Королевская свадьба. …все гораздо серьезней, чем тебе кажется, брат

​Теперь еще эта свадьба. Не моя, королевская. Венчание принца, как его там, Уильяма с красоткой Кэти. В «TK MAX» подушечки, на них вышито: «William + Katy = love». Вернее, вместо «любви» нарисовано сердечко. И все знают, что это за Уильям и кто такая Кэти. Массовое помешательство. Пикадилли уже месяц как перекопана. Всюду ремонт, оранжевые человечки, по виду турки, мастерят фасады. На два дня будут закрыты все банки и конторы. А если у человека сделка? Если у человека транш? Я не о себе, а так, вообще.

Не люблю англичан.Сам я женился три раза. И ни разу никому не доставил этим ни малейшего беспокойства. Улицы не перекрывали, не объявляли национальный выходной, банки, конторы, магазины и прачечные – все работало в обычном режиме. Я очень демократичен в отличие от монархов.Королевская свадьба поставила меня в тупик несуразным масштабом мероприятий. Я предпочел бы переждать массовое помешательство у себя в деревне, в спокойной и славной немецкой земле Северная Вестфалия. Но Контора вызвала по делам в Лондон, и теперь я шел, внутренне матюкаясь, по грязной и развороченной улице Пикадилли.Я клял англичан, тупых консерваторов и монархистов. И грязнуль. Вдоль тротуара стояли мешки с мусором. Да, именно так они делают в Лондоне – мешки с мусором просто выставляют на тротуар! Даже на самых фешенебельных улицах в центре города они делают только так. Потом специальная машина собирает мешки, но пару часов мусор просто валяется вдоль дороги.Я шел на встречу со своим приятелем. По заданию Конторы, но ему знать об этом было необязательно. Мой приятель – чернокнижник, мистик и свободный исламский радикал. Он русский, по крайней мере когда-то был таковым. Тогда его звали Леша. Теперь он принял новое духовное имя – Абдурахман. Но кавказские братья звали его Лемой, а иногда, в особо торжественных случаях, Арж Лем, Черным Лемой. Последним именем мой приятель гордился, как титулом.Я прождал около четверти часа, пока Леша-Лема не вынырнул из подземки на станции Piccadilli Circus. Уважаемый читатель хотел бы, наверное, видеть Черного Лему хотя бы немножечко темным, с крючковатым носом и горящими глазами, как у бен Ладена. Но парень имел рязанский нос картошкой, борода его росла клочками, волосы были светло-русыми, а все лицо испещрено волдырями по причине больной печени.Мы отправились в Уэмбли, район, населенный по преимуществу индусами. Там на одной из улочек рядом с храмом Лакшми-Нараяны у Лемы была квартирка в цокольном этаже.Только открылась дверь, косая и обитая дерматином, словно из советских времен, как в лицо ударил запах плесени. Я прикрылся рукой и пробурчал:- Лема, ты что, грибы тут разводишь?- Нет, брат, – ответил хозяин серьезно. – Я батарею срезал, чтобы за отопление не платить.Я зашел в квартирку и увидел при свете лампочки, подвешенной на скрученном проводе к потолку: у стены стояла привычная чугунная батарея гармошкой, прислоненная, с обрезком трубы. А другой конец трубы, видимо, соединенный с системой центрального отопления, был забит деревянной чуркой.- А как же зимой? – спросил я первое, что пришло мне в голову.- А что зимой? Одеваюсь теплее. Да и потом, какие тут зимы?- Да, не как в Няндоме, – подумал я вслух.- И даже не как в Москве. Тут вроде Крыма. Спасибо Гольфстриму.Лема засмеялся неожиданной рифме.- Садись. Чай будешь?Я посмотрел на стол, усыпанный крошками и залитый чем-то старым, скукожившимся, хотелось бы думать, что майонезом, и отказался.- Нет, знаешь. Чего-то не хочется.- Да ладно, не стесняйся! Сейчас заварю.И хозяин включил электрический чайник, стоявший на том же столе. Я присел на краешек фанерного стула.- Вот ты говоришь: грибы. А я с грибами давно завязал. Да, по правде, я и раньше не очень на них сидел. В последние годы больше на кислоте. Я тогда еще жил в Москве. Помню, выхожу на улицу и вижу, что некоторые люди… ненастоящие. Это как бы голограмма. А человека нет. Но что-то все-таки есть. Эти прохожие, ненастоящие, замечали, что я их раскусил. Начинали нервничать и старались от меня убежать. Петляли, уходили во дворы, в переходы, всячески путали следы. Я, бывало, два-три квартала за таким симулякром шел, пока он не прятался в бизнес-центре с охраной на входе.Я в ответ неопределенно хмыкнул, представив себе, как всклокоченный Леша преследует затравленного офисного работника.- А у тебя как, ну, с веществами?- Знаешь, Лема, я и без кислоты, когда спускался в Питере в метро, а спускался я каждое утро, ибо работал на другой станции, не мог отделаться от ощущения, что половина пассажиров – мертвые. Они как бы живые, но на самом деле мертвые. Я отчетливо представлял себе, как по звонку будильника они вылезают из гробов, которые стоят у них в спальных комнатах вместо кроватей, повязывают галстуки или заматывают шарфы, чтобы не было видно синих полос на шее, берут портфели и бредут толпою к метро. А после работы они возвращаются и сразу снова влезают в гробы. Так и живут. И все бы ничего, так-то их и не отличишь от нормальных людей, да только пахнут. Плоть гниет. Внутренности разлагаются. И шмон такой стоит, что задохнуться можно. В метро, особенно когда вагоны переполнены, в час пик, помню, тошнотворный запах гниения, смешанный с резкой вонью одеколонов и дезодорантов. Поэтому нормальные люди в метро книжки читают. Или делают вид, что читают. Чтобы глаза не поднимать и случайно чего-нибудь не увидеть. А увидеть можно многое. Можно увидеть, как кадавр замешкается, выходя из вагона, дверь ногу прищемит, да и оторвет. И потом эта нога целую остановку из двери торчит, болтается. А на следующей остановке другой кадавр из вагона ногу подберет и спокойно положит в сумку. Или газетой обернет и подмышку. И обратно остановку едет, чтобы ногу отдать, потому что первый мертвец стоит у колонны с пустой штаниной и ждет.Лема охнул от восторга и удивления.- И это безо всяких веществ! А теперь представь себе, что бы со мной было, если бы я еще и кислоты наглотался?Тем временем чайник радостно закурлыкал и отключился.- Давай, пока чай заваривается и остывает, я посмотрю твою библиотеку.Формальным поводом для моего визита было обещание Лемы дать мне почитать пару редких сборников ирландского фольклора.- Это можно, – сказал хозяин и толкнул боковую дверь, ведущую из гостиной, совмещавшей должности кухни и прихожей, в другое помещение. Я встал и двинулся вслед за Лемой.Потолок во второй комнате был, казалось, еще ниже, чем в первой. Еще сильнее пахло плесенью и затхлостью. Но вдоль стен стояли металлические стеллажи, забитые книгами. Некоторые, видимо, самые ценные экземпляры, были для сохранности обернуты в целлофан.Я лишь пробежался взглядом по корешкам, и у меня дух захватило от восторга.- Откуда такое богатство, Лема?- Сейчас книги никому не нужны. Интернет есть, букридеры. Мне иногда целые пачки даром отдают. Что-то скупаю у букинистов за бесценок. Хотя за некоторые тома и сейчас приходится платить хорошую цену. Видишь, «Молот ведьм» на латыни в кожаном переплете? Четыреста фунтов отдал. И то, считай, дешево.Я спустился на корточки и пополз вдоль стеллажей. Очень скоро я выудил себе книжки, да не пару, а целых пять.- Можно?- Бери, если с возвратом.- Честное пионерское, верну.Мы вылезли из библиотеки обратно в гостиную и сели пить чай. Чай был густой и наваристый, вкусный. Я пил с удовольствием. И с еще большим удовольствием поглядывал на свою добычу – стопку книг, заботливо сложенную для меня в холщовый мешок.- В городе такой переполох… Улицы ремонтируют, перекрывают. Готовятся словно ко второму пришествию. А ты что думаешь, Лема, по поводу свадьбы? – наконец спросил я.- Я женат, – ответил Лема.- Я знаю, твоя жена переводила для меня пару научных статей, если ты забыл.- Я помню, – сказал Лема.- По поводу королевской свадьбы. Ну так ее называют. Хотя женится не король, а принц. Может, будущий король. Если доживет. Еще и его папа должен успеть поцарствовать. Так что если жених и станет королем, то скорее всего в глубокой старости. На пару лет перед смертью.- Ага.- Так что ты думаешь?- Королевская свадьба… Все гораздо серьезнее, чем тебе кажется, брат.Лема внезапно встал и вышел в библиотеку. Скоро он возвратился, держа в руках какие-то книги. Одну он протянул мне. Я раскрыл. Книга была исполнена готическим шрифтом и снабжена иллюстрациями.- Лема, разве ты читаешь по-немецки?- Ну это не совсем немецкий. Древний средне-верхне-немецкий, если быть точным. А книжка называется «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца», издана впервые в 1616 году. Это основной герметический труд ордена розы и креста. Как раз про свадьбу. Про королевскую. У меня есть перевод на русский.- Я слышал про этот трактат, но, признаться, не читал. О чем здесь?- Вкратце, лирический герой, некто Розенкрейц, немецкий джентльмен 81 года от роду, получает от мистической девы приглашение на церемонию королевской свадьбы. По пути к замку и в самом замке он проходит через ряд испытаний. В частности, королевские особы числом шесть и седьмой – палач – умерщвляются, чтобы затем возродиться, правда, в меньшем количестве. Возрожденные жених и невеста сочетаются священным браком. То ли зашифрованное описание алхимической процедуры, то ли путь иллюминации – просветления духа, то ли политический манифест объединения Европы по мотивам свадьбы английской принцессы и немецкого герцога, что состоялась в 1613 году и вошла в историю как союз Темзы и Рейна.- Иерогамия, священный брак, – вспомнил я. – Так или иначе присутствует во всех известных нам культах. Завуалированно – в христианстве. Прямо и неприкрыто – в античных мистериях. Брак Салмакиды и Гермафродита. Юнг посвятил иерогамии пару своих работ. В древней Месопотамии был ритуал публичного совокупления между царем и иеродулией, священной проституткой. Обряд считался гарантией благополучия царя, процветания народа и непрерывного плодородия земли.- Молодец, подкован.- Стало быть, наша Кэти…- Тсс! Не вздумай. Это оскорбление Величества. За такое могут запросто упечь в тюрьму.- А точно… Но с политической точки зрения – политическая точка зрения ввиду задания Конторы интересовала меня более всего – какой смысл? Европа ведь уже и так объединена. Так сказать, сбылись пророчества розенкрейцеров.- Европа объединена. Теперь дело за всем остальным миром.- Постой-постой. А как же Америка? США? Единственная сверхдержава?- Твоя «единственная сверхдержава» – игрушка Букингемского дворца. Это старательно скрывают вот уже три века, но рано или поздно все тайное станет явным.- И что же, английская королева…- Короли, королевы – фигуры более или менее ритуальные. Но те, кто стоит за ними… это те же самые, что и всегда. Можешь называть их «жрецы». Хотя сейчас они если и известны миру, то чаще как «банкиры» или «инвесторы».- И в чем же тайная суть нынешней церемонии?- Королевская свадьба. Они не ошиблись с названием. Они готовят планету к пришествию нового короля. К тому времени, когда принц Уильям получит престол, все свершится. Уильям станет королем не Великобритании, а всей Земли. И люди примут. Свадебная церемония будет транслироваться на все континенты. Можно сказать, что все население приглашено. Хотя некоторые получат особые приглашения. И в Африке, и в Сибири девушки будут плакать от умиления, когда отец невесты поведет ее к алтарю, и каждая будет видеть в этой роли себя. И каждый на планете будет смотреть на эту свадьбу как на свадьбу своего короля. Своего! Вот почему королевская свадьба.- Э… – только и смог вымолвить я.- Конечно, нельзя забывать и о мистической стороне. Королевская свадьба в алхимии есть синоним «великого делания». Это ритуал, дающий невероятное могущество, если его правильно провести. Понадобится кровь…- Кэти, того, как Диану?.. – ахнул я.- С Дианой вышло недоразумение. Принцев и принцесс теперь убивать не будут – слишком много шума. Есть вариант, когда брак освящается кровью убитой птицы Феникс. Вот Феникса и будут мочить.- Откуда они возьмут эту сказочную птицу?- При чем тут птица? Сам подумай, кто сейчас птица Феникс? Кто выполняет ее роль? Кого не могут убить? Кто словно восстает из пепла с новыми видеообращениями после каждой бомбежки и спецоперации?- Неужели?..- Да, Усама бен Ладен. Террорист №1, лидер фантастической «Аль-Каиды». Думаю, сразу после свадьбы его найдут и замочат. Вернее, нашли его давно, но убивать будут в назначенный срок, чтобы кровь была свежей. И труп исчезнет. Понятное дело, труп нужен для перегонки.- Какой еще перегонки?- Я в детали не посвящен. Но кровь – так говорят упрощенно. Обычно из трупа изготавливают дистиллят, ну отжимают его, что ли. Потом этой жидкостью пропитают простыни новобрачных. Или как вариант наполнят ванну для жениха и невесты…- О, Боже, некрофилия какая-то!Мне стало жутко от картин, обрисованных Черным Лемой. Но, помня о задании Конторы, я продолжал спрашивать:- А как же Россия?- Что Россия?- Какова роль России… Ну и что с ней будет тогда?- С Россией еще легче, чем с Южной Америкой, например. Виндзоры – ближайшие родственники дома Романовых, и Уильям по всем династическим правилам первый претендент на российский престол. А монархические традиции в России сейчас сильны, как никогда. И королевская свадьба будет воспринята правильно. Благо опыт есть.- Какой опыт? Ты про… эту гимнастку?..- Нет, при чем тут… Я же читаю российскую прессу. У вас уже двадцать лет как идет «королевская свадьба», каждую неделю – новые «вести с полей». Алла Пугачева, например. Думаю, смысл титула «примадонна» тебе объяснять не надо?- Не надо…- Ну а на другой стороне всегда, как положено в античной традиции, гермафродиты.- Слушай, меня за такие речи в России… Это же оскорбление Величества!- А ты скажи, что не согласен.- Я не согласен!- Скажи, что это гнусный навет.- Гнусный навет!- Так и порешим. То, что ты имел дерзость намекнуть про Кэти, – это твои собственные выдумки. А я с ними не согласен. Я все же подданный Ее Величества.- А то, что про… ну вот то, что ты сказал, – это чисто твои измышления. А я протестую.- Заметано.Мы пожали друг другу руки. Рука Лемы была на этот раз сухой и холодной.От Черного Лемы я возвращался потрясенный и ошарашенный. Но прихватить мешок с книгами не забыл.Близилась полночь. На «синей» ветке метро, что идет под улицей Пикадилли, было полно народу. В Лондоне час пик наступает около полуночи – весь город тянется в центр, к китайскому кварталу с барами и ресторанами, к клубам и кинотеатрам. Вагон был заполнен молодежью: тонкие красивые английские юноши, стильные негры и девушки всех цветов кожи, неопрятно вымазанные косметикой, одетые, вернее, раздетые пошло и откровенно, с голыми окороками слоновьих ног, торчащими из коротких юбок. Все пили пиво из бутылок и банок и разговаривали так громко, словно вечеринка уже началась.Когда я зашел в фойе своего отеля, мне навстречу, покинув свой пост за стойкой, выбежал администратор.- Сэр, экскьюз ми!- Еа?- Мистер Иван Ауслендер? Рум намба оу-уан-эйт?- Еа.- Ю хэв э лэтта. Плиз!Мальчик протянул мне письмо и чуть не согнулся дугой в поклоне. В его темных глазах читались зависть и восхищение и желание пасть передо мной ниц.Я протянул руку и взял конверт.На конверте была нарисована дева с крыльями, исполненными глаз, как у перьев павлина, только глаза были настоящие – с веками и ресницами. Дева держала странной формы крест, обрамленный четырьмя розами. Обратный адрес: Букингемский дворец. На треугольной склейке стояла большая королевская печать.Я уже знал, что будет в конверте.Досье «УГ»Герман САДУЛАЕВ родился в 1973 году в селе Шали в семье чеченца и терской казачки. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Литературным дебютом Садулаева стал сборник «Я – чеченец!», состоящий из девяти рассказов и повестей, посвященных чеченским войнам и во многом основанных на личном жизненном опыте автора. В 2008 году его роман «Таблетка» вошел в шорт-листы литературных премий «Русский Букер» и «Национальный бестселлер». Роман «Шалинский рейд» попал в «короткий список» премий «Русский Букер» и «Большая книга» в 2010 году. Садулаеву принадлежит реконструкция чеченского эпоса «Илли». Своими литературными ориентирами считает автора древнего эпоса «Махабхарата» мудреца Вьясу, Чака Паланика, Андрея Платонова, Венедикта Ерофеева. Живет в Санкт-Петербурге.