Kогда академик Колмогоров в 60-х годах взялся сам вести уроки в одной из подмосковных школ, ему, вероятно, пришлось как-то специально обучать и остальных учителей, работавших рядом. Как приходилось адаптировать язык фундаментальной науки, чтобы он стал понятным для педагогов начальной школы, мы, к сожалению, не знаем. Во всяком случае наш первый опыт прямого обращения представителей фундаментального направления нейрофизиологии, изучающего функции мозга ребенка в его развитии, непосредственно к учителям, а тем более воспитателям детских садов казался весьма рискованным. Сумеют ли уважаемые ученые – например, доктор биологических наук Тамара Хризман, кандидат биологических наук Валентина Еремеева – достаточно просто, доходчиво об’яснить, чем полезны практикам многолетние наблюдения нейрофизиологов за тончайшими реакциями левого и правого полушарий с их многочисленными полями, взаимодействиями, зонами перекрытия и прочими особенностями, которые доступны пониманию лишь немногих специалистов? И сумеют ли педагоги детских садов и начальных классов, работающие сейчас в тесном контакте с лабораторией Хризман, убедительно показать первые свои результаты? Формирование функций мозга – дело настолько длительное, тонкое, что на одном-двух показательных занятиях многого не продемонстрируешь. А практикам, кроме того, всегда важно не только знать, ЧТО происходит с ребенком, но обязательно КАК с ним следует работать, чтобы избежать ошибок, не подавить, а вовремя определить природные особенности. В педагогике путь от научных исследований до технологий обучения и воспитания всегда был особенно долгим. И это понятно, если постоянно помнить главный завет врача и воспитателя “не навреди”. А мы, еще не успев раз’яснить как следует, что же такое нейропедагогика, зовем людей на семинар, минуя многолетний этап создания и отработки методик, составленных на основе достижений разных нейронаук. Не рано ли?

Опаздываем! Оказывается, как всегда, опаздываем мы с этим разговором. Давно пора! Уже первые годы реформы образования, когда альтернативные формы обучения буквально хлынули в школу, показали, как приблизительны в сущности наши знания о живом, здоровом, развивающемся ребенке. Как мало известно учителю о самих механизмах восприятия и переработки информации, о процессах мышления не у тупых и сообразительных, а просто разных детей. Талантливые педагоги, которые всегда знали, что нет малышей плохих и хороших, а есть не похожие друг на друга, получив теперь свободу, сразу начали собственный поиск разных способов общения с детьми, по-разному мыслящими. Поиск интуитивный, на ощупь, но именно в этом направлении. Где же еще искать главное отличие, главные признаки, по которым следует ориентироваться, обучая и развивая дитя, если не в том, как он воспринимает мир, что запоминает, как мыслит.

Так было во все времена. Вспомним хотя бы знаменитые слова лицейского профессора Карцова, сказанные им на уроке математики будущему гению русской поэзии: “У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи”. В то же время профессор Кошанский, заметя необыкновенную и преимущественную склонность Пушкина к поэзии, “употребил все средства, чтобы ознакомить его как можно лучше с теориею языка отечественного и с классической словесностию древних…” В результате их воспитанник стал одним из образованнейших людей своего времени. И в математике к концу курса ориентировался не так уж слабо, если судить по его лицейскому диплому.

Несложно предположить, что и сегодня найдется немало педагогов, разделяющих позицию лицейских профессоров и продолжающих тот же путь. Познакомившись с участниками семинара, мы увидели, как внимательно следят они за современной наукой о ребенке, как жаждут специальных знаний. Наверное, в отчете этом следовало бы рассказать, какие занятия провели ученые, какие новые полезные сведения сообщили в своих лекциях и продемонстрировали на практикумах. Тем более что и язык докладов оказался вполне понятным, и практические занятия в центре творческого развития “Талант” и эстетическом центре “Петродворец” прошли прекрасно. Но нас, организаторов, поразило другое: сами участники. Та работа, которую они без поддержки науки сами начали в своих школах и детских садах. Работа, о которой тоже непременно надо рассказывать, потому что это первые реальные шаги – пусть не покажется слишком пышной такая метафора – в педагогику ХХI века.

И если в Стрежевом, небольшом городке нефтяников под Нижневартовском, пока лишь в детских садах воспитатели стараются по-разному строить занятия с девочками и мальчиками, а в удмуртской деревне Писеево Алнашского района только разрабатывается программа раннего ненасильственного развития малышей ясельного возраста, то в городе Нижнеуральске Челябинской области директор центра психологической помощи Александр Клипа уже 4 года работает в школе N 3 по методикам, учитывающим особенности функциональной асимметрии в деятельности головного мозга и ребенка, и педагога. А Александр Потапов, директор 180-й школы Новосибирска, пять лет руководит экспериментом, в основу которого положены современные знания об особенностях стиля мышления так называемых левополушарных “мыслителей” и правополушарных “художников”, а также промежуточного, среднего типа. Три года работает в петербургской гимназии N 293 нейрофизиолог Виктория Шрамм. Помогает учителям младших классов разобраться в индивидуальных особенностях каждого ребенка и понять, как лучше преподносить ему информацию, а иногда – кому из педагогов, учитывая индивидуальные особенности взрослых, с этим ребенком будет легче контактировать. И во всех случаях, когда специалистов поддерживает администрация, когда исследованиям не мешают чиновники от образования, результаты производят очень сильное впечатление. Похоже даже, что в деле обучения нет сейчас пути более эффективного, чем этот, учитывающий хотя бы в самых общих чертах особенности лево-правополушарных предпочтений и у детей, и у взрослых, которые их обучают. Во всяком случае тут единственный ключ к святая святых человека познающего – механизмам мозга.

Понятно же, что “левополушарное третирование” – а ученые давно характеризуют общепринятый стиль обучения в школах только так – не может не наносить вреда детям с правополушарным типом мышления. Ребенок с аналитическим складом ума всегда оказывается в более выгодном положении, а “художники” вынуждены переделываться, приспосабливаться. Причем делают они это только интуитивно, школа таким приемам не учит. Отсюда – взрывы протеста, отвращение к учебе, ненависть к школе, наконец. Первые исследования подтверждают, что среди детей с асоциальным поведением большинство как раз правополушарных, хотя есть и “мыслители”. Продолжая переделывать их, перевоспитывать, не совершаем ли мы насилия над природой, которое порождает в конце концов агрессию, от которой так страдает сейчас общество? Понятно, что причин у этой агрессии много, но каждый по возможности должен распутывать свою. Школа, в частности, – попытаться понять сначала, какого типа ребенок пришел учиться, в чем его особенности, а затем – как лучше его учить. И, как мы поняли на семинаре, современный учитель вполне может с такой задачей справиться. Во всяком случае педагоги 180-й новосибирской, имеющие, судя по всему, основательную подготовку по психологии и пятилетний опыт, утверждают, что в классах, где собраны в основном “мыслители”, главным должен быть путь от частного к общему, а у “художников” – наоборот. Для правополушарных детей характерно целостное, эмоционально-чувственное восприятие мира, они легче схватывают проблему в целом… Составив подробнейшие характеристики такого рода на каждый из трех основных типов, учителя этой школы подобрали методики, позволяющие одни и те же знания по-разному преподносить детям, собранным в разных классах. А если еще и тип мышления самого учителя близок этим детям, результат всегда получается отличным.

Любопытно, что, культивируя абсолютно разные стили, сибиряки, похоже, научились сближать их. Они говорят, что у сильных профессионалов в творческих студиях и кружках “мыслители” на высоком эмоциональном под’еме становятся “художниками”, а те приучаются в общении с ними мыслить логически. Вот где желанный итог, вот вершина, на которой потенциал мозга может активизироваться настолько, что начинают работать резервы, не востребованные, заглушенные формальной логикой нашей жизни.

Конечно, такие результаты нужно еще проверять и перепроверять. Пока новосибирские педагоги могут доказательно утверждать одно: интерес к учению и качество знаний у них в школе, где учатся 1200 обычных детей микрорайона, значительно выше, чем у соседей. Примерно та же картина в южноуральской школе N 3. Причем Александра Клипа особенно вдохновляет творческий под’ем, охвативший сейчас и ребят, и учителей. Петербургская его коллега Виктория Шрамм пока оценивает ситуацию более сдержанно. Она работает не только в одной гимназии, школу знает изнутри и считает особенно опасными новые стереотипы среди учителей: опять ко мне этих правополушарных дебилов ведут! То есть заведомое неприятие вместо выбора иной стратегии обучения. Ярлыки вместо постоянного доброжелательного наблюдения. А если среди этих правополушарных новый Пушкин? Кстати, и Александр Потапов утверждает, что чаще всего, разбираясь, почему ребенок становится трудным, его коллеги находят причину в себе, в собственном непонимании особенностей развития воспитанника. Иногда лучший выход – перевести к другому педагогу. К сожалению, такого выхода нет, когда речь идет о конфликте ребенка с родителями. А тут, по мнению Шрамм, драматических ситуаций не меньше, и они особенно болезненны. “Он плохо читает вслух. Я дома ему все время говорю: читай! – не слушается…” А этот ребенок и не будет хорошо читать вслух. У него речевой и зрительный центры в разных полушариях. Нужно оставить его в покое, как ни в коем случае нельзя переучивать левшу. Но далеко не каждый родитель с этим соглашается: какие еще полушария, пороть нужно чаще, как меня пороли! От Виктории Шрамм мы услышали, что в Волгограде, в школе N 51, тоже много лет работают ученые под руководством Ксении Магницкой. За эти годы они нашли ответы на многие вопросы практиков и знают, как лучше обучать детей с разными типами мышления, как вести себя в сложных случаях, на что обратить особое внимание и какие ошибки характерны для учителей, начинающих осваивать эту целину.

К сожалению, руководство Российской академии образования как раз сейчас полностью сократило тематику, связанную с нейропсихологическими и нейрофизиологическими исследованиями. Лаборатория Тамары Хризман остается без бюджетного финансирования. Но работу не прекращает. И нам очень важно не растерять в этой ситуации наметившиеся связи, аккумулировать опыт, об’единить единомышленников. Слишком нужна постоянная поддержка всем, кто рискует бросить вызов вековой системе левополушарного третирования.

Нина ПИЖУРИНА

Санкт-Петербург