Коронавирус не пройдет

Академик Виктор Малеев уверен, что слухи и панику вокруг китайского вируса 2019‑nCoV порождает невежество

Более месяца мир лихорадит ситуация в провинции Хубэй и ее столице Ухане. Вокруг китайской трагедии много слухов, догадок, домыслов, спекуляций… Всю правду мы наверняка узнаем нескоро. (Если узнаем вообще. Китайцы умеют хранить секреты.) Свою точку зрения на эпидемию в Китае в интервью «Учительской газете» высказал академик с мировым именем, лауреат Государственной премии, Премии Правительства РФ, автор всемирно признанного препарата регидрон, бывший главный инфекционист России, советник директора по научной работе Центрального научно-исследовательского института эпидемиологии Роспотребнадзора Виктор Малеев.

– Виктор Васильевич, китайский вирус 2019‑nCoV проник уже в 25 стран мира… В первые недели эпидемии, по разным данным, только в провинции Хубэй в день инфицировались от четырех до пяти тысяч человек, а с появлением новых средств диагностики – до 15 тысяч китайцев. Прогнозы один страшнее другого. Специалист по бактериальному и химическому оружию, в недавнем прошлом член комиссии ООН по биологическому оружию микробиолог Игорь Никулин сказал мне, что (цитирую) «американцы создали математическую модель и прогнозируют, что к концу февраля будут инфицированы 2,8 миллиона человек, а 100000 человек погибнут». Что все идет (цитирую) «по их изуверскому плану глобализации уничтожения населения Китая и Европы». Никулин настаивает на версии, что новый коронавирус – дело рук человека, а не природы. А как думаете вы, Виктор Васильевич?

– Да, темпы роста распространения коронавируса в Китае внушительные – до 20 процентов новых случаев в сутки. Умерших пока в пределах двух процентов от подтвержденных инфицированных. При всем уважении к мнению Никулина, как ни цинично это звучит, но для бактериологического оружия даже тысячи с лишним умерших маловато.

Ко мне стекаются данные со всех концов мира. В США, например, с ноября прошлого года от гриппа умерли больше 10 тысяч человек. Десять тысяч смертей от «элементарного» гриппа за три с небольшим месяца. В 37 субъектах Российской Федерации и в девяти центральных городах России превышен эпидемический порог по гриппу и ОРВИ. Закрыты полмиллиона школ России. В Челябинске от гриппа умерла семиклассница… И здесь будем искать бактериологическое оружие?

Слухи и панику рождает незнание. Мы же думаем, что инфекцию как таковую давно победили. ХХI век на дворе. Вдруг бах – вспышка. И все на ушах стоят. Я инфекционистом работаю более полувека. Десять лет был главным инфекционистом России. Мой опыт подсказывает, что мы недооцениваем инфекционные риски. Инфекционные болезни отличаются от обычных тем, что они непредсказуемы. Как правило, их невозможно предусмотреть и упредить.

Принято считать, что на первом месте по смертности сердечно-сосудистые заболевания, онкология, диабет… Но именно к этим заболеваниям зачастую приводит неадекватная оценка инфекционного фактора. Инфекционный фактор сопровождает, как правило, каждую болезнь.

У нас в организме 40 триллионов микробных тел. Мы напичканы микробами с головы до пят, но мы своих-то микробов до конца не знаем, а уж как мутируют вирусы в окружающей нас среде, не знаем тем более. Что за микробы у животных? Не знаем…

Что мы знаем о микробах растений? Знаем кое-что, да и то поверхностно.

Изучение микроорганизмов началось всего-то 130 лет назад. 110 лет назад были открыты вирусы. А природе более четырех миллиардов лет! Человечеству 200000 лет, а микробам и, стало быть, вирусам миллиарды лет. Мы изучили детально всего пять-шесть процентов возбудителей инфекции. Остальные для нас тайна за семью печатями. Надо в этом признаться.

Природа – великий манипулятор и комбинатор. В результате ее рекомбинаций и человек произошел. К слову, не исключено, что он, человек, и исчезнет с лица земли в результате природных манипуляций. (Грустно улыбается.)

Инфекция, коронавирус, в частности, – это, повторюсь, природный фактор. Звери, животные, насекомые, рыбы тоже подвержены инфекционным заболеваниям. Они испокон веков болели, болеют и будут болеть.

Сейчас гуляет много конспирологических версий. Идет нагнетание страха. Я бы назвал эту истерию инфекционно-информационной эпидемией. Людей загоняют в страх. Так удобнее людьми манипулировать. Напуганному человеку можно внушить что угодно. Мы ведь примеряем на себя, свою семью, родных и близких все политические, социальные страхи.

– Говорят, у страха глаза велики…

– Вот-вот. Недавнее наводнение в Иркутске… Тоже ходила версия, что это климатическое оружие, которое применила Америка. А тут еще и Китай от места наводнения недалеко. Удобная версия.

В землетрясении Турции тоже пытались найти американский след. Мол, турки покупают у нас зенитную ракетную систему С-400, а американцы в отместку «организовали» туркам землетрясение.

В 2014 году со специальной миссией я летал в Западную Африку, в Гвинею, где была самая страшная за всю историю вспышка лихорадки Эбола. Вспышка началась в Гвинее и перекинулась в Сьерра-Леоне, Либерию, Нигерию, Сенегал…

На моих глазах гибли тысячи людей. Тогда тоже много писали, что американцы и французы хотят резко сократить население Африки, хотят окончательно подорвать ее экономику, чтобы властвовать безраздельно, вот и применили бактериологическое оружие.

На самом деле вирус Эбола передается людям от диких животных и распространяется среди людей от человека к человеку. Впервые он был выявлен в 1976 году в Судане и Конго. В случае с Конго (Заир) деревня, в которой вспыхнула эпидемия, находилась рядом с рекой Эбола. Отсюда болезнь и получила свое название.

В 2015 году в Бразилии была вспышка лихорадки Зика, которая переносится комарами, она охватила 33 страны. Опять американцы-сволочи?!

Самый свежий пример. В Ульяновском суворовском училище 25 человек заболели эхинококкозом. (По данным местных журналистов, заболели более 70 курсантов, 25 из которых выпускники. – Ред.) Это паразитарное заболевание, которое вызывают ленточные черви. Заразиться им можно через пищу и воду, при контакте с животными-носителями. От человека к человеку оно не передается. Эти черви по­ра­зи­ли легкие ребят. Паразитов удаляли хирургическим путем. Обыкновенное русское разгильдяйство снова пытаются прикрыть разговорами о диверсии.

– О вашей фанатичной преданности профессии ходят легенды. Вы были в самых опасных точках мира во время страшных эпидемий: легочная чума в Индии, лихорадка Эбола в Гвинее, вспышка холеры в Йемене… Не страшно было так рисковать?

– Страхи остались в детстве, когда приходилось бороться за самого себя. Я родился в 1940 году на Украине. Когда началась война, мне было 11 месяцев. Меня, маму и сестру эвакуировали в Ташкент. В Ташкенте для эвакуированных свободных мест не было. Нас отправили в Андижан. По дороге я заболел корью. Нас с мамой сняли с поезда.

Мама не умела ни читать, ни писать. Чтобы нас прокормить, мама разгружала вагоны. Надорвалась. Тяжело заболела. Маму положили в больницу, а я так и остался орать на полу в зале общежития, где жили эвакуированные. Соседям надоел мой крик. Кто-то из них отнес меня в детский дом. Я детдомовский. Подкидыш. (Грустно улыбается.)

Отец в 1942‑м погиб на фронте. Помню, что мне сшили штаны из его новых байковых портянок.
В детстве я переболел и корью, и коклюшем, и ветрянкой, и малярией, и менингитом, и дизентерией… Мне об этом мама рассказала, которая не хотела забирать меня из детдома, так как боялась, что не прокормит. В восемь лет из-за болезней я весил чуть больше 20 килограммов.

Выходит, с детства я борюсь с вредоносными микробами. (Улыбается.) Видимо, мне на роду было написано быть инфекционистом, хотя в школе я увлекался математикой. Решал ребятам во дворе задачки, а они меня подкармливали в знак благодарности.

В десятом классе писал сочинение на узбекском языке по героической поэме о любви Алишера Навои «Фархад и Ширин». Школу окончил с золотой медалью.

Врачом быть не планировал, но в тот год в Андижане открылся медицинский институт. Выбора не было. Настрадавшись в детстве от болезней, решил: буду лечить людей.

Инфекционные болезни – моя профессия, моя стихия, если хотите, моя «среда обитания». У нас есть шутка: кому холера, а кому мать родна. Я на эпидемиях холеры много работал. В Кении, в Сомали, в Бангладеш, в Йемене… В Ираке, когда после войны с Кувейтом наблюдались эпидемия холеры и блокада страны. Сидел в бомбоубежище под американскими бомбами вместе с тяжелобольными. Надо людей спасать, а не о себе любимом думать.

– Виктор Васильевич, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в первую десятку главных опасностей для человечества входит поголовный отказ от вакцинации. Почему человек так боится прививок?
– А почему к врачам боятся ходить? Психология страха. Нет доверия к медицине. Суеты боятся: в очереди в регистратуру стоять, потом томиться возле кабинета врача. Врачей не хватает. Они часто раздражены. Да и русское авось. Авось пройдет и без врачей.

И потом в обществе есть мнение, что прививки дают побочные явления. Реакция на прививку бывает отрицательной в редчайших случаях, но человек думает: «А вдруг я попаду в этот мизерный процент?» А тут еще средства массовой информации подливают масла в огонь. У одного из (условно) миллиона осложнение от прививки, и тут же вокруг него поднимается шумиха. (К слову, благодаря вакцинации ежегодно удается спасти два-три миллиона жизней. А отказ от прививок провоцирует полтора миллиона смертей. – Ред.) Лучше привиться, это меньшее зло.

Арсений РЫКОВ