Кошки – это кошки

Заходер сидел в своем кабинете и изредка поглядывал в окно, откуда была видна цветущая сирень. Вообще-то он писал стихи, но ему больше всего хотелось выйти в сад, и он искал какой-нибудь повод или хотя бы предлог, чтобы отвлечься от работы. И таковой нашелся. В саду запел соловей.

Борис открыл окно, чтобы послушать певца, и увидел белую кошку.

Tем же летом, когда пропал рыжий кот Тишка*, нас посетила еще одна беда – не стало славного эрделя Барри.

Кися Белая осталась в доме одна. Мы скучали о Тишке, о Барри и, естественно, все наше внимание сосредоточили на кошке. Но она по-прежнему отвергала наши ласки. Зато мы обнаружили, что хотя она и не любит, а может быть, просто не умеет ласкаться, в вежливости кошечке не откажешь. Стоило к ней обратиться: “Ки-ся! Бе-лая!” – как в ответ, даже если кошка сладко спала, она откликалась, издавая звук, совсем не похожий на кошачье “мяу”. Это скорее “квак”! На повторное обращение она опять “квакала”. Возникала беседа, насыщенная глубоким содержанием, прервать которую ни одна из сторон долго не решалась, конечно, из вежливости.

Кися Белая блаженствовала одна недолго. Как мы ни любили Барричку, но без собаки в доме пусто, поэтому решили поскорее взять щенка. Хотелось, чтобы он был той же породы, что и Барри, но опасались, что не сможем его любить так же – будем все время сравнивать.

Неожиданно проблема решилась сама собой.

Андрей попросил нас выручить его подругу, у которой в доме неприятности как раз из-за щенка. Девушка, воспользовавшись отсутствием родителей, завела собаку. Когда же они вернулись, разразился скандал с требованием срочно выдворить животное.

Мы, не раздумывая, взяли это животное, которое оказалось симпатичной двухмесячной сучкой немецкой овчарки, даже с родословной. Правда, родословная находилась почему-то в Грузии, но девушка обещала, что ее скоро пришлют.

Наконец-то мы стали обладателями настоящей СОБАКИ. Дело в том, что у нас никогда не было немецкой овчарки. Мы сознательно избегали этой породы, считая, что “овчарки – уж очень СОБАКИ”.

Мы дали ей имя, самое длинное – во весь алфавит – от “А” до “Я”, оно же самое короткое – Ая, ласково – Айка. Решили подержать ее дома, пока не подрастет, и поселили на кухне, к Кисе Белой. Кошка не возражала, видимо, решив, что лучше иметь соседом маленького щенка, чем взрослого кота.

Я много времени проводила возле щенка: несколько раз в день кормила, вытирала лужи, приглядывалась… Мои честолюбивые мечты о замечательной немецкой овчарке, которую я воспитаю и буду водить на выставку, как когда-то Барричку, постепенно таяли. Сначала меня смутило темное пятно на боку, которого, по-видимому, не должно быть у породистой собаки. Но это пятно меркло при виде ее миниатюрных, изящных лапок, которые совсем не собирались расти. Родословная могла бы развеять мои сомнения, но она так и не появилась…

Зато появился ветеринар, чтобы сделать Айке прививку. Я, глядя на него с надеждой, спросила: “Ну как, хорошая у нас овчарка?”

Он немного помолчал, затем неуверенно произнес: “Хо-рошая со-бака-а…”.

Я все поняла.

Ну что же, зато у нас ХОРОШАЯ СОБАКА совершенно уникальной породы – грузинская овчарка, сокращенно – Гавчарка.

* * *

Айка недолго прожила на кухне, успев изгрызть пару табуреток, одну балясину от лестницы, ведущей в мансарду, пояс от пальто, висящего в коридоре, и немножко-махровый халат… Зато подружилась с Кисей настолько, что, когда мы переселили Айку на постоянное место в будку с собственным палисадником, они часто гонялись по двору друг за другом, конечно, собака за кошкой, но инициатором игры обычно была Кися.

Преследуя ее, Айка, разгоряченная погоней, взлетала вслед за кошкой на дерево, успевая сделать по стволу несколько шагов, или взвивалась в воздух, рассчитывая снять Кисю с дерева.

Натренировавшись с кошкой, она успешно перенесла этот навык на птиц, преследуя их с упорством, которое нас изрядно раздражало. Мало того, что кошка охотилась на них, так еще и собака занялась травлей пернатых. Прыжки в воздух напоминали полет, и Айка за такую прыгучесть получила эпитет к названию своей новой породы – “Летучая Гавчарка”.

* * *

Несмотря на то, что Айка выросла в дружбе с кошкой, оказавшись на дворе, она быстро разобралась, что Кися – это кися, а остальные кошки – это КОШКИ, чем оказала своей старшей подруге медвежью услугу. Она разогнала со двора всех ее поклонников, которые в последнее время привыкли устраивать свои посиделки у нас на воротах или возле кошачьей форточки. Кошкам пришлось искать уединения на стороне. И однажды Кися от этого сильно пострадала.

В округе завелась бродячая собака, никогда не знавшая ласки человеческой руки, а наоборот, только зло от нее. В холода она поселилась на соседней пустующей даче, как раз там, где наша Кися устраивала свои свидания. Мне было жаль собаку, и я, чем могла, пыталась помочь ей: положила теплую подстилку, стала носить еду, такую же, чем кормила Айку. Но все оставалось нетронутым, хотя я видела, что собака подходила к миске. Бродяжка не знала такой пищи. Она ловила все, что двигалось, что она могла догнать и одолеть…

Так на ее пути оказалась наша Кися. Мудрой кошке удалось вырваться, но бедняжка сильно пострадала и несколько дней где-то отлеживалась. Когда вернулась домой, то мы ее не узнали: голова и уши опухли, а один глаз вообще не видел. Кися Белая поправилась, но навсегда осталась с бельмом на левом глазу.

Однако этот из’ян не лишил ее привлекательности. Нам она нравилась по-прежнему, котам, видимо, тоже.

Кошка не изменила своим привычкам и регулярно, раза два-три в год, отправляется на свидание и отсутствует несколько дней.

Возвращается Кися отнюдь не белой. Видимо, горячие об’ятия с котами-неряхами не проходят бесследно (во всех отношениях). Грязная шерсть, особенно на шее, служит для меня сигналом, чтобы на календаре, в день ее возвращения, сделать очередную запись: “Кися – опять!” Теперь, прибавив к этой дате 63 дня, я буду знать день появления котят, чтобы заранее предотвратить попытку кошки понадежнее спрятать свое потомство.

* * *

…Я стараюсь не выпускать кошку из поля зрения в последний день. Ставлю ей в темный угол коробку или корзинку и сверху прикрываю, чтоб она чувствовала себя в безопасности.

Наступает торжественный момент. Котята, словно школьники, у которых закончился урок, кидаются к выходу, оттесняя друг друга. Кошка сердито ворчит на них: “Не толкайтесь, мне больно. Все успеете!”

Появляется первый. Он пищит – ему холодно на новом месте. Теперь Кися ворчит уже на него: “Пожалуйста, потерпи!” Я, конечно, не ручаюсь, что именно это говорит кошка своим детям, но она все время им что-то сурово выговаривает.

Наконец все в сборе…

Несмотря на то, что Кися Белая не слишком разборчива в выборе отцов для своих отпрысков, котята держат материнскую линию – такие же беленькие и пушистые. О ее котятах узнали в кошачьем клубе, и к нам стали приезжать любители белых кошек.

Котята наши и впрямь замечательные. Нечего и говорить, что они красивые. Впрочем, разве котята бывают некрасивыми? Пожалуй, этим все сказано…

Но как не поговорить еще о белых пухлявках? У них розовые пяточки и носики. А уж под хвостом!

И все-таки главное достоинство наших котят не столько в красоте, сколько в воспитанности. И это уже не кошкина, а моя заслуга.

Как только котенок начинает есть из блюдца, я знакомлю его с песочком. Вместе с ним рою ямку его лапой, глажу и хвалю его, когда он присаживается на нее. Обычно несколько таких уроков достаточно, чтобы в дальнейшем его будущий хозяин мог гордиться своим чистоплотным котенком.

* * *

Есть у нас одна маленькая проблема: отдавая в люди хорошенького и воспитанного котенка, мы никогда не можем с уверенностью сказать, кот это или кошка.

По счастью, одна наша приятельница, кстати, моя полная тезка, очень хорошо навострилась в этом разбираться. Одно время она держала породистых персов, а так как это дорогие животные, то ошибаться просто не имела права.

С ее помощью мы выбрали для одной молодой пары кошечку. Очень им хотелось именно кошку, чтобы у них были котятки, похожие на наших. Они назвали ее Снежка.

Чуть кошка подросла, тщеславные хозяева повезли ее на Московскую выставку. Мы не надеялись на успех. Мало того, что она не имела родословной, мы даже не знали, какой она породы. А судьями на этой выставке были именитые иностранцы.

Но представьте, кошку заметили и даже наградили дипломом!

Вернувшись домой, усталый хозяин опустился в кресло. Положил на колени дипломантку и, поглаживая ей животик, вслух перечитал диплом, где было сказано, что кошка Снежка, породы турецкая ангора (наконец-то мы узнали породу наше Белой!), получила оценку “хорошо”.

Размечтавшись, что в скором времени они будут нянчить ангорских котят, хозяин замер в испуге…

“Тамара! – закричал он. – Да ведь это КОТ!”

Немая сцена.

Кота зовут теперь Снежиком, а диплом подарили нам. Можем показать!

* * *

Последние год-два Кися приносит по одному котенку. Моя тезка считает, что это очень аристократично, но мне кажется, что это старость…

Видимо, по этой же причине Кися перестала ловить мышей, полностью переложив на меня эту обязанность, а мне она совсем не по душе…

Когда я пожаловалась Борису, что мыши свободно разгуливают по кухне под носом у кошки, Борис резюмировал:

– Смолоду много бито-граблено, теперь о душе вспомнила.

Мне этот аргумент показался убедительным, и я приняла решение оставить для себя первого же котенка, лишь бы это был кот. Надоело возиться с котятами, а с мышами и кот худо-бедно справится.

В апреле появился котенок.

Моя тезка, проживающая последнее время в Америке, по счастью, оказалась в Москве. Мы с ней обследовали претендента и определили, что это кот.

Котенок был белый, только на затылке три черных пятнышка создавали иллюзию второй мордочки. За эту двуликость я назвала его Янусом, хотя это шло вразрез с правилом Бориса своих котов называть исключительно Тишками. Видимо, поэтому имя Янус продержалось недолго.

Что ни день, Борис, игнорируя законное имя, обзывал малютку как-нибудь иначе.

– Ну что поделывают наши коты? – почтительно спрашивал он, заглядывая в корзинку, где лежало нечто, похожее на белую гусеницу с отпугивающей мордочкой-маской на затылке. “Коты растут”, – сам же себе отвечал Борис.

Стоило котенку сделать первые неверные шаги, как это событие было отмечено новой кличкой: “Котоврас забегал!”

Когда он слегка округлился, то на некоторое время стал Толстокатаном. А однажды кое за что его обозвали Скотенком!

Наконец, имена: Котея, Котаврик, Котофей, Котан, Котейка, сменяя друг друга, совсем сбили меня с толку. Как же его называть?

И тут как раз нас навестили супруги – владельцы дипломированного кота Снежика.

– Какая хорошенькая кошечка! – воскликнул гость, едва переступив порог.

– Это коты! – возмутился Борис.

– Да вы что! – настаивал гость. – Посмотрите, какие тонкие у нее запястья и совершенно кошачья мордочка!

Мы перевернули Котейку и увидели, что этот КОТ – КОШКА!

Сегодня Котейка поймал мышь, уже третью. То есть поймала… Никак не привыкну…

Галина ЗАХОДЕР

Фото Дмитрия ДАВЫДОВА