Кокина магула Уральскую учительницу Галину Парову в Афинах называют русской мамой

Афиша оповещала о концерте греческого ансамбля “Бузуки” на сцене Челябинской филармонии.
“Надо же! – удивилась Галина Васильевна. – Еще несколько лет назад никто и не помышлял о приезде зарубежных артистов, ведь город был закрытым!” В приподнятом настроении в филармонию и отправилась. Концерт открыл Леонидис Павлидис. “Ленька!” – ахнула про себя Галина Васильевна, вглядевшись в красивого темноволосого артиста. И слезы радости хлынули из глаз. Волна воспоминаний подхватила ее и выбросила в другое место и время: в прекрасную пору молодости, в Ташкент, куда ее, девчонку с Урала, забросили обстоятельства.
Сколько ему было тогда: десять-двенадцать лет? В интернат для детей политических эмигрантов ее направил райком комсомола. После Великой Отечественной войны немало греческих семей покинули свою историческую родину в связи с фашистским режимом, который установили там “черные полковники”. Детей патриотов, томившихся в фашистских застенках, увозили в СССР в обстановке строжайшей секретности. Политическая ситуация в мире оставалась еще нестабильной, поэтому место пребывания изгнанников законспирировали. В Ташкенте жили они почти как в колонии, так называемом жилгородке, окруженном высоким дувалом (забором). Интернат, где работала Галина Васильевна, находился в жилгородке N12. Вот там она и пробыла восемь лет со своими воспитанниками из Греции.
…Дети совсем не говорили по-русски, а Галина Васильевна – по-гречески. Пришлось учиться им одновременно. “Кокина магула” (красные щеки) – так прозвали ее ребята за алый румянец. Русский язык они освоили очень быстро, хотя детей погружали в среду родной греческой культуры. Преподавали греческий язык, греческую литературу, разучивали с ними греческие песни и танцы. Зато Галине Васильевне чужой язык давался непросто. Но разговорным она все-таки овладела.
А был еще лагерь в ташкентских горах, поросших урюком и грецким орехом. Туда приезжал Теодоракис, автор сиртаки. После встречи с ним все дети мечтали о сцене! Но думала ли она, что эти мечты станут явью?!
…На следующий день Галина Васильевна снова пошла в филармонию, купив предварительно букет роз.
Как только зал взорвался аплодисментами, рукоплеща Леонидису Павлидису, Парова поднялась, чтобы передать ему цветы. Он узнал ее сразу же. “Галина Васильевна, как мы ждали вас! – с темпераментом южного человека зачастил он горячо и радостно. – Мы верили, знали, что вы придете!” Зал наблюдал за ними в немой сцене.
После концерта ансамбль “Бузуки” вышел к ней в полном составе. Все ее знали и помнили, так же как и она не забыла за эти годы ни одного из своих воспитанников. Они обнимались и плакали. Вспоминали то страшное землетрясение в 1966 году в Ташкенте, которое разлучило их. В спешке и суматохе тогда Галина Васильевна уехала на Урал. Ведь ее дом в Ташкенте рассыпался в прах. Она спаслась лишь потому, что вместе с ребятами ночевала на улице. А интернат устоял. Правда, вскоре ее ученики вернулись на свою историческую родину. Они думали, что Галина Васильевна живет на Урале, а она махнула тогда на север.
Галина Васильевна рассказывала ребятам в тот вечер про северное сияние, оленей, нетронутую красоту сурового края. Про то, как встретили ее ханты и манси в глухой деревне Казым, куда прилетела она на вертолете. Ее тогда удивило, что люди, встречавшие ее, смеялись без очевидной для этого причины.
– Почему они хохочут? – спросила она.
– Впервые в жизни увидели такую большую женщину, – ответили ей. – Смотрите, какой низкорослый народ, не выше полутора метров.
Потрясла она местное население и своим телевизором, который жители Казыма до этого ни разу в жизни не видели. Они оглядывали загадочный ящик со всех сторон, ничего не понимая. Откуда люди? Кто говорит? Но особенно ребят из ансамбля “Бузуки” позабавила Галина Васильевна рассказом, как не узнала своих учеников.
Перед началом учебного года собрал по чумам ребят председатель сельсовета и привез их в интернат. Повели в баню. Мужчина-кочегар Галине Васильевне говорит: “Я буду детей мыть, а вы с чистой одеждой встречайте”. Галина Васильевна ждет детей темнокожих, черных, а выходят все белые, голубоглазые. “Не наши!”, – думает Галина Васильевна. Баня-то поселковая. Все в ней моются. Появляется кочегар.
– А дети где? – спрашивает она.
– Как где? Я же их к вам отправил.
Дети, прокоптившиеся за лето у костров, после бани так преобразились, что узнать их оказалось затруднительно.
…После встречи в Челябинске завязалась активная переписка. Ребята хотят свозить Галину Васильевну в Грецию. Все расходы берут на себя. Но Галина Васильевна отказывается: зачем ребятам лишние хлопоты?! А в Грецию и ехать не надо, когда она каждый день на глазах. Вся квартира в открытках с видами аквамаринового неба, буйной изумрудной зелени и в тон ей как будто слегка подкрашенного прозрачного моря. От Ани Малярити, Кати Кирку, Ницы Макалча, Танасиса Папахристоса и многих других, которые называют ее русской мамой. И хотя они сами стали сейчас мамами и папами, а некоторые уже даже дедушками и бабушками, но письма и открытки подписывают по-прежнему: “Ваши дети”.

Светлана ЖУРАВЛЕВА
Челябинск