На чтение: ≈ 19 мин.Как стало известно, еще в мае 2005 года было принято решение о создании Федерального института развития образования за счет объединения сразу пяти НИИ: общего образования, высшего образования, проблем развития среднего профессионального и развития профессионального образования, а также национальных проблем образования. Приказ министра Андрея Фурсенко стал полной неожиданностью как для самих НИИ системы образования, так и для многочисленного образовательного сообщества. Сегодня развернулась дискуссия: нужно ли было объединять НИИ, а если да, то зачем и кому, и к чему такое объединение приведет.
Виктор ДЕМИН, президент Союза директоров учреждений СПО, директор Красногорского оптико-электронного техникума:
– На стадии принятия решения о слиянии институтов мы, конечно, возражали, а когда решение было принято, сейчас нас беспокоит то, что еще не назначен руководитель, непонятно, кто будет там отвечать за СПО, какие специалисты там будут работать. Вопросы новых стандартов, реализации концепции модернизации должны исходить из этого института, а не каждый специалист в науке, а особенно тот, кто не работал в СПО, способен обосновывать эти и другие вопросы. Каковы будут кадры в нашем блоке НИИ, нас очень беспокоит. Наконец, нас всегда волновало и волнует то, насколько концептуально будут увязаны, отрегулированы методологические проблемы развития всех уровней профессионального образования. Если раньше Институт развития СПО имел определенные цели, задачи, концепции, то в рамках нового института непонятно, как все это будет прописано. Мы не знаем, как будут решены вопросы финансирования таких проблем, которыми всегда занимался институт: повышения квалификации руководителей и преподавателей системы СПО, книгоиздательства и так далее. О происшедшей реорганизации нас никто не спрашивал, никто с нами этого не обсуждал, этот очень важный вопрос решался кулуарно. А ведь такие решения не могут приниматься без учета мнения нашей общественной организации. Мы ждем, что наконец руководители отрасли начнут нас слушать. Мы понимаем, что министр занят, но ни разу он не встречался с директорами СПО, что печально, а ведь наше мнение и наши предложения, наверное, могли ему помочь. Пора уже искать совместные решения.
Леонид ГРЕБНЕВ, бывший проректор ВШЭ, бывший заместитель министра образования РФ, профессор экономического факультета МГУ:
– В производимой реорганизации я вижу только ухудшение ситуации в системе образования, и в частности в педагогической науке. Поскольку было пять разных коллективов, работающих на разных площадях, то только после объединения можно будет говорить о том, что в этой реорганизации положительно, а что – отрицательно. На первый взгляд это просто передел имущества. Даже если тот или иной НИИ арендовал площади, это все равно переход прав от одного к другому. Идеологически это экономия на масштабе: удобно, когда все спихивается на кого-то одного и ему предлагают за все отвечать. Настолько разные на самом деле проблемы решали эти пять институтов, что объединение выглядит построением некого монстра. Никто не обсуждал, нужно ли это делать, с широкой научной и педагогической общественностью. На мой взгляд, реорганизация эта очень напоминает былую коллективизацию в 30-е годы: давайте жить вместе, формировать круговую поруку. Если бы те, кто придумал реорганизацию и проводит ее, решали содержательные вопросы, все было бы совсем по-другому. Что касается Института высшего образования, с которым я по работе в министерстве имел контакты, то этот НИИ был всегда, что называется, на подхвате, можно было получить там нужную информацию, справку, статистические данные. От этого института никто не ждал каких-то фундаментальных вещей, но экспертные заключения он давал весьма квалифицированно и быстро. Это значит, что там постоянно шла работа, изучение проблем высшего образования, накопление баз данных, аналитических материалов по тем или иным вопросам. Сотрудники НИИ честно выполняли свою работу в соответствии с теми задачами, которые им ставило в том числе и Министерство профессионального образования. Если есть новые задачи, которые нужно выстраивать и решать совсем по-новому, то реорганизация нужна. Беда-то в том, что новых задач пока не видно, но есть опасение, что создание нового НИИ – формирование очередной синекуры для каких-то уважаемых людей, что чиновники, проводящие реорганизацию, руководствуются соображениями, очень далекими от существа дела.
Маргарита ЛЕОНТЬЕВА, главный редактор издательства «Просвещение»:
– Институт общего образования, на мой взгляд, сделал для системы образования России очень много и делает до сих пор. Больше 60 процентов российских школ работают по учебникам, разработанным и написанным специалистами, которые выросли в Институте общего образования. Дошкольники работают по программам, которые были сделаны в этом институте. Если в новом НИИ потеряют эти направления, то школе будет нанесен непоправимый ущерб. Где будут дошкольники? В РАО? Но мы не знаем ни одной программы РАО, которая была бы так же распространена по России, как программа Института общего образования. Большая часть начальных школ России работает по программе Института общего образования, что подтверждает его нужность. Система же создания нового института закрыта, структуру никто не видел, она ни с кем не обсуждается. То, что там будут разрабатываться стратегические направления и стратегические проблемы, понятно, но есть реальная начальная школа, по которой нужно работать, есть дошкольное образование, которое по стратегии будет связано с предшкольной подготовкой, от которых зависит качество на всех остальных ступенях образования, и терять их нельзя. НИИ должен работать не только на стратегические направления, которые разрабатывает министерство, но и на практическую деятельность системы. Тревожит, что все решают экономисты, что экономисты могут прийти к руководству институтом, а ведь экономика – очень узкая отрасль в образовании, и не надо отдавать ей все на откуп. Плюс в слиянии НИИ может быть, на мой взгляд, только один – в нем начнут платить сотрудникам достойную зарплату.
Алексей СУДЛЕНКОВ, директор Чебоксарского профессионального лицея, председатель совета директоров НПО федерального подчинения:
– Скажу честно, мне жаль, что ИРПО прекратит свое существование, потому что этому институту удавалось делать много хорошего для системы НПО. Например, мы участвовали в многочисленных семинарах, работали над стандартами, проводили совещания вместе с работодателями, формировали предложения в нормативную и законодательную базу. По предложению института был создан клуб директоров учреждений НПО, это помогало нам общаться, обмениваться опытом. Но, с другой стороны, я понимаю, что сегодня, когда идет интеграция различных ступеней образования, когда создаются учреждения, реализующие программы сразу НПО, СПО, а то и ВПО, необходимо вести разработку проблем, возникающих на стыках этих ступеней. Без серьезной научной базы их не решишь. Возможно, федеральный институт создают именно для таких целей. Что касается выработки структуры, программы, постановки целей, то, к сожалению, практические работники НПО и СПО, насколько я знаю, в обсуждении их пока не участвовали. Лично для меня (думаю, что и для моих коллег-директоров тоже) важно, чтобы начальное профессиональное образование как направление в общем институте не потерялось, чтобы в его работе не было сосредоточено внимание на той или иной, важной, но одной тематике.
Мария ЛАЗУТОВА, бывший заместитель министра образования, бывший заместитель министра по делам СНГ, руководитель аппарата Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Государственной Думы РФ:
– Еще будучи заместителем министра образования, я вносила предложение об объединении этих институтов в один, но тогда общественность так резко выступила против этого, что институты остались каждый сам по себе. Когда я была заместителем министра по делам СНГ, пришлось довольно тесно сотрудничать с Институтом национальных проблем образования, помогать ему и оценивать его работу. Институт влачил жалкое существование, у него отбирали помещения, на него никто вообще не обращал внимания. Больших работ в последние годы НИИ не выпускал, насколько я знаю, в основном это были небольшие брошюры. Институт во многом держится на огромном научном авторитете и личных трудах Михаила Николаевича Кузьмина. Однако сил и возможностей одного директора не хватит нынче для решения множества сложных проблем национальной школы, научный коллектив невелик. А национальное образование нужно поднимать на ту высоту, на которой оно должно находиться, нужно отходить от общих форм, сохраняя общие традиции национального образования, улавливая те тенденции, которые происходят в обществе и в мире. Институт вообще не занимался СНГ (как и академическая педнаука) в том виде, как это должно быть. Я уже не говорю о том, что в составе института должна была быть лаборатория русского национального образования, так как для нас сегодня важны, актуальны интересы национального образования внутри России, образование на русском языке в государствах СНГ и Балтии, в странах дальнего зарубежья. В результате институт, по сути дела, выпал из общей стратегии и образовательной политики. Кроме того, почти в каждом из пяти НИИ был отдел национального образования, в интересах дела нужно было их соединить. Поэтому я считаю, что объединение пяти НИИ в один сделано абсолютно правильно, теперь будет мощный институт с финансированием в четыре раза большим, чем суммарно имели все эти институты, с штатом почти в 700 человек, с пятью важными самостоятельными направлениями работы.
Олег СМОЛИН, первый заместитель руководителя Комитета по образованию и науке Государственной Думы РФ:
– Целесообразность решения об объединении пяти НИИ в один институт – оценить довольно сложно. Трудно сказать, зачем понадобилось, по сути дела, ликвидировать институты, которые работали на важных направлениях развития образования, зачем вызывать вопросы: а не исчезнет ли (не «утонет» ли) то или иное направление в общей работе нового федерального института? Мне кажется, что целесообразно было бы подготовить депутатский запрос относительно законности происходящего.
Личное мнение
Никто не против того, чтобы сделать педагогическую науку эффективной и нужной системе образования. Весь вопрос в том, как это сделать, и тут хорошо бы напрячь не один, а множество умов, которые долгие годы ведут разработку самых разных научных направлений, выработать оптимальный вариант. Но с этим дела у нас обстоят не блестяще: вместо многих напрягаются исключительно несколько чиновничьих голов, которые почему-то уверены, что сами со всеми сложными задачами справятся лучше, чем все образовательное сообщество. Решение принимается в тиши кабинетов и в обстановке полной ведомственной тайны. Почему? Для чего? Скорее всего для того, чтобы не было слышно критических замечаний и не поступало предложений, которые чиновникам не нужны. В результате – неприятие педагогами принимаемых решений и множество самых разных слухов. Например, одни всерьез уверяли меня, что новый институт возглавит опытный Игорь Павлович Смирнов: я бы поверила, если б не знала, что Игорь Павлович уже принял предложение Москвы и возглавил столичный Институт развития профессионального образования (бывший МИРОС). Другие говорили, что директором уже назначен Гонтмахер, а его заместителями – Сабуров и Лейбович. Лейбович пока исполняющий обязанности первого заместителя будущего директора, но ни директора, ни других заместителей пока еще (как сказали в Министерстве образования и науки РФ) никто не назначал. Среди нелепых предложений есть и такие – НИИ создается «под Свинаренко» или «под Калину». Некоторые всерьез предполагают, что никого из работников старых НИИ в новый не возьмут, что будут приглашены исключительно новые специалисты. Тоже хороший слух, поскольку непонятно, откуда будут взяты эти новые специалисты, а если и будут, понятно, что несколько лет им нужно будет входить в курс дела, а это ситуацию в педагогической науке явно не улучшит. Словом, есть что обсуждать. Ну почему нельзя было собрать те же коллективы НИИ и обсудить с ними перспективы развития педагогической науки заодно с теми новыми организационными формами, в которых она должна развиваться, почему решение принято в мае, а собрание, на котором будет не совет, а объявление о том, как научным сотрудникам жить дальше, состоится только в конце августа? Откуда такое высокомерие по отношению к людям, честно отработавшим в НИИ не один десяток лет, откуда такое барство у тех, кто до приглашения в министерство сам работал в системе образования или был одним из тех, кто трудился в этих НИИ? Чиновники, принимающие решение, похожи нынче на хирургов, которые полагают: только им известно, что нужно в организме отсекать. Но, как известно, ошибки делают сегодня и хирурги: дело в квалификации, которая порой недостаточна, так что не всегда нужно брать пример с оперирующих.
Нестерпимо хочется верить, что реформаторы все делают так, как надо, что принцип «Не навреди!» они постоянно держат в голове. Но сомнений в правильности принимаемых решений, возникающих у работников образования, они не снимают. То ли потому, что не считают нужным считаться с общественным мнением, то ли, наоборот, верят в его силу и по этой причине не хотят иметь с ним дела. Однако успеху реформ и росту их популярности в стране это явно не способствует.
Виктория МОЛОДЦОВА
Вопросы к читателям
– Почему, на ваш взгляд, при множестве научных разработок так скудно внедрение их результатов в реальную педагогическую практику?
– Считаете ли вы, что успех научной и практической педагогической деятельности обеспечит укрупнение научных учреждений?
– Пользуетесь ли вы в своей практической работе результатами деятельности педагогических НИИ?
Выбор читателей
Комментарии