Красные революционные носки. Верник и Пегова в стране невыученных уроков

К столетию Октября МХТ им. Чехова представил премьеру – спектакль Александра Молочникова «Светлый путь. 19.17 (утопия в двух частях)». С легкой руки молодого режиссера события столетней давности из революции превращены в лучшем случае в переворот, сотворенный непонятно кем, для чего и по каким причинам.

25‑летний режиссер, известный прежде всего своими актерскими работами, вызвался поразмышлять о революции, в советское время называвшейся Великой. Представитель «непоротого поколения» решительно протестует против сильного эпитета, сводя противоречивое событие мирового масштаба к стебу школьника, утомленного трудным, а то и скучным уроком.Автором драматургии также выступает Молочников. Итак, в 1917 году рабочий Макар (актер Артем Быстров, известный прекрасной ролью в фильме «Дурак» Юрия Быкова), не прочитавший ни одной книжки по причине элементарной неграмотности, встречает преподавательницу хореографического училища – утонченную Веру (Виктория Исакова), свободно изъясняющуюся по-французски. С подачи автора мезальянс неожиданно оказывается возможным, молодые люди влюбляются друг в друга и тут же в балетном классе начинают демонстрировать пылкие чувства.Деловой и одновременно романтичный Макар, в исполнении артиста весьма далекий от труженика с молотком наперевес (понятно, что реализм в «Пути…» даже не ночевал), внезапно знакомится с Надеждой Константиновной Крупской, появляющейся буквально из-под земли – из сценического люка – и стенающей по поводу тяжелого положения рабочего класса. Выбор на роль Крупской Ирины Пеговой (в другом составе эту роль исполняет Инга Оболдина), мягко говоря, не обладающей портретным сходством с женой Ленина, намекает на отношение авторов к своим персонажам. Не говоря уже о пританцовывающем Владимире Ильиче (трудно поверить, но играет его Игорь Верник!) в красных революционных (или хипстерских?) носках, который окончательно превращает спектакль в развлекательное шоу.Интересно, что некоторые критики от такой смелой пародийной трактовки отечественной истории в восторге. Однако постмодернистская насмешка над реальными героями истории и действительно существовавшими в России тех лет острыми социальными проблемами рискует показаться большой части зрителей неприемлемой. При этом в замысел режиссера явно не входит попытка выявить трагифарсовую сторону октябрьских событий. Скорее его сочинение – этакая шутка на тему.Воодушевленный близостью власти Ленин символически вставит в грудь Макара пламенный мотор, делая из простодушного юноши «машину коммунизма», и это вмешательство политика в дела Божии позволит главному герою обращаться к вождю не иначе, как отец Владимир. Режиссер тяготеет к приписыванию Ленину и его преемникам роли демиургов, творящих монстров для собственного удовольствия.Молодость режиссера не дает ему сосредоточиться на какой-то одной идее или факте. В кучу смешиваются кони, люди, самолеты, Ленин в конце спектакля перерождается в Сталина, а все невероятное действо оборачивается тяжелым сном Макара. Однако финал, выстроенный по законам голливудского триллера, предрекает воплощение кошмара в жизнь.В творении Молочникова в ход идет все: от псевдоисторических фантазий до вырванных из контекста фраз и искажения фактов. Так, Александре Коллонтай (Паулина Андреева) в спектакле приписывается феминистская теория стакана воды (то бишь немедленного удовлетворения половой потребности). Оперный артист, в котором явно угадывается Шаляпин (Алексей Вертков), не уезжает за границу, попадая в сталинские лагеря. Ленинский шалаш из Разлива переносится прямиком в Зимний дворец, где Владимир Ильич в обществе Троцкого (Артем Соколов) и Крупской читает сочинения Маркса…В «Пути…» есть несколько крепко сделанных ролей. Помимо Ирины Пеговой в образе фанатичной коммунистки из серии «стреляй в грудь комсомолки», поданной ярко, гротескно, это Алексей Вертков, играющий избалованного любовью публики праздного, но талантливого и честного человека, действительно напоминающего вальяжного барина с фотографий и портретов Федора Ивановича. Хороша и Виктория Исакова в роли барышни, ратующей за мир во всем мире и призывающей голодных соседей по коммуналке потерпеть в ожидании хлеба.Остальные артисты, а их немало в густонаселенной постановке, точно в пресловутой коммунальной квартире, участвуют, по ощущению, в капустнике, а не в действе, идущем на подмостках, где чеховская чайка все еще парит на тяжелой ткани занавеса. Поднимаются и опускаются сегменты сцены, перспективные арки портала вспыхивают красочными огнями, толпы казаков, смолянок, кухарок и физкультурниц в красных платках маршируют по планшету, напоминая открытие Пекинской Олимпиады (хореограф Полина Пшиндина). Энтузиазм и стилистика эпохи временами переданы умело, но акробатические этюды воспринимаются как эффектные вставные номера, а не осмысленные части целого.С целым в спектакле вообще беда. Бесконечная череда эпизодов служит режиссеру хорошим подспорьем в создании аттракционов, рассчитанных на развлечение временами скучающей публики. Макар, прибывший на фронт заключать Брестский мир, становится очевидцем каннибализма среди русских солдат: в коммуналке собираются убить младенца. А уж фильм о воспетом Платоновым городе Чевенгуре, длящийся на экране добрых десять минут, представляет события романа ну в очень упрощенном виде. Находится место даже «философскому пароходу», на котором никак не уплывет одна из героинь. Нарезка из советских кинокартин превращает «Светлый путь» в проморолик о некоем мифическом событии.Великая Октябрьская революция сто лет назад действительно потрясла мир. Премьера МХТ им. Чехова, пожалуй, тоже способна потрясти зрителя, хотя не совсем ясно, какого. По ощущениям, спектакль рассчитан на 15‑летних подростков, по маркировке – на думающее поколение от 18. То, которое знает, что уроки все-таки нужно учить. Особенно уроки истории.