Хрящевская школа как образовательный институт сегодня не упустила своей особой роли, которую она играет в социальной жизни села. Она вносит вклад в стабилизацию общественной и даже экономической ситуации и тем самым сохраняет жизнеспособность родной Хрящевки. Она сориентировала содержание образования на потребность своего села. Она осуществляет и общеобразовательную, и сельскохозяйственную, и даже социально-образовательную подготовку детей. Она стала открытой социально-педагогической системой, потому что сотрудничает с сельской общественной средой, имеет теплые взаимодоверительные отношения с семьей, стала центром досуга всей сельской молодежи и даже взрослых, организовала детское объединение. Школа стала культурно-образовательным комплексом, объединившим семейное воспитание, дошкольное и школьное образование, учреждение начального профессионального образования и оздоровительную работу с детьми.
Вот почему она сегодня крепко стоит на ногах.
Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА
с. Хрящевка,
Ставропольский район,
Самарская область
Выбор читателей
Комментарии