Кому это нужно?

Для меня главная претензия к Всероссийским проверочным работам состоит в том, что не вполне понятно само их предназначение. Вроде бы заявляли многократно, что они призваны выявить пробелы в знаниях по тому или иному предмету у конкретного ученика, чтобы можно было знать, над чем конкретно работать и какие именно темы прорабатывать. Но, как можно было уже неоднократно убедиться, на ВПР сегодня возложены очень разные задачи.

Например, недавно было сказано, что с их помощью можно в самом начале года выяснить, насколько ученики подготовлены к учебе после длительного периода дистанционного образования и самоизоляции. Но ведь это же не секрет, что учителя и так всегда занимались этим, причем именно в начале сентября, после долгих летних каникул.

Если бы ВПР представляли собой некий сервис для педагогов, с помощью которого каждый желающий мог добровольно выбрать из базы данных задания для своего класса и провести оперативное тестирование, а затем определить для каждого ученика его собственные западания, тогда я бы еще понял и принял эту идею. Ведь раньше учителя сами придумывали задания, а если бы у них был огромный блок самых разных вариантов для проверки, тогда бы жизнь их стала значительно легче. Но это предполагает наличие возможности произвольного выбора заданий, и тут возникает другая проблема. Все мы прекрасно понимаем, насколько разными бывают школы и дети и насколько странно подходить с едиными требованиями к ученикам, скажем, образцовой городской гимназии с элитным контингентом и обычной сельской школы, где учатся далеко не такие одаренные дети. Между тем подобной дифференциации на ВПР не предусмотрено.

Точно так же не понятно, что же, собственно, мы проверяем. Пробелы у отличников и пробелы у двоечников – совсем не одно и то же. Согласен, есть представления о некоем универсальном для всех наборе знаний, умений и навыков, мол, вот именно его-то и надо проверять. Однако кто его определил? Напомню, что до сих пор все попытки сделать нечто подобное в виде единого стандарта оканчивались неудачей, сразу возникали споры, почему это туда включили, а то нет, давайте расширим, в результате минимальные требования постепенно вырастали до максимальных.

Попробуйте предложить учителям математики пройти ВПР по литературе, а учителям химии – ВПР по русскому языку. И сразу станет ясно, насколько все неоднозначно. Но это учителя! А что же делать ученикам? Да, нас пытаются уверить, будто все задания полностью соответствуют школьной программе. Однако с этим вряд ли согласится большая часть учителей. Просто потому, что ВПР – это «про другое».

Нам говорят, что «ВПР полностью соответствуют школьным стандартам». Напомню, что стандарты делятся не по классам, а по ступеням – например, «стандарт начальной школы», а не 3‑го или 4‑го класса. Хотя проверяют именно классы, а не ступени. Плюс ко всему проверка не учитывает, по какой программе работают в этой школе, а в разных программах последовательность тем может быть разной, да и акценты там сделаны свои, в зависимости от авторов.

И уж, конечно же, с чем я никак не могу согласиться, так это с тем, что результаты ВПР в последнее время расцениваются как некий мониторинг. Позвольте, но ведь сама суть мониторинга предполагает, что должна быть проведена независимая оценка знаний – как это делается в исследованиях PISA, PIRLS и других аналогичных. Этим должен заниматься кто-то другой, а не сами же учителя школ. И тут никак не обойтись без валидации учебных заданий, что сложно и дорого.

Самое же неприятное – ВПР превратились в средство оценки работы учителя и школы, их результаты принимают во внимание, когда награждают лучших или наказывают худших, исходя из позиции в рейтинге. Изначально речь шла о том, что «это нужно только самим учителям!». Но разве учителям нужны те отчеты, которые они готовят по итогам испытаний и отправляют куда-то «наверх»?

NB! Виктор Александрович БОЛОТОВ – научный руководитель Центра мониторинга качества образования НИУ ВШЭ, президент Евразийской ассоциации оценки качества образования, профессор, академик РАО.