Консультативная служба приходит на помощь

В нашем детском саду проводится консультирование семей, имеющих детей дошкольного возраста, по вопросам развития, обучения, воспитания, преодоления поведенческих проблем или трудностей в общении у ребенка. Основная задача службы – оказание психолого-педагогической помощи семьям, воспитывающим ребенка с особыми потребностями. Кроме того, консультативная служба участвует в наборе детей в подразделения «Лекотека», «Особый ребенок», «Служба ранней помощи», а также в группы детского сада.

В консультативной работе мы используем семейно-центрированный подход, больше известный в системе психологического консультирования. В сфере дошкольного образования он представляется нам инновационным и наиболее полно отвечающим потребностям семьи. Обычно для создания индивидуальных программ развития детей с теми или иными особенностями используется традиционный подход, заключающийся в создании для ребенка корректирующих обучающих программ и максимальном включении его в эти программы.

Мы планировали достижение нескольких целей во время консультации (или регулярных консультаций), это:

• психологическая поддержка родителей;

• диагностика характера взаимоотношений ребенок – родитель;

• диагностика состояния и уровня развития ребенка;

• выработка совместно с родителями стратегий развития ребенка, реализуемых как в дошкольном учреждении, так и дома, в процессе повседневного взаимодействия с ребенком;

• предоставление ребенку возможности посещать подходящую группу в структуре детского сада или ознакомление родителей с системой реабилитационных учреждений (для выбора лучшей организации для оптимального развития и социальной адаптации).

Изначально предполагалось, что за консультациями станут обращаться родители, чьи дети имеют значительные трудности в развитии. На практике диапазон обращающихся семей оказался очень широк. Преимущественно приходили семьи с детьми с тяжелыми нарушениями развития, генетическими патологиями, аутизмом. Но было и много семей, в которых дети не имели явных или серьезных особенностей в развитии; это были дети с так называемыми поведенческими проблемами. Специалисты, ведущие консультации, использовали различные методики при диагностике нарушений развития ребенка, но формат консультаций сохранялся неизменным, а подход оставался семейно-центрированным. Все родители получали психологическую поддержку, адекватную их состоянию, во всех семьях рассматривались сложившиеся способы взаимодействия, всех детей обследовали. Всем без исключения детям были подобраны службы детского сада, соответствующие запросу семьи и потребностям ребенка, или предложены другие детские сады и центры развития.

Примечателен и тот факт, что в большинстве семей, обратившихся в консультативную службу, дети уже имели определенный диагноз и посещали другие детские сады или реабилитационные центры, где следовали разработанной для них, часто довольно стандартной программе и отчасти были социализированы. Однако это не до конца устраивало семью. Оказывается, при посещении обычного сада возникала масса вопросов у воспитателей и педагогов в отношении целесообразности пребывания ребенка с нарушениями развития в коллективе нормально развивающихся сверстников. В конце концов эти вопросы сводились к трудностям правильного сопровождения ребенка на этапе адаптации и учета его особенностей во время пребывания в возрастной среде.

Родители, чьи дети получали специальные занятия в реабилитационных центрах или с частными преподавателями, чаще всего сетовали на отсутствие контактов с обычными сверстниками. Их дети если посещали групповые занятия, то исключительно по принципу схожести диагнозов – группа для аутичных детей, для детей с синдромом Дауна, группа для детей с ОНР.

Кроме того, семьи неоднократно проходили консультации в различных учреждениях, где их детям ставили диагноз, обозначали круг имеющихся нарушений и с тем отправляли, напутствуя найти «правильные» детские центры, где бы им предоставили необходимые занятия, и «правильные» детские сады, исповедующие инклюзивные принципы.

По мнению родителей, запросивших консультацию, наш сад отвечал всем потребностям семьи как в плане наличия необходимых специальных занятий, так и в плане инклюзивной среды и многочисленных возможностей для построения отношений их ребенка с детьми дошкольного возраста.

Вследствие этого во время консультации мы сталкивались с вполне оформившейся родительской позицией: они нашли именно то «правильное» место, где ребенок сможет без проблем находиться в среде сверстников, а специалисты станут его развивать. В этом случае консультация зачастую рассматривалась родителями как формальное мероприятие на пути зачисления в инклюзивный детский сад.

Такая родительская позиция передает ответственность за развитие ребенка специалистам детского сада, которым родители вверяют его судьбу. Подобный подход довольно распространен: специалисты сами выявляют проблемы развития ребенка, ставят цели, находят оптимальные методы воздействия на ребенка. Семья информируется о проведенных мерах или конечных результатах, когда ребенок достигает какой-либо поставленной цели, а также об общих характеристиках поведения. Например: «Ваш ребенок ведет себя хорошо, участвует в занятиях, конечно, не всегда успевает включиться и ответить, но старается». Это сообщение подразумевает, что работа ведется, развитие ребенка, в общем, не стоит на месте, специалисты контролируют процесс, родителям не о чем волноваться. При этом специалисты часто делают основной упор на развитие навыков в рамках дидактических занятий. Родители в свою очередь уповают на профессионализм специалистов, продолжая в большинстве случаев испытывать трудности в повседневном общении со своим ребенком. При этом родители остаются совершенно изолированными от позитивного взаимодействия специалистов с ребенком и не получают практического опыта общения со своим ребенком с учетом его индивидуальных особенностей в повседневных бытовых ситуациях. Можно сказать, что, отдав особого ребенка в детский сад, родители несколько успокаиваются, с одной стороны, свыкаясь с его особенностями, с другой – постоянно лелея надежду на изменения и даже на полное исцеление в отдаленном будущем, что, собственно говоря, отвлекает их от реального общения с ним.

Таким образом, работа с ребенком с особенностями развития предполагает психологическую работу с его родителями, которая начинается на консультации. Внимание консультантов направлено на устоявшееся взаимодействие, происходящее в повседневном общении между родителем и ребенком, на сложившуюся за годы совместной жизни определенную коммуникацию, формирующую поведение и ребенка, и родителя. Именно это лежит в основе семейно-центрированного подхода, учитывающего не только дефицитарность развития ребенка, но и способы общения родителей с ребенком с конкретными особенностями.

Выявить сложившиеся особенности взаимодействия родителя и ребенка, сделать их понятными и для родителя тоже – вот одна из главных задач специалистов в процессе консультации. Когда у родителей появляется способность замечать свое характерное поведение в ответ на беспокоящее поведение ребенка, возникает возможность для формирования нового опыта более эффективного взаимодействия.

В структуре самой консультации нужно выделить несколько важных этапов, которым в нашем детском саду придается особое значение.

Первый этап – начало консультации. Во время него происходит знакомство: представление консультирующих специалистов, родителей и самого ребенка; родители рассказывают об обстоятельствах жизни с ребенком, его особенностях, своих ожиданиях от текущей встречи.

В то же время постепенно происходит адаптация всех участников консультативного процесса друг к другу и к новой обстановке. Ребенок получает возможность осмотреться, начать исследовать пространство, вступать в контакт с новыми людьми. Родители при правильном расспросе их ведущим специалистом могут нарисовать достаточно полную картину взаимодействия и выделить беспокоящие их аспекты развития ребенка, что в свою очередь позволяет им лучше понять суть своего обращения и сформировать запрос к специалистам, вообще настроиться на рабочий лад. А специалистам это помогает учесть определенные жизненные обстоятельства, повлиявшие или влияющие на сложившееся взаимодействие родитель – ребенок и на поведение ребенка в целом.

Замечу, что родители, у которых дети с особенностями развития уже имеют диагноз, чаще всего быстро и четко приступают к рассказу об анамнезе ребенка, о сложностях, присущих данному диагнозу, что дает основания предполагать у них большой опыт общения со всевозможными специалистами. Они докладывают привычную историю, не дожидаясь знакомых уже вопросов: «Как протекала беременность?»; «Как ребенок развивался на первом году жизни?»; «Какие трудности в общении с малышом вы испытываете?». В какой-то момент родители переходят к запросу, то есть к тому, чего бы они хотели от этой встречи. Запрос также имеет довольно привычную форму сообщения о том, чего ребенку недостает для полноценного развития. Создается впечатление, что семья попадает в привычный круг изложения своих тревог и стандартных расспросов с последующими стандартными рекомендациями.

Важной задачей для специалистов на этом этапе становится фокусирование родителей не на перечислении особенностей ребенка, а на реальном общении с ним и на том, что они делают с описываемыми сложностями. Только заметив и оценив свой способ приспосабливаться к тем или иным сложностям, родители захотят получить новый опыт, возможно, в виде психологических или педагогических рекомендаций.

Фактически это сводится к анализу того, как проходит общение между родителями и ребенком. Ведь что может дать специалистам сообщение родителей, что их ребенок не говорит? Стандартное предложение – с логопедом, в редких случаях – с психологом, а в еще более редких – с кинезиотерапевтом, не разрешит всех трудностей взаимодействия неговорящего ребенка с родителями, но, безусловно, будет направлено на коррекцию речи и поддержит надежду на изменения в неопределенном будущем. Напрашиваются вопросы, а что делать прямо сейчас родителям, имеющим неговорящего ребенка, как общаться с ним? Как понять нам, специалистам, как они воспитывают ребенка, который не в силах сказать, чего он хочет, и что действительно беспокоит родителей?

В рамках коллегиальной консультации в соответствии с семейно-центрированным подходом можно отнестись к такому распространенному и вроде бы очевидному запросу как «мой ребенок не говорит, помогите» – с должным вниманием. На основании нашего богатого опыта работы с детьми с особыми потребностями можно предположить, что если ребенок не говорит, то, скорее всего, у него есть проблемы в различных сферах – когнитивной и социально-эмоциональной, а часто и сенсомоторной (при значительных нарушениях как речи, так и общего развития). Таким образом, его развитие приобретает индивидуальный рисунок, гораздо более сложный и причудливый, чем если бы мы учитывали и корректировали только особенности его речи. Кроме того, ребенок без речи наверняка испытывает (дополнительные или основные, как кому угодно) трудности общения с окружающими людьми. Скорее всего, и близкие люди, в первую очередь мама и папа, испытывают трудности в общении с ним. Делая такие предположения, мы аккуратно спрашиваем самих родителей об этом, и часто оказывается, что это впервые создает условия для внимательного и подробного анализа их непростого общения.

Ведущий – практический психолог с опытом психологического консультирования – направляет беседу, задавая вопросы, подразумевающие взаимодействие, например: «Расскажите, как он общается?»; «Как он обращается к вам, как сообщает о своих потребностях?»; «Как он реагирует, когда вы его о чем-нибудь просите?». Эти вопросы выигрышно отличаются от прямых: «Как вы думаете, он понимает ваши просьбы?»; «Почему вы так делаете?», создавая доверительную атмосферу взаимодействия родителей и специалистов. С другой стороны, анализ механизмов взаимодействия позволяет родителям в совершенно ином свете увидеть в поведении ребенка то, с чем они имеют дело изо дня в день, но не объединять по привычке все сложности в одну большую проблему, а выделить отдельные проявления особенностей ребенка и сопоставить с ними свои реакции.

Второй этап консультации направлен на более структурированное взаимодействие с ребенком всех специалистов по очереди, чтобы диагностировать особенности развития во всех сферах – социально-эмоциональной, сенсомоторной, когнитивной, речевой. Придерживаясь естественного хода событий, внимательно следя за тем, как ребенок строит свой контакт, к чему проявляет интерес, каждый из консультантов пробует развить взаимодействие на базе тематических игр – дидактических, логопедических, двигательных. Каждому специалисту обычно хватает 10-15 минут, чтобы поддержать тот или иной интерес ребенка, максимально расширяя сюжет его собственной игры, или предложить ему дидактические игры.

Логопедическое и дефектологическое тестирование имеет привычный набор заданий и игр, но отличается формой проведения. Поскольку многие дети, чаще с аутизмом или значительными нарушениями развития, не в состоянии действовать по инструкции или в статичных условиях – сидя за столом, приходится подстраиваться под их активность, оценка которой также является своеобразным тестом.

Отмечу, что в стандартных занятиях не придается значения интересам ребенка, а также его поведению до и после занятия. «Неприемлемое» поведение во время занятия обычно купируется, что позволяет ему проявляться в свободной игре за рамками занятия. Именно с этим сталкиваются родители, получая как бы «разорванное» поведение, существенно отличающееся на занятии и вне занятия, и отсутствие переноса навыков, полученных на занятии, в собственную игру.

Задача дефектолога и логопеда на консультации – выявить корреляцию поведенческих особенностей и уровня когнитивного развития. Важно заметить, как ребенок переключается с одного вида деятельности на другой, как долго удерживает внимание, выполняя задание и как это соотносится с его свободным поведением. На консультациях встречается много детей, которые нацелены на вопросы педагога, могут выполнять относительно сложные инструкции, но абсолютно пассивны в собственном выборе, а также плохо ориентируются в незнакомом пространстве обычно из-за дополнительных сложностей сенсомоторного и коммуникативного характера. Они долго удерживают внимание в дидактической деятельности и вместе с тем быстро теряют его в свободной игре, что говорит об их неспособности самостоятельно развивать сюжетную игру при готовности делать это только с опорой на подробные инструкции. Обычно собственный интерес таких детей направлен на игры с сенсорным компонентом и игры с простым эффектом, типа развивающих центров. Ярче других подобный эффект демонстрируют дети с нарушениями аутистического и генетического спектра, в первую очередь дети с синдромом Дауна.

Пока идет второй этап и специалисты по очереди строят взаимодействие с ребенком, оценивая его возможности, ведущий продолжает следовать за актуальным интересом родителей. Если родителям на первом этапе удалось сформулировать запрос достаточно четко, то их напряжение несколько спадает, меняется эмоциональное состояние, что выражается в смене позы, ритма и темпа речи. Их внимание может привлекать взаимодействие ребенка с логопедом, психологом, дефектологом. Тогда функция ведущего – обеспечить активное наблюдение, время от времени обращая внимание родителей на те или иные важные моменты или откликаясь на их комментарии. Благодаря этому сохраняется связь между актуальными проявлениями ребенка и продолжающим более четко оформляться родительским запросом.

В противном случае, когда родители, не удовлетворяясь предъявленным запросом, продолжают рассказывать о сложностях, представляя на суд специалистов все новые и новые тревожащие их ситуации, организуется взаимодействие с ребенком без активного наблюдения родителей. Ведущий психолог, отвечая актуальному состоянию родителей, продолжает беседовать с ними. Можно предположить, что в этом случае сами родители не связывают все эти ситуации в целостную картину поведения. Чем вызваны действия ребенка, остается для них непонятным и вызывает тревогу, которая и формирует подобный стиль изложения.

Скорее всего, в повседневном общении между ними происходит то же самое – ребенок воспроизводит одни и те же поведенческие паттерны, а родителям нелегко остановиться, перестав тревожиться, чтобы дать реальную оценку происходящему взаимодействию. Непростая задача ведущего – помочь родителям заметить свой темп изложения и связать его с описываемыми домашними ситуациями. Положительным итогом станет изменение состояния родителей, например, некоторые паузы в рассказе и попытки анализа обсуждаемых ситуаций.

Так или иначе, родители, имея возможность понаблюдать со стороны, уточняют для себя, в достаточной ли степени различные проявления ребенка соответствуют их представлениям о нем. В действительности, ежедневно находясь в тесном контакте, родители отчасти сливаются со своим ребенком, выдавая уже готовую бурную реакцию даже на малые сигналы. Отслеживая со стороны участие ребенка в предлагаемых играх, родители получают опыт качественного наблюдения и оценивания происходящего и сверяют его со своими представлениями и реакциями, определяя на практике картину межличностного взаимодействия. По сути, происходит постепенное осознание личных ресурсов и препятствий на пути к наиболее удовлетворяющему контакту с ребенком, имеющим особенности развития.

Под «особенностями» здесь понимаются любые проявления, вызывающие затруднения у родителей. Таким образом, особенности могут варьировать от сильных нарушений всех сфер развития при генетических синдромах, склонностях к аутистическим проявлениям или значительной задержке развития различного генеза до вполне безобидных, но повторяющихся и определяющих поведение особенностей, относящихся к эмоционально-волевым нарушениям. Для нас, как для консультантов, важно понимать, что родители в общении со своим конкретным ребенком испытывают трудности, пусть и разного порядка, но доставляющие регулярный дискомфорт им и их детям. Это знание избавляет нас от формального распределения обращающихся за помощью людей по степени сложности на «точно нуждающихся» и «преувеличивающих свою беду» и придает ясности в оказании помощи всем без исключения семьям.

На третьем, завершающем консультацию, этапе главное место отводится обобщению результатов наблюдений родителей и выстраиванию программы развития ребенка на всех направлениях – индивидуального развития, обучения в детском саду и за его пределами, взаимодействия в семье и со сверстниками.

Специалисты, занимавшиеся с ребенком, сообщают родителям свои впечатления в виде обратной связи, рассказывая, что, по их мнению, помогало поддерживать взаимодействие, а что мешало. Родители получают профессиональный взгляд на детскую проблематику и возможность соотнести его с собственными наблюдениями, что выливается в обсуждение. Специалисты в свою очередь учитывают темп, в котором существуют родители, то, что они выделяют из предложенных впечатлений, и то, как меняется при этом их эмоциональное состояние (как маркер осознанной включенности в обсуждение). Одним словом, что-то оказывается полезно и важно для родителей, а что-то вовсе не значимо.

Обсуждая детали, мы сверяем наши позиции, вырабатывая совместную (специалисты – со своей стороны, родители – со своей) гармоничную программу развития. Родителям вовсе не обязательно становиться для этого педагогами, четко соблюдая рекомендованные шаги в обучении; да им и не предлагается расписанной по шагам программы. Специалистам в свою очередь не нужно ожидать абсолютного принятия предложенных ими взглядов, так как важно учитывать контекст личных отношений родитель – ребенок.

Если мы попытаемся прямо указать лучший способ действий, родители многое будут отвергать, имея собственное мнение, с которым необходимо считаться. Отвержение предложенного специалистами взгляда на «их проблему» может выражаться и в формальном согласии. После этого, даже если семья договорилась о посещении занятий, она, что называется, «пропадает», по телефону отвечая, что «заболели» на неопределенный срок или нашли занятия ближе к дому. И здесь ответственность отчасти лежит на специалистах, проводивших консультацию, потому что они недостаточно прояснили важные для родителей нюансы развития ребенка и их отношения к этим нюансам. Можно утверждать, что картина развития ребенка для таких родителей так и не выстроилась.

При этом многие родители ожидают именно конкретных рекомендаций. Увидев так ясно то, из-за чего они испытывали напряжение в повседневном общении, или то, что так сильно тормозит развитие их ребенка, они желают как можно быстрее получить от нас лучший выход из сложившейся ситуации – спасительную таблетку, по большей части игнорируя свое собственное отношение к этому. Причины у такого феномена могут быть разными: сильные переживания, вызванные значительными нарушениями у ребенка; недооценивание или переоценивание степени нарушений; общее нестабильное состояние вследствие стресса или длительных попыток наладить отношения с ребенком и с социумом; личностные особенности построения контакта с окружающими людьми; внутренние разногласия в семье вследствие стресса как реакция на проблемы развития ребенка. Вообще заметим, что беспокойство об упущенном времени и чрезвычайно сильное желание двигаться вперед – вполне естественное состояние, присущее большинству родителей детей с особенностями развития.

Наша задача – направлять обсуждение таким образом, чтобы родитель учился получать недостающую ему информацию из представленного взаимодействия специалистов с ребенком, из обратной связи, данной специалистами, соотносил их со своим проанализированным опытом повседневного взаимодействия и сформированной в процессе консультации позицией и пробовал делать выводы, предполагающие наличие собственных ресурсов.

При позитивном ходе обсуждения родители на этом месте демонстрируют более активную позицию, вырабатывая именно свой способ взаимодействия с ребенком, учитывающий его сложности. Они слышали то, о чем говорили им консультанты, видели новые формы взаимодействия, заметили какие-то новые возможности ребенка, но они не могут взять все это целиком, без должной ассимиляции. Что-то в процессе обдумывания усваивается, что-то отбрасывается, а что-то трансформируется, приобретая наиболее выгодную форму, лучше всего подходящую для их условий жизни и общения с ребенком. Получается, что устоявшаяся коммуникация претерпевает изменения. Оказывается, что на фоне максимальной осознанности детско-родительских отношений, родителей начинают по-новому интересовать вопросы, относящиеся к области дидактического обучения или обучения конкретным умениям.

Без должной тренировки специалистам довольно легко спутать родительский настрой, ведь вопросы к педагогам вроде бы всегда очень похожи. Внимательно тестируя изменения, происходящие с родителями и ребенком в процессе консультации, анализируя их различные поведенческие проявления, доверяя своим ощущениям наблюдателя, можно сделать выводы о том, насколько полно воспринимают родители происходящее во время консультации. От этого зависит, хватит ли у них сил что-то менять во взаимоотношениях с ребенком и выполнять рекомендации педагогов, и вообще, услышат ли они необходимые рекомендации или отнесутся к ним формальным образом, что даст им возможность продолжать визиты к специалистам в поисках места, где их поймут и примут безусловно.

После обсуждения консультирующие специалисты предлагают родителям рекомендации, опирающиеся на реальную картину развития ребенка и наиболее приемлемые, по их мнению, для занятий с ним. Рекомендации даются устно, деликатно и максимально кратко, чтобы не перегружать восприятие родителей подробностями отдельных упражнений.

Если семья попадает в любую службу нашего детского сада, то у работающих с семьей специалистов будет достаточно времени, чтобы в режиме диалога прояснять происходящее на занятиях и дома, инициируя обсуждения или отвечая на вопросы и беспокойство родителей.

Если семья не включается в занятия в нашем саду, то тем более для нее важно составить общий, целостный взгляд на проблемную ситуацию, не отвлекаясь на детали. Ведь тогда у родителей больше шансов изменить существующее положение дел, больше возможностей квалифицированно обсуждать с педагогами других организаций свою позицию относительно развития своего ребенка. Кроме того, родители хотя бы отчасти смогут сопоставлять успехи ребенка в обучении с поведением в бытовых ситуациях, изыскивая условия для более успешной коммуникации с ребенком.

Третий (завершающий) этап консультации заканчивается расставанием с семьей, после которого семья либо попадает в службы детского сада, либо двигается собственным социальным маршрутом, чуть более уверенно ориентируясь в своей ситуации. В обоих случаях мы приглашаем семью на подобные консультации регулярно, давая время на изменения и отслеживая динамику развития ребенка в контексте взаимоотношений родитель – ребенок.

Эффективной работе консультативной службы способствует внимательный анализ событий, происшедших с семьей во время консультации, а также командный подход в процессе диагностики особенностей ребенка и семьи в целом. Команда специалистов после визита семьи осуществляет обратную связь, делится друг с другом впечатлениями, замечаниями, мнениями. Это позволяет поддерживать стабильное эмоциональное состояние, сохранять конструктивный взгляд на сотрудничество специалистов разных направлений. Наоборот, накопление смутных ощущений и переживаний во время встреч с семьями создает раздражительный фон, выражающийся во взаимных претензиях, а часто и в претензиях к родителям, гласных или негласных.

Доверие к коллегам формируется постепенно, именно в процессе «срабатывания». На этом пути помогают и регулярные структурированные обсуждения (полезнее, если их будет вести приглашенный ведущий, как сторонний наблюдатель), и прохождение личной и групповой психотерапии в перспективе длительной совместной консультативной работы. Форма супервизии индивидуального занятия отдельного специалиста-консультанта за рамками коллегиальной консультации также способствует осознанию собственного стиля работы и коммуникативных качеств.

Обсуждения консультаций проходят еженедельно или сверх регламента по запросу хотя бы одного из членов команды. Поскольку все консультации с согласия родителей фиксируются на видео, мы имеем дополнительную возможность для объективного анализа встреч, при котором мы рассматриваем не только проявления каждого из членов семьи, но и собственные отклики на эти проявления. При просмотре и обсуждении записей выявляются феномены детско-родительского взаимодействия и поведенческих паттернов ребенка. Описывая повторяющиеся феномены внутрисемейных явлений, мы лучше осознаем влияние психолого-педагогических интервенций на конкретную семью, что дает возможность корректировать свои действия в схожей ситуации.

Подводя итог описанию работы консультативной службы, отмечу, что она стала частью общей структуры детского сада №288 как инклюзивного пространства. Любая семья, обратившаяся за помощью, видит свои проблемы как относительно сложные, что часто становится преградой на пути социальной адаптации ребенка в среду сверстников, а семьи в целом – в социум. Когда семья находит свой способ урегулирования внутрисемейных сложностей и оптимального развития ребенка, происходит и творческое приспособление в социуме. Консультативный центр призван служить отправной точкой на этом пути и сопровождать по мере необходимости семьи в процессе динамического развития ребенка и на всех этапах социальной адаптации.

И.МУЗЮКИН, социальный педагог детского сада №288