Красный уровень опасности. Информация о большинстве видов редких растений и животных попросту отсутствует

Тот факт, что многие виды растений и животных исчезли по вине человека, стал очевиден довольно давно. Хрестоматийные примеры – прекратившие свое существование еще в XVIII-XIX вв. странствующий голубь, дронт, стеллерова корова, тарпан и так далее. То, что процесс вымирания принимает масштабы катастрофы, также не является секретом, по мнению ученых, ежедневно (!) прекращают существование до 70 видов, то есть до трех в час.

Однако о необходимости принятия каких-либо серьезных мер по исправлению ситуации в масштабах человечества заговорили лишь в середине прошлого века. Так, например, первая Красная книга была издана Международным союзом охраны природы лишь в 1963 году. В СССР своя Красная книга появилась в 1978 году. В РФ – в 2001 году.Российским законодательством установлено, что раз в 10 лет необходимо проводить своего рода «ревизию», пересмотр списка видов, чтобы понять динамику изменения численности и выяснить реальное состояние дел. Однако до сих пор этого так и не было сделано. Более того, когда в СМИ появилась информация о том, что вот наконец дело сдвинулось и в 2017 году у нас в стране появится новый список редких и охраняемых видов, возникла волна слухов, мол, ни к чему хорошему это не приведет, растениям и животным будет только хуже. Так что же на самом деле происходит с Красной книгой России? Об этом мы беседуем с Владимиром КРЕВЕРОМ, руководителем программы по сохранению биоразнообразия Всемирного фонда дикой природы.- Владимир Георгиевич, почему «ревизия» видов, намеченная еще на 2010 год, до сих пор не завершена?- Обычная чиновничья неразбериха. После того как изменились международные подходы к ведению Красной книги, Минприроды поручило Российской академии наук высказать свои предложения по списку охраняемых видов. Были высказаны различные точки зрения, однако до сих пор единого утвержденного списка так и нет. Как нет и консенсуса у ученых по вопросам того, какие же виды следует считать редкими и по каким критериям. А поскольку предлагаются диаметрально противоположные и несовместимые точки зрения, выйти из этого замкнутого круга можно было бы только принятием на уровне министерства волевого решения о том, какой должна быть Красная книга России. Но и этого тоже не происходит. Поэтому все материалы и предложения каждый раз возвращаются в созданную при Минприроды Комиссию по редким видам.- А в чем же суть изменения международных подходов к этой проблеме?- Если раньше мы имели дело с отобранным специалистами списком растений и животных, находящихся под угрозой исчезновения, то сегодня Международный союз охраны природы занят планомерной оценкой вообще всех живущих на Земле видов. И оценивает по целому ряду параметров, регулярно получая определенный набор показателей, по которым виды можно разделить на категории – находящиеся в критическом состоянии, под угрозой исчезновения, в уязвимости и так далее.- Ну вот давайте для наглядности возьмем выхухоль, которую у нас давным-давно считают редким видом. Разве подходы, по которым это животное было помещено в Красную книгу в советские времена, отличаются от современных?- Начнем с того, что в России выхухолью профессионально занимаются не более 3‑4 человек, да и то они работают только в своих национальных парках и заповедниках. Где и сколько ее у нас обитает в целом по стране, точно никто не знает как минимум 25‑30 лет. Информацию о ее распространении мы получаем вовсе не из научных исследований, а больше по результатам рейдов рыбинспекторов, поскольку выхухоль регулярно попадает в браконьерские сети и гибнет. А общегосударственная система мониторинга редких видов, которая должна была бы быть создана уже давно, у нас в стране просто отсутствует. И мы не знаем, что происходит не только с выхухолью, но и с большинством других редких видов. Если исходить из новых подходов к ведению Международной Красной книги, этот зверек скорее попал бы в список неугрожаемых видов, по которым просто недостаточно данных. А у нас, если следовать традиционным подходам, она попадет в список находящихся под угрозой исчезновения. – С редкими растениями та же ситуация?- Здесь все еще более непонятно. Да, при Минприроды есть соответствующая секция, которая изучает данную проблему. Но я пока не видел ни идеологии, ни подходов к ведению Красной книги растений, ни тем более обновленного списка видов для нее. Судя по всему, у нас просто не хватает информации о том, что происходит в живой природе. А значит, и нет понимания, что же нам, собственно, охранять.- В определителях растений и животных часто можно встретить пометку, что данный вид на данной территории встречается крайне редко. Но эту запись создатели определителей сделали невесть когда, и с той поры, возможно, ситуация радикально изменилась. Скажите, кто, на ваш взгляд, способен и кто должен эту информацию постоянно обновлять, чтобы понять, есть ли данный вид в этом месте?- Если мы говорим именно о сборе сведений по отдельным видам, то после соответствующего обучения такую информацию могут давать и студенты биологических факультетов, и егеря, и охотники, и просто натуралисты. Но каждый конкретный случай требует особых подходов. Например, когда потребовалось получить информацию по амурскому тигру, были задействованы все доступные силы, однако предварительно биологи подготовили специальные методички и провели специальные тренинги, поскольку отличить след молодого тигра от следа рыси или леопарда крайне сложно. А комплексных программ, в которых были бы задействованы разные люди для исследования целого списка растений и животных, у нас нет.- То есть мы, получается, даже не понимаем, какой вид редкий, а какой – нет?- «Редкий вид» – понятие относительное. Есть виды, которые изначально малочисленные, их в принципе не может быть много (например, крупные хищники). Есть эндемики, которые обитают только у нас, и больше их нигде в мире нет (стерх, калан, байкальская нерпа). Есть виды, редкие только у нас, потому что к нам заходит лишь периферийная часть ареала, а в других странах этих животных много. Горный козел (аргали) у нас считается редким видом, а в Монголии – промысловым. Поэтому в каждом конкретном случае надо разбираться отдельно. – Если в Красной книге стоит пометка «вид исчез», это приговор окончательный?- Для территории конкретной страны вполне возможно, но ведь он может существовать где-то еще. Что касается России, то это огромная страна, здесь есть множество мест, где нога специалиста не ступала вообще никогда, и еще больше мест, где специалисты не появлялись как минимум 20‑30 лет. И если сейчас найти финансирование и снарядить экспедиции, не исключено, что многие якобы исчезнувшие виды будут заново открыты как существующие. Кстати, среди специалистов нередко возникают споры о том, что кто-то где-то видел животное, которое считается крайне редким или вообще исчезнувшим. Но поскольку добыть его и предъявить публике нельзя, ибо он редкий, а сфотографировать не получилось, вряд ли таким биологам можно верить на слово. Иными словами, доказательная база для многих редких видов – большой вопрос.- Животные – это ведь и млекопитающие, и птицы, и рептилии, и амфибии, и насекомые… Кто из них более всего изучен, а кто – менее? И что в этом плане с растительным царством?- Традиционно мы больше знаем о млекопитающих и птицах, чем о каких-нибудь круглых червях или моллюсках. А если говорить об амфибиях и рептилиях, в нашей стране количество ученых, всерьез занимающихся этими группами животных, исчисляется всего лишь десятками. С водорослями, грибами и лишайниками и того хуже, здесь крупных специалистов можно пересчитать по пальцам. – Получается весьма мрачная картина: собственных специалистов у нас крайне мало. А если брать во внимание иностранных исследователей, которые вполне могут приезжать к нам и изучать наши виды?- Подобные примеры есть, но их очень мало. Иностранцы (в первую очередь американцы) еще с 80‑х охотно занимаются нашими крупными кошками на Дальнем Востоке. Есть совместная программа по изучению белого медведя, в которой принимают участие ученые из РФ, США и Норвегии. Бывает, что работают международные исследовательские группы по тем видам, которые обитают сразу в нескольких странах. Все определяется международным приоритетом данного вида, есть ли по нему международные договоренности. По тигру есть, по белому медведю тоже. А так, чтобы человек из другой страны приехал изучать наших эндемиков… Такое бывает крайне редко.- Играет ли какую-то роль промысловый потенциал редких животных? Например, как известно, китов раньше вылавливали в огромных количествах, потом их стали охранять, а теперь, когда поголовье этих морских млекопитающих увеличилось, поговаривают о том, что неплохо бы возобновить промысел.- Нет, это сильно упрощенная точка зрения. Тигра никто не ест, но его охраняют всем миром. Формально, если с животных что-то можно взять (мясо, шкуру, жир и пр.), внимания к нему будет больше, чем к видам, которые ничего не дают. Но тут есть ряд нюансов. У нас ушло 15 лет на то, чтобы привлечь внимание к сохранению дальневосточного леопарда, который находился в гораздо более трагическом положении, нежели амурский тигр, ибо его и в 10 раз меньше, и живет он только у нас. При этом люди упорно говорили только о тиграх. Есть виды, реально находящиеся на грани исчезновения, например кулик-лопатень. – Допустим, Минприроды все-таки проявит политическую волю, дело сдвинется с места, и Красная книга России будет обновлена. Полагаю, следующий этап – информирование населения, чтобы люди знали, каким видам угрожает исчезновение. Какие действия или бюджеты предусмотрены?- Насколько я знаю, на это не предусмотрено ни рубля. Мол, кому надо, те всю нужную информацию найдут в Сети. Однако и здесь есть несколько деликатных моментов. Очень часто люди, узнав о наличии на той или иной территории редких растений и животных, пытаются не сохранить, а, наоборот, выловить или уничтожить их! Например, торговцы хищными птицами и другими редкими видами, которые понимают, что могут очень выгодно продать этот крайне редкий товар, ибо на него всегда найдется покупатель. Поэтому хоть мы и размещаем в Интернете сведения об ареалах обитания редких видов, мы все-таки избегаем давать точную привязку к месту. Мало ли кому захочется пойти и проверить, есть ли они там на самом деле.