Kонкурс

Первые часы чтения я была в ужасе. В полном смятении. Мама, учительница с 30-летним стажем, помогала мне разбирать почту и тоже чуть ли не каждое письмо откладывала в пакет с пометкой “пустое”, “общие фразы” и т.п. “Пустое” лежало на столе, на полу, захватило даже соседний со столом диван, и я тонула, задыхалась в нем (даже папку завела для особо отличившихся, написав на ней: “Сдохнуть можно”. Вы уж простите… Но об этом – позже). Письма были написаны совершенно суконным языком. Открываешь конверт, а тебе – будто камнем в лоб:

“Конечно, прежде чем говорить об общих параметрах жизни людей, нужно рассмотреть конкретные примеры”…

Практически в каждом письме – что надобно посадить дерево, построить дом, воспитать ребенка – и все будет о’кей. Я уже давилась этими фразами о деревьях, домах и ребенках (иногда “ребенок” или “дом” заменялись “книгой” – что ее нужно самому написать, естественно, а не только чужие прочесть). Прямо-таки за новинками очередного подросткового философического сезона по этим сочинениям можно следить, горестно шутила я, проклиная начетничество и школярство, мертвой хваткой вцепившиеся в этих ребят.

…Простите меня, дорогие ребята и их учителя. Это во мне сработали стереотипы, а не в вас. То, что считается хорошим стилем или, наоборот, признаком дурного тона у каждого поколения подростков, – разное. Я исходила из исповедальных интонаций, метко звучащих в наших собственных сочинениях 30 лет назад (юбилею I Всесоюзного конкурса школьных сочинений “Моя Советская Родина” и посвящен наш нынешний конкурс). Знаете, даже в воспоминаниях, когда мы были “молодые и розы красные цвели”, розы эти цветут и пахнут у каждого по-своему. Что уж говорить о разнице нюхательных и зрительных способностей у разных поколений! Это раз. А второе – каждое поколение имеет право на собственную внешнюю и внутреннюю речь, в том числе литературную. Мы же в “Комсомолке”, борясь в 70-90-е годы за чистоту, т.е. как раз непричесанность, парадоксальность языка подростков, просто не заметили, что сам этот язык изменился. Да, по форме он отдает “канцеляритом” и начетничеством, но я в который раз убеждаюсь: не спеши судить о подростке, стремись его понять как нечто чуть ли не каждый год разное. Даже ученые отмечают возросшую скорость времени к концу века, а стало быть, и перемен. Понять, а главное – поверить.

…Прозрение ко мне пришло не сразу. Что-то заставляло по нескольку раз перечитывать “пустые общие фразы”. И вот в одном из таких писем (к сожалению, поступившем в редакцию неподписанным, так что будем рады, если автор сам откликнется) я зацепилась за фразу, после чего у меня возникло ощущение, как если бы мимо меня шла девушка в суконной серой одежде и вдруг от быстрой ходьбы в просвете серой ткани мелькнула золотая парча. Я поняла: это мои глаза делают их одежды серыми. Вот это заколдованное (вернее, расколдовывающее суть) место в ее сочинении. Вначале – те самые “общие фразы”:

“…Порой мне кажется, что я в своей жизни должна сделать что-то важное, что-то значимое! Я буду стремиться к этому, стремиться всю свою сознательную жизнь. Я хочу утвердиться в этом мире, почувствовать свою значимость, свою необходимость. Я пришла на эту Землю, чтобы многое взять от жизни, и чем больше я возьму, тем больше смогу возвратить”. Но озарили меня, будто яркой вспышкой, не эти, в общем-то, довольно банальные (ты уж прости) фразы, а те слова, которые шли за этим:

“…Ну вот, меня переполняет гордость от сознания того, что я это поняла. Однако не стоит останавливаться, размышляю дальше…”

Милая девочка! Спасибо тебе за это коротенькое отступление: оно показало мне, что те мысли, которые мы сами в свои 16-17 лет считали “правильными”, потому что нас к ним подталкивали, а то и попросту тащили наши учителя, в твоем, в вашем случае совсем другое: вы на самом деле думаете о том и так, как бы нам, взрослым, этого хотелось, но приходите к результату сами, свободно, не под диктовку учителя, и потому-то результат этот – на вес золота. Спасибо и прости.

…Да, вы уже совсем не те ребята, которые собрались в середине 70-х вокруг “Алого паруса” в “Комсомолке” – талантливые, глубокие интроверты (так сказали бы о них психологи), стремящиеся уйти в свой собственный мир. Но и не бунтари-одиночки, которых “Комсомолка” сплотила в конце 80-х в своем “Политическом лицее” вокруг фигуры псевдотеррориста Эдика 17 лет, бросившего “зажигалку” в окно горьковского обкома партии. Сейчас Эдик – пардон, Куарт – послушник Псково-Печерского монастыря. О себе те ребята писали: “Мы сурового времени дети”. И впрямь, досталось и на их долю постоять на баррикадах в августе 1991-го.

И от тех, и от других вы отличаетесь принципиально: в вас нет надрыва, нет надлома, даже намека на некое душевное нездоровье нет. В отличие от тех, предыдущих потоков, к которым можно было бы отнести слова А.И.Герцена, удрученно сказанные им после посещения его одним из “петрашевцев”: “надлом по всем суставам”. Но вы и, слава Господу, не революционеры вовсе.

И я уже который день ужасно горжусь и хвастаюсь всем взрослым вокруг меня, какие замечательные ребята выходят в этом году из стен школ, гимназий и колледжей в Большую Жизнь. В том, как вы видите свои цели в жизни и свою судьбу в России и Россию в себе, вы больше всего похожи на деятельных персонажей чеховских пьес: тружеников, старателей, работников. Земские врачи и учителя – вот чью традицию вы можете собою продолжить. Пахари, лекари, юристы, садовники – такие, каким был сам Антон Павлович. И неброскость, спокойствие ваших размышлений без эпатажа, без самолюбования говорят просто о вашей здоровой скромности, об адекватности видения себя в мире, без излишней героизации этой роли, но и без излишней, болезненной недооценки самих себя.

Все правильно. Демократическую революцию в России уже сделали без вас и до вас. А вы пришли Россию строить, обустраивать, украшать садами. Бог в помощь вам, садовники!

Ольга МАРИНИЧЕВА, ведущая конкурса

Начинаем публикацию участников Всероссийского конкурса школьных сочинений “Зачем я пришел на эту Землю”. Итоги конкурса будут подведены в мае.

Но вначале – общий обзор поступивших в редакцию сотен писем-сочинений со всех уголков России с сентября по декабрь 1997 года включительно.

Гори, гори ясно…

Доченька, а вот те звезды – видишь? – образуют созвездие Плеяд. О них есть удивительная легенда…

Мы лежим на сеновале с папой, а над нами – прекрасная сине-фиолетовая бездна с нежно – золотым переливом маленьких точек – звездочек. И я, затаив дыхание, слушаю (уже в который раз!) очередную захватывающую легенду о сестрах, превратившихся в созвездие.

Тишина уснувшего села и эта захватывающая дух глубина звездного неба создают впечатление, что мы одни-одинешеньки во всем мире, и я плотнее прижимаюсь к теплому и надежному папиному плечу…

Это он, когда я родилась, выбрал мне имя Ольга, хотя решено раньше было назвать меня Ксенией. Мама, смеясь, рассказывала, как пришел он, очень серьезный, в роддом и сказал: “Знаешь, все-таки давай-ка назовем нашу дочь Ольгой. Я всю ночь не спал и пришел к такому имени; от него даже при желании нельзя образовать грубых форм: скажешь “Олька” – все равно оно звучит ласково”.

Мне сейчас очень жаль, что я, когда подросла, не записала сказки, которые придумывал мне папа. Нет, в них не было ни Василис Премудрых, ни Кощеев Бессмертных, ни Иванушек-дурачков. В них жили вещи, окружавшие меня: моя обиженная кукла Катя, которую я налысо постригла в день покупки, мои бездомные, разбросанные игрушки, оставшиеся мерзнуть на полу (на целую ночь!) неубранными, даже мое сморщившееся, как старушка, брошенное платьице, которое, как и игрушки, свято верит в то, что у них хорошая и добрая хозяюшка… И я пристыженно сползала со своей кровати, как только папа, поцеловав меня, уходил из моей спальни, убирала все на место, шептала Кате, что я остригла ей волосы исключительно только для того, чтоб они росли погуще, укладывала ее рядом с собой, и… Как облегченно, с чувством исполненного долга засыпала я после этого!

В папиных сказках жили, ссорились и всегда мирились карандаш и ластик, правая и левая туфельки, косички и расческа…

В первом классе моим родителям сказали: “Какая у вас удивительно развитая девочка! Она не только прекрасно читает и считает, она так интересно умеет рассказывать об обычных предметах!” А это во мне уже было папино…

Мы жили очень дружно: мама, папа, мой старший брат Павлик и я. Маму мы все любили больше всех. Она теперь говорит, что это папина любовь к ней, его каждодневное “Правда же, наша мамочка самая лучшая?” заставляли и нас видеть в ней самую-самую… А мы с Павлушей действительно видели, что она самая-самая, потому что встречает и провожает папу, целуя его, узнавая его по шагам на лестничной клетке… На одной из папиных фотографий, подаренных маме, я прочла:

…Ни на час, ни на миг

Не уходишь ты

Из влюбленного сердца,

Любимая!

Из твоей чистоты, доброты,

красоты

Родилась моя нежная сила.

…

Я не знаю, чье это стихотворение, папа и сам писал стихи и дарил их маме, но оно точно отражало их отношения. Мы с братом поэтому, наверное, никогда и не ссорились: мы невольно учились у них…

Осень на Дальнем Востоке, особенно в Советской Гавани, удивительно щедра грибами, ягодами. Утром в воскресенье мы усаживались на мотоцикл и уезжали далеко-далеко в сопки.

“Здравствуй, лес!” – кричал папа, раскинув руки в стороны, как будто собираясь обнять его, словно старого друга. И лес щедрее всех одаривал его, нашего папу: у него всегда были самые красивые грибы и ягоды. А как бережно он относился к растениям и деревьям: то поможет подняться согнувшейся после сильного ветра березке, то аккуратно замажет глиной кем-то порезанный ствол дерева, то отогнет в сторону колючие стебли, чтобы смогла маленькая елочка пробиться к солнышку и окрепнуть. Он был таким сильным, мой папа, что даже после многочасовых блужданий по лесу мог, приехав домой, схватить нас с мамой в охапку, взвалить на плечи и бегать по комнате, напевая под наш визг и смех:

Шаланды, полные кефали,

В Одессу Костя приводил…

…Помню, как ловко и умело строили папа и Павлуша домик на даче. Павлушина аккуратность в работе, сноровка и умение – тоже папины. Для меня в этом домике была предназначена своя комната по “спецзаказу” – на чердаке, где мы с подружкой Аленкой устроили себе уютный уголок, куда взрослые входили, уважительно постучав…

Всех своих друзей праздновать Новый год я приглашала к себе. И все мои гости с восхищением смотрели на папу, показывающего захватывающие фокусы, в финале каждого из которых появлялись подарки для всех… Да что говорить, все любили его, никогда он не ссорился и с коллегами по работе, всегда мог сгладить любую конфликтную ситуацию шуткой или конкретным делом.

А я до сих пор помню тот еловый запах, смешанный с запахом снега и мороза, когда папа появлялся с елкой – красавицей в руках. Любила я тогда прижаться к папе, согреть руками его замерзшие щеки и услышать: “Мартышка моя…”

…Как-то папа подарил маме журнал “Тамара”, выпущенный Тамарой Глоба. Там была изложена очень интересная версия о том, что дети, вернее, души будущих детей выбирают себе родителей, еще будучи в космосе. Я помню, как, вручив на годовщину свадьбы цветы маме и папе, мы с братом услышали: “Спасибо вам, наши хорошие, что вы нас когда-то выбрали…”

…”Как хорошо, – думаю я часто, – что я выбрала их… Спасибо мне!”

…Я знаю: со временем человечество отыщет лекарство от рака… А пока мы с мамой и Павлушей уже три года носим к гранитному памятнику, с которого смотрят такие родные папины глаза, его любимые астры… И если я когда-нибудь смогу вырастить сына, повторившего во всем моего отца, – значит я не напрасно пришла на эту Землю.

Ольга ЕГОРАЕВА,

средняя школа N 80

Хабаровск

Рос в поле цветок и от ветра

качался,

И каждый, кто шел рядом с ним,

любовался…

Но осень настанет, и будет мороз –

И сам он ответит, зачем же он рос.

И даже не важно: цветок, человек…

Он скажет, зачем же он прожил

свой век.

Тогда, когда время придет уходить,

Мы сами поймем, что же значило –

жить.

А нам – по семнадцать и более лет,

Мы вроде бы знаем, что – тьма,

а что – свет,

Но не доросли мы, а тот, кто дорос,

Уже задает нам извечный вопрос:

“Зачем ты живешь? Я смысл

жизни познал,

А ты… Ты, наверное, его не искал…

А если нашел, то открой нам

секрет,

Тогда мы сравним, лучше вы

или нет.

Вот в детстве во что-то мы верили

даже,

И в чем-то желанья исполнились

наши…”

Затем говорят нам свои

рассужденья,

В которых мы видим опять же,

сравненья…

Но стойте! Вам – сорок, а нам –

восемнадцать,

Нам вовсе не нужно ни в чем

состязаться.

Кто лучше, кто хуже… Мы все

хороши!

Мы – взрослые или совсем

малыши…

И нас не просите смысл жизни

искать –

Мы, может, поймем его в

семьдесят пять…

Сергей ГУЛЯЕВ, ученик 11-го класса школы N 1 города Котласа

Человек, желающий счастья другим, сам достоин счастья

Kаждый человек хочет, чтобы его жизнь была как можно более полноценной, наполненной смыслом. Смысл моей жизни – сделать счастливыми близких мне людей, тогда я и сама буду счастлива. Ведь человек не может быть счастлив, когда кругом царит несчастье.

Для меня главное в жизни – любить и быть любимой. Моя самая большая мечта – найти человека, который любил бы меня такой, какая я есть. С ним можно было бы всем-всем делиться и не бояться, что не поймет. Он был бы самым родным и близким мне человеком, был бы всегда рядом, сильный и надежный. А я способна на большую любовь (что-то внутри меня мне это говорит) и точно знаю, что никогда не предам и постараюсь сделать любимого человека счастливым. В любви и моих будущих детях заключается мое счастье.

Дети! Детям отдаешь всего себя, свое сердце, свою душу, не прося ничего взамен. Дети – продолжение тебя, твое бессмертие. Это вечная жизнь хоть частичкой, хоть капелькой в твоих потомках. Самой природой так заведено, что дети – смысл жизни каждой женщины.

Я иногда задумываюсь о моих детях. Какими они будут, мои сын и дочка? (Как это странно звучит!) Я постараюсь вложить в них все самое лучшее, что есть во мне. Когда сейчас я ссорюсь с мамой, я часто задумываюсь: “А как бы я повела себя на месте мамы? Что бы я сказала своей дочери?” И часто (хотя не всегда) я понимаю мамину правоту, когда ставлю себя на ее место. Но бывает, что в мое сердце закрадывается страх, когда я думаю о своих детях. А что если мы будем совершенно разными и чужими друг другу? Я, например, очень люблю свою маму, но с папой мы часто не понимаем друг друга. Ссоримся, злимся, а я ничего с собой поделать не могу. А если так будет и с моими детьми? Ужасно об этом даже думать. Я все-таки постараюсь их правильно воспитать и быть по-настоящему хорошей матерью.

Вот так я представляю себе свою жизнь, свое счастье. Простое человеческое счастье. Я никогда не стремилась быть известной и знаменитой, популярной певицей или актрисой. Но в детстве, правда, у меня была великая мечта – изобрести эликсир вечной жизни для бабушки. Не для того, чтобы прославиться, нет. Просто не хочу, чтобы близкие мне люди страдали и умирали.

Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы жизнь людей стала лучше. Помогать и поддерживать всех, кто во мне нуждается, я буду в течение всей моей жизни. Я хочу стать врачом, чтобы избавлять людей хотя бы от физических страданий, тем самым делая их жизнь немного лучше и светлее. Особенно это необходимо старикам. Мне до боли в сердце всегда их было жалко. При них я чувствовала вину, сама не зная за что, и мне было очень стыдно за тех, кто их чем-то обижал. Ведь их так легко обидеть. Мне хотелось защитить стариков от всех неприятностей этой жизни. Но я не могла этого сделать, вот поэтому и чувствовала себя виноватой.

Я становилась старше, и эти чувства во мне притуплялись. Вернее, я сама подавляла их. (Кому хочется чувствовать себя виноватым?) Но это неправильно. Только дети искренни в своих мыслях и чувствах. Чем человек становится старше, тем сильнее на него действуют всякие условности.

Я хочу найти в себе силы поступать так, как подсказывает мне сердце. Чтобы не чувствовать себя виноватой, нужно что-то делать. Я буду врачом, и у меня будет шанс сделать как можно больше добра нуждающимся в помощи людям.

Я надеюсь оставить на этой земле свой хотя бы небольшой след и после своей смерти (ведь все мы не вечны). Оставить добрую память о себе в сердцах людей, которым я чем-то помогла. Оставить детей, ставших хорошими, порядочными людьми со светлой целью в жизни. Я хочу, чтобы моя жизнь не прошла впустую и на земле остались лишь добрые мои дела. Чтобы хоть маленькая частичка мира изменилась благодаря мне.

Екатерина КОВШОВА, ученица 11-го “А” класса школы-гимназии N 90

Златоуст