На чтение: ≈ 11 мин.С Ириной Баяновной СОЛОВЬЕВОЙ, основным дублером Валентины Терешковой, я познакомилась в середине 90-х годов, когда ее имя было уже рассекречено. Она тогда собиралась в очередное путешествие на лыжах к Северному полюсу. Впрочем, о ней я услышала еще в 80-х.
Помню, мне рассказывали о том, кто был дублером «Чайки», почему-то шепотом, словно на безлюдной аллее в Звездном городке нас мог кто-то подслушать. Разве что на деревьях было записывающее устройство. До встречи об Ирине Соловьевой у меня создалось представление как о слишком серьезной, слишком строгой, закрытой, но это мнение не подтвердилось. Когда она начала говорить о своем походе к Северному полюсу, ее глаза лучились таким светом, радостью, счастьем, что я сразу поняла: передо мной яркий, увлеченный и общительный человек.
Выросла Ирина на Урале, в семье учителей. Отец – историк, погиб на войне. Мать – художница, преподавала рисование в школе. Педагоги запомнили ее решительной, смелой, целеустремленной ученицей. С детства Ирина выбирала самые экстремальные виды спорта. И игры ее тоже были отчаянными. Лет в шесть она любила забираться на высокий подоконник, прыгать с него, звонко крича: «Я лечу!» А еще часто плясала на подоконнике, рискуя выпасть с высокого этажа. В школе увлекалась физикой и математикой, потому и поступила в известный Уральский политехнический на строительный факультет. Уже на первом курсе пришла в аэроклуб. За четыре года стала мастером спорта СССР, установила четыре мировых и всесоюзных рекорда. Всего на ее счету 2500 прыжков с парашютом, последний она совершила в 55 лет.
В студенческие годы Ирина Соловьева выступала за сборную СССР. К примеру, одним из сложных прыжков считается приземление в заданной точке. Тогда был ясный, но очень ветреный день и, конечно, был риск, что парашют приземлится далеко от мишени. Но Ирине удалось «сесть» всего в десяти сантиметрах от нее.
Мама всегда боялась за нее больше, чем за брата и сестру. А тут в начале 60-х и вовсе встревожилась: у девушки появились какие-то тайны, словно она собралась в какую-то опасную поездку.
Шел набор в женский отряд космонавтов. Из разных аэроклубов страны из нескольких сот кандидатов выбрали пятерых: Валентину Терешкову, Ирину Соловьеву, Валентину Понамареву, Татьяну Кузнецову и Жанну Еркину. Всех их приняли в Высшую военно-инженерную академию имени Жуковского. Ирина, уже имевшая к тому времени высшее образование, сразу была зачислена на второй курс и потому окончила академию на год раньше, вместе с космонавтами-мужчинами. Ей выдали диплом, в котором, так же как и у Юрия Гагарина, было записано: «летчик-инженер-космонавт».
Перед самой подготовкой девушек собрал главный конструктор Сергей Королев и сурово, даже довольно жестко, как это умел делать в ответственный момент Сергей Павлович, объявил: «Вам придется сделать выбор: либо готовиться к полетам, либо выходить замуж и рожать детей». Все единодушно решили остаться. И такой запрет существовал вплоть до реформирования отряда.
Тренировались без всяких скидок, по той же программе, что и мужчины. И на центрифуге, в которой человеческий вес увеличивался в 10 раз, и в термокамере, где при температуре в 800C жары приходилось находиться в толстом костюме и унтах. А потом их отправляли в «космический полет» на десять суток в безмолвную сурдокамеру. Учили, как вести себя, если при приземлении окажутся во внештатной ситуации: если корабль приводнится в океане, уметь отпугивать акул; если в Заполярье, то при отсутствии еды можно есть и медведя, но не трогать его печень – она ядовита.
Женский отряд все стали называть «космическими амазонками», а Гагарин – «космическими березками». А кто-то окрестил их «особым бабьим батальоном».
В мае специальная комиссия приняла решение: в космос полетит Валентина Терешкова, хотя она была подготовлена чуть менее остальных. По политическим соображениям должна была лететь женщина из народа – ткачиха с Ярославской ткацкой фабрики, секретарь комитета комсомола предприятия. Было ли Ирине обидно? Да, было, да и остальным тоже. Но не на Валентину, а на комиссию. Были и другие причины, почему выбрали не Ирину. Сергея Королева несколько смутило необычное отчество Ирины – Баяновна. Дед ее был историком и потому так назвал сына. А по мнению главного конструктора, имя первой женщины-космонавта должно быть простым и понятным.
Кстати, точно так же смутило Королева и прежде всего политбюро немецкое имя Германа Титова. Его отец увлекался Пушкиным и потому назвал сына Германом, а дочь – Земфирой.
Конечно, Ирине Баяновне день перед полетом Валентины запомнился до мельчайших подробностей. На космодром она, основной дублер Терешковой, ехала с тяжелым сердцем. Видя, что девушка сильно расстроена, космонавт Борис Волынов, сопровождавший ее, всеми силами пытался Ирину рассмешить и поднять ей настроение. После полета Терешковой Ирина хотела уйти из отряда, но осталась. «Что будет с нами дальше, – вспоминает она, – никто толком не знал». На другой день после полета Сергей Королев сказал девушкам, что у них нет никакой перспективы. «Уйти из отряда, когда знаешь, что не полетишь, – говорила Ирина Баяновна, – это был поступок, на который мог решиться только один Герман Титов. Он всегда был независим».
Надежда на полет все же появилась у Ирины в 1965 году. С мая по ноябрь она готовилась в качестве командира экипажа для полета на КК «Восход» на 10-15 суток с выходом в открытый космос. Потом, с января по май 1966 года, снова готовилась как второй пилот на 15-20 суток с выходом в открытый космос. Но не полетела и была отчислена в октябре 1969 года в связи с расформированием женского отряда в звании полковника запаса ВВС.
Все эти годы после полета Валентины Терешковой мужчины-космонавты везде говорили о том, что космос не для женщин. Уже после полета Юрия Гагарина стало ясно, что из космоса на слетавшего космонавта сваливаются всяческие блага, слава, почет, всемирная известность. И всем немедленно захотелось на орбиту – и во второй, и в третий раз. Дверь в космический корабль для женщин оказалась закрытой на много лет. А когда наконец на орбите оказался смешанный экипаж, летавший целые полгода, психика у мужчин сдала, а женщина с честью вышла из испытания и даже поддерживала их. Теперь появились доказательства, что смешанный экипаж – идеальный. В присутствии женщин не бывает скандалов и разногласий.
Ирина Баяновна ушла из отряда, но осталась в Звездном городке, стала работать в Центре подготовки космонавтов, в научно-исследовательском отделе. Она защитила диссертацию «Психологическое моделирование и исследование деятельности оператора в условиях стресса». Теперь помогает преодолевать психологические проблемы, возникающие в полете и после полета. Исследует, как ведут себя парашютист, летчик, космонавт в экстремальных условиях. Ответы на многие вопросы она искала, проверяя на себе, скажем, во время прыжка с парашютом.
Теперь ей никто не запрещал выходить замуж и заводить детей. Она всегда была уверена, что главная ценность для нее семья. Нужно было спешить, ведь ей уже за 30. Сейчас у нее двое взрослых детей – сын Алексей и дочка Лена, которая стала учительницей, продолжила династию, основанную ее прадедом.
Однако Ирина Соловьева до недавнего времени оставалась верной музе странствий и далеких путешествий. Заполярье стало ее вторым космосом, и вполне реальным. Она участвовала в походах женской высокоширотной экспедиции «Метелица». Бывала на Земле Франца-Иосифа и на Таймыре.
Ирина Баяновна довольна своей жизнью. Очень верно о ней написала Марина Попович в своей книге «Автограф в небе»: «Она не стала космонавтом, но ее звездный час состоялся».
Звездный городок, Московская область
Выбор читателей
Комментарии