Колыбельная для сельской школы

Директор Ветлянинской средней школы Енотаевского района Любовь Чуманова слово “реструктуризация” выговорить не смогла, потому что из принципа предпочитает все русское. А директор Кировской школы Герман Кибиров признался: “Я могу себе представить реструктуризацию банка, а школы – нет. Знаю только, что и детям, и селу придется очень плохо”.
Как раз вместо этого залихватского словечка в Толковом словаре живого великорусского языка Даля значится другое: “ретовать”- спасать, помогать в беде, избавлять от опасности. А от истинного смысла новорусского слова веет перестройкой, при упоминании о которой лица всех директоров сельских школ становились отрешенно-скучными.

Любовь Васильевна тверже гранита стоит за то, чтобы ее школа оставалась в селе центром не только образования, но и всей социокультурной жизни. Само собой сельская школа должна идти в ногу со временем, внедряя новые образовательные технологии, в том числе компьютерные, и все же, по мнению Любови Васильевны, не имеет права отрываться от корней. Потому интерьер школы украшают полотенца, сотканные и вышитые век назад, и потемневшее от времени зеркало.

В кабинете истории с тульским самоваром начала века и монетами времен Петра Первого соседствует тазобедренная кость мамонта. И все это вместе со старинными иконами, по словам учителя истории Владислава Кирсанова, работает на образование и воспитание патриотизма детей, как и акция юных краеведов по восстановлению братской могилы 367 сельчан, почивших от неведомой болезни, похожей на чуму. “Пусть каждый в селе задумается о том, что здесь лежат его предки,- говорит учитель.- И это место, по которому сейчас гонят на пастбище коров, дети сделают священным”.
Когда я спросила шестиклассников, что бы они пожелали своей школе, Саша Сабельников не стал мелочиться. Он возмечтал о фруктовом саде и музее, посвященном Юрию Долгорукому, потому что тот прирастил России новые земли. И как директор школы ни уговаривала его поискать достойного среди местных знаменитостей, ей не удалось поколебать державного сознания Саши Сабельникова, так что на всякий случай стоит запомнить эту фамилию, ведь именно из таких самостоятельно мыслящих мальчишек вырастают истинные патриоты и настоящие государственные деятели.
Я оглядываю Сашиных одноклассников: русские, казах, аварец, молдованин и припоминаю, что первым, проснувшись в поезде на астраханской земле, увидела в окно казаха. Вот тебе и на! Ехала в российскую область, а здесь, как в бывшем Советском Союзе, столько наций намешано, в том числе и из сопредельных ныне государств. Насчитали 176. И при этом историки отмечают, будто бы последняя стычка на национальной почве в этих местах случилась в 1395 году. Тут как-то убили человека на рынке, моя знакомая спрашивает: “Какой он был национальности?” А ей в ответ: “Да кто ж его знает!” Действительно, здесь это не имеет никакого значения, а человека жаль. В селах, где компактно проживают казахи, татары, немцы, ногайцы, калмыки, их родной язык преподается как предмет или факультативно. Таких школ по области – 114. Гордостью Департамента по общему и профессиональному образованию стал изданный для российской начальной школы учебник казахского языка.
Декларируемый некогда процесс стирания граней между городом и селом не только из-за обвала экономики зашел в тупик, но и оттого, что есть в селе нечто такое, что, стирай не стирай, оно даже в горожанине просыпается от пения петуха, поскольку две трети россиян пооканчивали сельские школы. И название этому нечто – патриотизм. И местный тоже не стоит сбрасывать со счетов. На мой вопрос: “Какой бы ты хотел видеть свою школу?” – молдаванин Руслан Мендреску простодушно ответил: “Какая есть” и пояснил: “Учителя здесь добрые, хорошо относятся к детям”. Оттого в Москву к родителям он возвращаться не хочет.
Девятиклассница Ира Старкова решила стать учителем немецкого языка и вернуться в свою школу. Ее прадедушка и прабабушка были директорами одной из школ в Астрахани, а мама – сельская учительница. “Знаешь, что на избранную тобой специальность трудно поступить?”- “Раз я почувствовала вкус к иностранному языку и начала дополнительно заниматься, все получится”. – “И ты готова совмещать учительский труд с работой в приусадебном хозяйстве?” – “Маме это удается, и я к этому внутренне готова”.
Я вглядываюсь в лицо этой маленькой девочки, избравшей себе незавидную, полную лишений судьбу, но по-философски спокойно рассуждающей о внутренней готовности к извечному трудовому подвигу сельской женщины, и с тоской думаю: “Доколе! Доколе сельская училка будет вытягивать своими жилами из дремучести чужих детей при полном равнодушии до синевы выбритых государевых столичных мужиков и полной беспомощности круглосуточно полупьяных сельских? Доколе она, как многостаночница, будет вкалывать в три смены: на школу, на собственный скотный двор и на свою семью?”
Не потому ли многие сельские школьники замысливают побег в город? Они видят, что устроиться на работу здесь негде. Денис Андреев и Лена Костина уже в 9-м классе сознают, что их школа не даст им необходимые для поступления в вуз знания: не ведутся некоторые предметы, к примеру физика, нет английского языка, а только немецкий, нет дополнительных занятий по химии и биологии, а Лене как будущему врачу без них вход в профессию наглухо замурован.
Правда, поступают выпускники даже на специальности, связанные с информационными системами. Чуманова ради благого дела у министра финансов области “выцыганила” два компьютера. Учитель информатики Замараев уверен, что лет через пять в селе компьютеры будут через двор. А на обещанные Министерством образования он не рассчитывает, вряд ли они дойдут до их маленькой школы, где обучается 126 детей. Другое дело, если губернатор сдержит слово и выделит из бюджета на компьютеризацию школ 21 миллион рублей. Уже несколько компьютерных классов начали в школы поступать.

Деревенские тупики
Глядя на мастерски обитый фанерой потолок в средней Кировской школе, вспоминаю анекдот про то, как колхоз, в кои-то веки выполнив план, вдруг получил прибыль, и со всей неотвратимостью встал вопрос, на что нежданно свалившиеся деньги потратить. Самый разумный дед предложил купить фанеры, построить из нее самолет, всей деревней сняться и – подальше отсюда. Поскольку фанера нынче дорога и ее много не укупишь, а лететь стало некуда, директор школы Герман Кибиров решил сделать “евроремонт” на все отпущенные областным бюджетом средства. Красота получилась неописуемая. А заведующий Камызякским роно Виктор Егоров назвал этот “евроремонт”учительским подвигом. Теперь потолки осыпаться на головы учеников не будут. А вот в учительской и в кабинете завуча риск остается, потому как деньги на фанеру кончились.

Герман Николаевич, справив юбилей, решил податься на заслуженный отдых. Но красиво уйти не удалось. Готовил преемника, правдами и неправдами отвоевав для него двухкомнатную квартиру и зарплату в 1800 рублей, а тот возьми да и найди теплое местечко. А что Кибиров? Остался, хоть и надоело ему быть заложником ситуации. “Я выжал из наших возможностей все, что мог: мы с первого класса обучаем иностранному языку, а в среднем звене начинается профильное обучение по математике и технологии. Но коллектив способен на иной масштаб работы”.
В Астрахани есть лебяжий пруд, куда весной привозят лебедей с подрезанными подкрылками. Все лето они радуют горожан, грациозно плавая с изогнутыми шеями в печали о том, что не могут взмыть в небо, а осенью все же улетают на юг – подкрылки отрастают. “У вас, Герман Николаевич, они не отрастут?” Он засмеялся: “На юг я не улечу. Оттого и ноет сердце, что, только закроешь глаза, и надвигается катастрофа: четыре учителя должны уйти на пенсию, а для молодых нет жилья”. Мог бы директор решать кадровый вопрос – был бы свободен, глядишь, и подкрылки бы выросли. Вот он – главный тупик в системе сельского образования.
– Зря Кибиров плачется,- попенял ему начальник Департамента образования Валерий Шитов.- У него самый молодой коллектив – всего 8 пенсионеров. Чем мы можем помочь? Мы имеем договора с главами районных администраций, по которым приобретаем жилье для учителей. Что греха таить, местным бюджетам, хоть сельское хозяйство и начинает подниматься, жилищное строительство пока не по плечу. Раньше хозяйство, отправляя выпускника учиться в институт, выделяло землю под строительство дома и к его возвращению сдавало его под ключ. Думаю, рано или поздно мы вернемся к этой программе. За последние три года 49 работников образования получили квартиры, внеся за них по 30 процентов стоимости.
– Если в областном бюджете 2001 года не будут предусмотрены средства на жилье для сельского учителя, ситуация еще больше обострится.- Виктор Егоров сторонник радикальных действий.
Хорошо, что земля закреплена за школой, а жилье – за живущими в нем работниками образования. Но жилого фонда в обнищавших хозяйствах нет. Выход пока один: держать директору своих пенсионеров в школе, пока не начнет решаться жилищный вопрос.
Еще об одном тупике вели мы речь, сидя в классе информатики. Своеобразная, но довольно типичная для области структура сложилась в Камызякском районе: вокруг 18 средних школ рассредоточено 13 основных, а чуть подальше -11 начальных. Когда были долги по зарплате и задержка с ее выплатой, ретивым депутатам приходило на ум закрыть часть школ: какая бы была экономия бюджетных средств! Не надо их топить, ремонтировать и оплачивать сокращенных учителей. Нет человека – нет проблемы. Но, слава Богу, в области в это трудное время не закрыта ни одна из 259 школ! Как сказал Герман Кибиров, заслуга в этом, начиная с губернатора Анатолия Гужвина, всех, кто отстаивал идею сохранения школы любой ценой.
Ликвидировать малокомплектные школы и создать в районе 2-3 образовательных центра – чревато и материальными, и моральными издержками. В итоге дороже обойдется подвоз и содержание детей в интернатах, которые придется возводить заново. А соотносим ли с финансовыми потерями для государства отрыв сельского ребенка от дома, от земли и родителей?
Не надо иметь богатое воображение, чтобы нарисовать этот почти лунный пейзаж – трагическое следствие не атомной катастрофы, а необдуманных решений правительственных чиновников. Их давно нет, а тенденция к укрупнению и слиянию вновь вошла в моду. У ее идеологов в руках козырная карта: малокомплектная сельская школа не дает качественных знаний в нужном объеме. Так-то оно так, но что может государство предложить взамен за ее ликвидацию? Мы не в Америке, где нет проблем с подвозом детей и с дорогами. А в Астраханской области не спишешь со счетов водные преграды, да и программа “Школьный автобус” только начала раскручиваться.
И вот мы преодолеваем Рытый банк – канал, чтобы добраться до начальной школы в Станье. Повезло, что лодочник был на месте. Лодчонка, которую сельчане именуют паромом, мне что-то не внушает доверия, детвора же к такой переправе привыкла. Те, кто окончил 4 класса, переплыв, 3 километра пешком идут в Кировскую школу к Кибирову. Но первые школьные годы, как в инкубаторе, они в тепле и в заботе проводят в своей островной школке, которой полвека заведует Александра Васильевна Мукасеева. Протяни руку – тут она и живет.
Выходит в повязанном по-деревенски платке, но губы помадой подкрасить успела. Удивившись нежданным высоким гостям, открывает двери школы, и мы попадаем в 50-е годы. Все здесь по-деревенски просто, зато тепло. Истопник работает справно, а еще есть уборщица и две учительницы. В большой прихожей стол, где дети обедают, как выяснилось, уже на три рубля. В двух классах парты, которые словно бы не тронуло время. И хорошо, что не тронуло: самые продвинутые школы заказывают фирмам такие же, потому что они, по рекомендациям медиков, предпочтительней для сохранения осанки школьников, нежели столы.
“Школу нашу закрывать не надо, хоть и учеников-то всего 11”,- сказала Александра Васильвна и для убедительности постучала ребром ладони по столу. В первом классе один ученик, второго класса нет. Зато в этом году родилось пятеро. Выходит, есть перспектива у школы? Не так все просто с перспективой в Станье, поскольку она, как правило, связывается с рабочими местами. Здесь их нет, а рыба еще есть. Вот и ловят ее по ночам островитяне, а днем вырученные деньги пропивают, потому что нетрудовые. И не будь школы, ничто не противостояло бы норме здешней жизни – вечно пьяным родителям. Этот деревенский тупик – безработицу – на здешнем “пароме” не миновать. Как еще доказать тем, кто замыслил прихлопнуть эту вот школу и тысячи ей подобных в деградирующих деревнях по всей стране, что она пока остается единственным маячком во мраке для тех, кто сбился с пути.

Лицейская улица
Не просто редко, а очень редко услышишь добрые слова работников образования в адрес своего губернатора. Чаще ругают, иногда иронизируют, добродушно подсмеиваются над ним. Да это и понятно: губернатор – не доллар, чтобы всем нравиться. А зачем всем? Достаточно бюджетников. Истинный показатель того, как ты, глава области, можешь выкрутиться, имея в наличии миллион финансовых дыр: вовремя ли заплатишь зарплату учителям, выделишь средства на ремонт школ и их компьютеризацию. Во всех школах, где мне довелось побывать, я ощущала незримое, но явное присутствие губернатора Анатолия Гужвина.
С 1999 года в Астраханской области не стало долгов по зарплате, в текущем будет ликвидирована задолженность по выплатам на методлитературу, начали выделяться средства на ремонт школ. Финансовое положение учительства стабилизировалось. “Мы защищены в своей профессии”,- сказал мне директор сельского камызякского лицея N 1 Владимир Арбузов. И эта защищенность – не только финансовая.
В Законе Астраханской области “Об образовании” записано, что органы управления обеспечивают приоритетное развитие образовательных учреждений в сельской местности. Не закрыв ни одной школы, губернатор тем самым дал гарантии детям, родителям, учителям, что потрясений, связанных с новой волной псевдореформаторства, докатывающейся и до астраханских степей, не допустит. Это, конечно же, не касается повышения качества образования в сельской глубинке. Работа в этом направлении идет.
Владимир Арбузов считает свой сельский лицей комбинатом разноуровневого обучения. Здесь учат всех. А в лицейские классы зачисляются и дети из ближних сел, способные освоить программу повышенной сложности по математике, химии, физике, биологии. Я пожалела, что Лена Костина, мечтающая стать врачом, живет в другом конце области. Здесь бы ей учиться – в этом огромном новом здании на улице Огородной, которую, по слухам, переименовали в Лицейскую.
Говорят, существует негласная концепция в каждом районе иметь хотя бы одно инновационное образовательное учреждение. Неважно, что концепция неофициальная, главное, что в Камызякском районе есть лицей, в Черноярском – еще одно инновационное учреждение с сельскохозяйственным профилем. Что касается качества, то, по мнению заведующего отделом школ Департамента образования Виталия Гутмана, некоторые, даже самые престижные городские школы проигрывают в качестве сельскому лицею, а уж он-то знает, что говорит.
Прежде чем получить статус лицея, образовательное учреждение методично прошло нелегкий путь становления от неполной средней – к школе с производственным обучением, затем – к школе с обучением по программам повышенной сложности. И если бы в этом образовательном учреждении не давали высокое качество обученности, статуса лицея ему не видать – слишком ко многому он обязывает. В областном конкурсе на лучшую школу, проводимом Астраханским государственным техническим университетом, лицей занял первое место и получил премию – тысячу долларов. Это ли не признание?
По договору с техническим университетом в лицей приезжают преподаватели, которые занимаются с сельскими выпускниками. Дети, проинформированные о потребностях региона в тех или иных профессиях, выбирают чаще всего те, что нужны району. Имея четкое представление о конкурентоспособности, сельские школьники, предпочитающие высшее образование, более рационально подходят к выбору профессии, не то что мы когда-то, витающие в эмпиреях.

Здесь тарантасы не растут
Хоть втыкай в землю жерди, хоть колеса, ибо в районе Нижней Волги – зона аридного, засушливого, земледелия. Полюбить эту землю сложно, все с ней не слава Богу: то засоление случится, то обводнение, то опустынивание. И прибыли большой не получишь, сколько ни бейся. Прикаспийский НИИ аридного земледелия, возглавляет который доктор сельскохозяйственных наук профессор В.П. Зволинский, почти 10 лет назад обосновался в Соленом Займище, а не на московском асфальте и тут же столкнулся с проблемой нехватки научных кадров. Нечем было приманивать сюда ученых, вот и пришлось ковать своих.
У местной школы своих проблем было невпроворот. Сельские выпускники, как это ни парадоксально, не имея навыков и умений самостоятельного хозяйствования, мыкались без работы или уезжали навсегда. И все потому, что образование в сельской школе, как считает нынешний директор Татьяна Воронцова, было безадресным, а значит, во многом бесполезным. Это усугубляло и без того резкое падение производственного потенциала сельского хозяйства. Чтобы его поднять, надо было начать готовить кадры профессионалов. На стыке взаимных интересов двух ведомств – Департамента общего и профессионального образования Астраханской области и Россельхозакадемии и возникла некая структура внутри НИИ – Областной учебный центр (ОУЦ).
Что в итоге выиграли школа, НИИ, село и сами дети? Итак, все по порядку. Без НИИ школа не смогла бы взять 100 га земли, обработать, засеять, снять урожай. Разве что прибыль посчитала бы и с пользой для себя потратила, если б кто-нибудь ее принес на блюдечке с голубой каемочкой. А именно так все и было, кроме блюдечка. НИИ бесплатно дал школе в аренду эту землю и оплатил первичные затраты. Она же, кроме прибыли, получила еще неоценимую пользу, приобщая сельских детей к труду на земле, тем самым апробируя новые земельные отношения между учредителем и школой. К тому же, найдя себе учредителя и партнера в лице НИИ, школа, чтобы выжить, смогла генерировать то, что есть ценного в подобных ей учреждениях по всей матушке России.
Раньше кого учили в сельской школе навыкам крестьянского труда? Тех, кто был готов крутить быкам хвосты. В школе Воронцовой, наоборот, этому учат тех, кто способен получить высшее образование, причем необязательно сельскохозяйственное. Со второго класса родителей и детей полегоньку готовят к мысли о предстоящем выборе профиля обучения: по “чистому” стандарту или по “углубленке”. Класс “В”, начиная с седьмого, – тот заветный, где, кроме углубленного изучения естественно-научных предметов, даются растениеводство, плодоводство, основы сельхозтехники, т.е. спецпредметы.
“Ну и куда им с этими знаниями податься?”- спросит читатель. Как куда? Кому – в астраханские вузы, кому – в Волгоградскую сельхозакадемию, а кому – и в Москву в Российский институт дружбы народов (РУДН). Вот какое я сделала здесь географическое открытие: самый короткий путь с юга России в Москву лежит лишь через Соленое Займище. Стоит только окончить школу. Кроме детсада, школы, в ОУЦ есть еще очно-заочная школа абитуриентов, которая как раз и готовит к поступлению в вузы всех без исключения желающих выпускников, как своих, так и из соседних районов. По сути это бесплатное репетиторство на высочайшем уровне, поскольку занятия с сельскими школьниками проводят профессора и академики. Немаловажно и то, что этим потенциалом пользуются и учителя. Такую возможность упустить было бы непростительно, ибо, не научив учителя, не стоит рассчитывать вытянуть сельскую школу из трясины.
Кто от всего этого выигрывает? Сельские выпускники. Благодаря системе довузовской и вузовской подготовки, организуемой ОУЦ, в вузы поступило более трехсот сельских выпускников, в том числе 120 – на все факультеты Российского университета дружбы народов. Поначалу Воронцова с коллегами слезно уговаривала выпускников ехать в Москву, потому что первопроходцы не верили в успех дела, а сейчас отбоя от желающих нет. Не боятся оторваться от дома, тем более что наставники их “пасут”, наведываясь из родного села с гостинцами.
ОУЦ заключает ежегодно с 6-10 вузами договора о целевом приеме, но поступают лучшие. Как подметила Людмила Гущо, преподаватель математики РУДН, чем хороши сельские дети, так это тем, что у них в голове масса чистых клеточек, оттого они, как губка, впитывают знания. Василия Мамонова, к примеру, со специальности “агроэкономика” переманивают на “математику”, поскольку прорезался у сельского парня в столице блестящий математический ум.
Ну а НИИ-то от своих забот что поимел? Для начала 29 научных сотрудников из числа получивших высшее образование школьников, 12 продолжают учебу в аспирантуре. Никто, собственно, и не рассчитывал, что все “целевики”, точно демобилизованные, вернутся в родные пенаты. По-разному складывается у сельских выпускников жизнь, но половина возвращается обратно, что и требовалось доказать. Ведь, когда запускался весь сложный механизм ОУЦ, перед педагогами стояла задача оптимизации образования сельских школьников с помощью интеграции непрерывного общего и профессионального образования. Реализуется эта интеграция в системе “детсад-школа-вуз-предприятие”. И связь времен не прервалась – окончившие даже столичные вузы сельские школьники в большинстве своем слетаются в родное гнездо. И это уже неважно, что их притягивает – родной дом или гарантия трудоустройства.
Так что, видя сверхзадачу подобного реформирования сельской школы в социальной защите детей и в возрождении уже с их помощью российской деревни, Татьяна Воронцова доказала: коллективу многое удалось благодаря тому, что их инновационное учреждение создало вокруг себя огромное педагогическое пространство. Делать это надо порой вопреки обстоятельствам. Районная администрация отказывалась зарегистрировать необычную структуру, а областная оказалась дальновидней и теперь гордится Областным учебным центром.
Не будь под боком НИИ, Татьяна Викторовна наверняка нашла бы, пользы ради, чье еще внимание привлечь к школе, что она, собственно, и делает. Главное – не сидеть в ожидании манны небесной. И потому, когда в школе села Красные Баррикады Икрянинского района прорезался интерес к созданию подобного Центра, правда, в партнеры школа присмотрела промышленное предприятие, Воронцова с воодушевлением поддержала коллег. Два подобных центра – на севере и юге области – вполне для региона достаточно, считает она.
Сельские школы в Астраханской области, если их не запугивать из центра реформами и не трясти, как грушу, а нянчить и пестовать – ретовать, сами со временем выберутся на оперативный простор. И кинутся догонять тех, кто для реформ созрел пораньше.

Галина СЮНЬКОВА
Фото автора