Косовские хроники комбата Павлова

В ночь с 11 на 12 июня 1999 года батальон российских десантников за несколько часов совершил лихой бросок из Боснии в Косово, опередив танковые колонны войск НАТО. Тогда часто крутили по телеканалам «картинку»: в Приштине плачущие сербские старухи целуют пыльную броню наших бэтээров… Нас столько до этого унижали, нам столько до этого плевали в лицо. А мы взяли и показали всему миру, что Россию рано списывать в утиль!

Потом мы ушли с Балкан

Сегодня другие песни на дворе, другие хроники на телеэкранах. События в бывшей Югославии уже кажутся историей. Может быть, мы так смутно живем, потому что очень быстро забываем великое и доброе, забываем людей, славно послуживших Отечеству?

Кто сейчас помнит комбата Павлова?

Вернувшись домой, Сергей Евгеньевич написал – «для себя» – краткие воспоминания. Он не литератор. Полковник Павлов 30 лет отслужил в Воздушно-десантных войсках. Это он командовал батальоном ВДВ, который из боснийского Симин-хана рванул в косовскую Слатину.

«Бросок в Косово. Глазами очевидца» – двадцать страниц машинописного текста. Этот простой и «непричесанный» человеческий документ Сергей Евгеньевич разрешил процитировать в нашей газете.

Перед броском

«В те дни, когда в Косово разворачивались драматические события, мы, военнослужащие российской миротворческой бригады в Боснии и Герцеговине, внимательно следили за происходящим по соседству. Круглосуточно бомбардировщики стран альянса пролетали на бомбежки Сербии как раз над нашим базовым районом. 10 июня около 14 часов меня вызвал на связь командир бригады полковник Николай Игнатов и сориентировал о возможном марше батальона на большое расстояние. Он приказал к 18 часам прибыть в штаб бригады для постановки задачи.

Прибыв в штаб бригады, получил от командира боевое распоряжение: батальону в качестве передового отряда предстоит совершить 620-километровый марш и к утру 12 июня захватить аэродром Слатина в 12 километрах юго-западнее Приштины. Время готовности к маршу было определено 3.00 11 июня. Таким образом, в моем распоряжении на подготовку было 8 часов, из них светлого времени суток – 3 часа.

Прибыв в Симин-хан, убедился, что под руководством начальника штаба майора Вадима Полояна люди готовились спокойно, без суеты. Поспать в эту ночь не довелось никому, звонок аппарата ЗАС (засекреченная аппаратура связи. – А. Х.) раздался в 5.00. Настало время действовать, и весь военный механизм заработал.

Батальон пошел. Уверенно, красиво, мощно».

«Марш начали на небольших скоростях. Я еще раз убедился в исправности техники, в умении водителей выдерживать установленные дистанции и скорость движения, провел радиотренировку. В районе сосредоточения нас ждали старший оперативной группы генерал-майор В. Рыбкин и командир бригады полковник Н. Игнатов.

Посовещавшись, мы решили оставить часть техники, чтобы «облегчить» колонну. У нас уже были достоверные данные о том, что передовые подразделения войск НАТО перешли границу Союзной Республики Югославии. Надо было спешить, поскольку преодолеть нам предстояло значительно более долгий путь, чем им.

Было раннее утро. Редкие прохожие-сербы, привыкшие к нашим войскам, особо не обращали внимания на нас. Колонна спокойно прошла Биелину, вышла на простор, и… началась гонка. Вскоре проскочили реку Дрину и оказались на территории Югославии.

Всякие мысли были в голове, но главная одна – успеть. Колонна шла на скорости 80 километров в час и выше по сложной трассе, которую и на «жигулях» тяжело преодолеть, а не то что на боевой технике. И все это при 36-градусной жаре.

Весть о нашем появлении, видимо, мгновенно облетела всю страну. Стали появляться кинооператоры, толпы людей рукоплескали нам на улицах городов. Мужчины радовались, плакали женщины.

Времени оставалось все меньше и меньше. На одном дыхании пролетели Белград. Двигаться стало сложнее: дороги были заполнены колоннами выходивших из Косово югославских войск. Сербские военные чуть ли не из кабин вылезали, приветствуя наших солдат.

Ближе к полудню мы остановились для дозаправки. Меня подозвал генерал-майор В. Рыбкин и подвел к невысокому человеку с уставшим лицом. Это был генерал-лейтенант В. Заварзин. Он сообщил, что ему поручено обеспечить проводку батальона в Косово.

Опять в путь, вперед и только вперед. Я подумал о том, что теперь о нашем появлении в Югославии знают все в мире. Представил, какая паника творится в натовских штабах, как вытянулось лицо у «нашего» американского командира в Боснии Кевина Бернса, когда у него из-под носа незаметно ушел российский батальон».

«Пересекаем административную границу края Косово. Мы почти у цели. Главное впереди – аэродром. Успеть, только бы успеть. Подходим к столице Косово Приштине. Два часа ночи, а на улицах все население города. Что же тут началось! Стрельба из стрелкового оружия, взрывы петард, взлетают сигнальные ракеты, толпы на тротуарах, крики, свист, повсюду вспышки фотоаппаратов, на дороге люди встают на колени перед бронетранспортерами. Боже мой! Что делать? Ведь они нас не пропустят. Даю команду всем закрыть люки, движение не прекращать.

Часа через полтора выбираемся наконец-то из Приштины. Впереди – Косово Поле. Историческое, святое для сербов место, как для нас Бородино или Куликово поле. Нас все также не «выпускают» сербы, сопровождают десятки машин и мотоциклов. Останавливаемся, еще раз уточняем задачу по захвату аэродрома, заслушиваем разведчиков и вперед. Вот он долгожданный, самый ответственный момент. Батальон, как пружина, снятая со стопора, срывается с места и вперед к аэродрому. Беспрерывно поступают доклады командиров. Заслушиваю, коротко даю указания. Переживаю, как бы не нарвался кто-нибудь на минное поле. Схем-то минных полей у нас нет, а их тут видимо-невидимо: постарались и сами сербы, и все кому не лень. Изо всех сил стараются саперы подполковника А. Морева: ведут инженерную разведку, проделывают проходы, но все равно риск велик – темень-то непроглядная.

Периодически раздается беспорядочная стрельба, где-то слышны разрывы мин. Обстановка запутанная: отходят сербы; то в одном, то в другом месте появляются бойцы албанской Освободительной Армии Косово, небо озаряется осветительными ракетами, трассами пуль, эфир переполнен докладами командиров подразделений. Здорово работают разведчики майора

С. Матвиенко: не представляю, как в этом месиве можно разобраться и выдать четкую информацию! Действительно, без разведки никуда.

Вскоре обозначился первый успех: командир взвода старший лейтенант Н. Яцыков доложил о захвате узла дорог на юго-востоке аэродрома. Важный для нас успех, так как с этого направления давят оаковцы, ведь оттуда должны подойти англичане. Теперь Яцыкову надо «зарыться» в землю и держать дороги, пока мы, все остальные, будем делать свое дело. Докладывает командир роты майор А. Симаков: два взвода его роты под командованием старших лейтенантов П. Качанова и

А. Мушкаева пробились к взлетно-посадочной полосе. Отлично! Теперь надо развить успех и без промедления наступать дальше: напористо, дерзко… и очень осторожно. В эфир врывается голос командира 4-й роты майора В. Ковалева: рота вышла на указанный рубеж, захватив здание аэропорта. Молодец, Ковалев! А затем один за другим идут доклады: старший лейтенант А. Кийко захватил склад ГСМ, старший лейтенант Д. Рыбенцев бьется за жилой городок, взвод капитана С. Вахрушева заблокировал тоннель, старший лейтенант Д. Замиралов захватил пункт энергоснабжения. Пока все идет по нашему сценарию. Главное – не упустить инициативу, правильно использовать внезапность – всех ошеломить, захватить жизненно важные объекты аэродрома, закрепиться и держаться до прибытия главных сил.

Начинает светать. С рассветом осознаем, насколько велик аэродром: взлетно-посадочная полоса длиной 2500 метров, масса рулежных дорожек, ангаров, оборонительных сооружений, причем исполненных исключительно толково и мощно, огромный жилой городок. И почти все заминировано.

Только сейчас понимаем, насколько нас мало. Как удержать эту махину? Ведь нас-то всего двести штыков, а для захвата и удержания такого аэродрома нужен как минимум полк, с артиллерией, средствами ПВО, подразделениями обеспечения. Значит, каждому выпадает нагрузка целого отделения. Что ж, будем держаться.

Подумалось, какие же молодцы все-таки наши солдаты. Молодые ребята, в жизни еще ничего толком не испытывали, не попадали в переделки, а тут наяву, на твоих глазах делают историю. Меняются времена, приоритеты, ценности, но никогда не изменится суть нашего народа – есть все-таки в наших людях какой-то стержень. Да, хорошие воины англичане, французы, итальянцы, внушительно смотрятся американские двухметроворостые негры-«качки». Но нет в них того, что есть в нашем, порой невзрачного вида солдатике из рязанской или вологодской глубинки. Не понимают они, что такое «надо» и как это, когда «через не могу».

«Кто пришел первым, тот и уносит добычу»

«К пяти часам утра 12 июня аэродром был взят. Теперь главная задача – закрепиться, создать систему охраны и обороны. Солдаты валятся с ног, но надо держаться, надо «закопаться» в землю, укрыть технику, подготовить запасные позиции. В 7.30 утра поступил с наблюдательного поста первый доклад о выдвижении английской колонны. Вот и дождались. Чуть позже начальник одного из постов, старший лейтенант Н. Яцыков, докладывает, что боевое охранение англичан пытается прорваться к аэродрому, но не таков Яцыков, чтобы кого-то пропустить. Выдвигаюсь к посту и наблюдаю картину: стоит поперек дороги наш БТР-80, преграждая дорогу английскому парашютно-десантному батальону. В стороне стоит старший лейтенант Н. Яцыков и что-то объясняет английскому офицеру. У того на лице изумление: откуда тут русские и почему это их, англичан, не пропускают? А не пропускают потому, что они опоздали. Как говорится у нас в народе: «Кто раньше встает, тому Бог дает». А может быть, точнее когда-то сказал древний: «Кто пришел первым, тот и уносит добычу». Теперь мы вам будем диктовать условия.

Позднее появляется английский бригадный генерал. Тоже изумлен, хотя более спокоен. Знакомимся, объясняемся. Докладываю генералу В. Рыбкину обстановку и сопровождаю английского комбрига в наш штаб на переговоры. Вот так мы встретились с натовцами. А потом прилетал на переговоры командующий Объединенными войсками английский генерал Майкл Джексон, другие начальники. И переговорам этим не было конца.

А мы делали свое дело: изучили аэродром, организовали систему охраны и обороны. В течение первых двух-трех дней мы уже основательно обосновались, даже баню оборудовали. Здание аэропорта было полуразрушено, в крыше зияли огромные дыры, повсюду торчали провода, под ногами груды битого стекла и бетона. Но над всем этим гордо реяли два флага – российский и ВДВ. И это нас обязывало и придавало сил. И мы работали. Круглые сутки. А еще ждали подкрепления.

Но не суждено было дождаться скоро, поскольку наши бывшие «братья по соцлагерю» не дали нашим самолетам из России «коридора» для пролета. По ночам не давали покоя бойцы ОАК и местные партизаны, которые нас провоцировали, всячески угрожали и постоянно держали на прицеле.

Вскоре мы получили радостное известие – начинается переброска главных сил из России в Косово, причем комбинированным способом – по воздуху и морем. Пришел долгожданный день, и мы встречаем наши самолеты с десантом из России…

…Наступил момент возвращения в Боснию. Провожали нас торжественно, с большой благодарностью. Подводя итог, скажу: нам выпала великая честь. Мы задачу выполнили и гордимся этим. Будь на нашем месте другие, уверен, и они бы выполнили эту задачу, поскольку так было надо».

За страницами воспоминаний

Странно, на Балканы Павлов поехал в первую в жизни военную командировку. Сын летчика-истребителя, мальчишкой он хотел стать танкистом. Но потом вместе с другом поехал попытать счастья в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Повезло. В 1973 году поступил, в 1977 году закончил. Служил в 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а с 1981 года стал курсовым офицером в родном училище.

Босния в 1998 году только для американцев считалась театром боевых действий. Для наших солдат и офицеров служба в коллективных силах по поддержанию мира (SFOR) была «курортом», на котором к тому же платили по 1000 долларов в месяц. Но вот выпало испытание, и «курорт» – побоку…

Была, наверное, у Павлова «пружина», которая позволила на первой в жизни войне достойно выполнить свое солдатское дело. Как патрон в патронник, он встал на свое место в нужное время и сделал военную работу хорошо.

За страницами воспоминаний осталось многое. Комбат Павлов не знал тогда, по возвращении с Балкан, что беспримерный бросок в Косово мог получить в России совершенно иную оценку. Сторонники двух придворных группировок в окружении Бориса Ельцина ранним утром «толкались локтями» перед опочивальней «всенародно избранного» первого Президента России. Проворнее и настырней оказался представитель «партии войны». Он доложил Ельцину о том, что наш десант уже в Приштине. Борис Николаевич сказал только одно слово: «Мо-лод-цы!» И зазвучали фанфары. Если бы докладывал другой человек, то, возможно, реакция президента могла быть другой. Ведь даже в нашем МИДе ничего не знали…

Ничего не знал комбат Сергей Павлов и о том, что он и его бойцы тем же утром 12 июня 1999 года могли вступить в бой с американским спецназом или попасть под бомбежку натовских бомбардировщиков. Билл Клинтон, президент всесильной Америки, был взбешен непредсказуемостью русских и коварством своего «друга Бориса». С авиабазы в Германии взлетел самолет со спецназовцами. Курс – на Косово. Но при взлете на борту оторвался от креплений баллон с кислородом. Пилоты перепугались и – от греха подальше – «Геркулес» сразу же пошел на посадку на аэродром взлета.

Клинтон позвонил командующему KFOR (международных сил по поддержанию мира в Косово) британскому генералу Майклу Джексону: разбомбите русских! Потом «спишем» на незнание (русские, действительно, вошли без «стука») обстановки, скажем, думали, что бомбим не вышедших из Косово сербов.

Генерал Майкл Джексон не раздумывая сказал историческую фразу:

– Господин президент, я не возьму на себя ответственность за начало третьей мировой войны.

Клинтон после этого позвонил Ельцину и договорился с ним о том, что аэродром в Слатине будет находиться под контролем российских десантников.

Полковник Павлов за военную работу на Балканах награжден орденом Мужества и медалью «Участнику марш-броска 12 июня 1999 г. Босния – Косово». Таких медалей было отчеканено всего 300.

Но главная его балканская «награда» – жена Таня.

Татьяна служила в его боснийском батальоне старшим писарем. Поздняя любовь стала в жизни обоих главной.

Они хорошо живут. Им очень хорошо вместе.

Полковник Сергей Павлов сегодня возглавляет кафедру управления войсками в мирное время в Рязанском институте Воздушно-десантных войск. У него более трех десятков календарных лет выслуги. В институте ВДВ он выучил 4 батальона курсантов. Кто-то из них сейчас во власти, кто-то в бизнесе. Зовут и обещают найти и место «послаще», и денег «погуще».

Павлов из армии не увольняется. Говорит:

– Может быть, еще пригожусь.