«Кодекс чести» Игоря Лагутина

Когда по НТВ «запустили» сериал «Кодекс чести», я, откровенно говоря, стал его смотреть в основном из-за исполнителя главной роли – Игоря Лагутина. Мне давно нравится этот актер. Обычно он играет настоящих, сильных мужчин. Таким он предстает и в «Цвете нации», таков его герой и в «Кодексе чести» – это история о бывших спецназовцах. Когда-то они были членами одной из самых сильных диверсионно-разведывательных групп, но всех их уволили из армии «за невыполнение боевого приказа»… Совсем другим предстает этот актер на сцене московского Театра Сатиры, где служит уже четвертый сезон. Здесь, в гримерке этого театра, мы и встретились с Игорем. Беседу начали, конечно же, с последних сериалов.

– Вы можете назвать главную тему «Кодекса чести»?

– Это верность солдата данной присяге. Если ты ее дал, то должен блюсти, несмотря ни на что. И неважно, какая в стране политическая обстановка: ты должен оставаться верным своему Отечеству.

– У вас есть что-нибудь общее с вашим героем?

– Я умею стрелять, неплохо вожу машину. Но мой Пастухов – профессиональный военный, умеет очень многое и, безусловно, положительный герой. Таких, по-моему, очень много на чеченской войне. Их не так-то легко «списать», потому что они обязательно найдут свое дело. Наши герои открывают детективное агентство «Трио», постоянно живут в «экстриме», потому что иначе уже просто не могут. Мой герой здесь главный.

– Режиссер Георгий Николаенко сразу утвердил вас на эту роль?

– Георгий Михайлович увидел меня в театральной постановке «Свадьба Кречинского» и пригласил на пробы. Они прошли успешно, и я стал сниматься в сериале.

– Где проходили съемки?

– «Цвет нации», например, снимали на аэродроме в Кубинке. Нашей группе выделили огромный ангар, стоящий на отшибе. Вот в этом ангаре и построили съемочный павильон, где были и спальни, и учебные классы. Жили мы все в пансионате, расположенном от ангара в двадцати минутах езды. Практически весь фильм снимали именно в этом ангаре, некоторые сцены – на московских улицах. Что касается «Кодекса чести», то съемки первой части проходили в Таманской дивизии, какие-то сцены снимали в Звенигороде и в Москве, даже пришлось съездить на две недели в Калининград.

– Многие актеры не любят свои «коронные» роли, потому что их потом в другом образе и не представляют. В последнее время вас в основном ассоциируют с комбатом в «Цвете нации» и Пастухом в «Кодексе чести». Оба – спецназовцы, оба были ранены, и оба, несомненно, положительные герои.

– Но, кроме этих ролей, у меня были и многие другие. Я играл ротмистра в «Интересных мужчинах» по Лескову и Рокоссовского в картине «Любовь к тебе, как бедствие» у режиссера Юрия Кары, Максима Горького у Сергея Урсуляка… Это люди, очень далекие от моего героя в том же «Кодексе чести». Еще я сыграл полковника в многосерийном телевизионном фильме «Желанная» у режиссера Кузьменко – это тоже совсем другой образ. В театре я вообще играю разноплановые роли. Так что совершенно не боюсь, что меня станут ассоциировать только с каким-то одним моим героем.

– В кино в основном ваши герои положительные. А отрицательных персонажей играть приходилось?

– Что такое отрицательная роль? Вот, к примеру, еще в театральном училище в спектакле «Зойкина квартира» по Михаилу Булгакову, который поставил Гарри Маркович Черняховский, я играл роль Аметистова. Мой герой – это своего рода Остап Бендер. Скажите, можно ли Остапа Бендера назвать отрицательным героем? Подобную же роль мне предложили сыграть и в фильме с рабочим названием «Казино», но, к огромному сожалению, этот проект почему-то заморозили.

– С кем из режиссеров вам было особенно приятно сниматься?

– Пожалуй, с Георгием Михайловичем Николаенко. Представьте, снять около пятидесяти серий без единого конфликта – это надо уметь. Он создает на площадке доброжелательную атмосферу, нет никакого бессмысленного диктаторства. Так же работает и Юрий Викторович Кара. Конечно, в то же время это очень требовательные режиссеры, но иначе нельзя. Актер должен выходить на съемочную площадку всегда готовым сыграть ту или другую сцену, он же за это получает немалые деньги. Они приветствуют и импровизацию, потому что в этом случае появляется какая-то живость, «незарепетированность». Но это в основном тогда, когда снимается на цифровую камеру, когда можно, в крайнем случае, переснять. Что касается обычной пленки, она очень дорогая, и там вымеряется буквально каждое слово, так что особенно не поимпровизируешь. Это могут себе позволить только великие мастера, которые знают, как это делать. Потому что, как говорят, хорошая импровизация получается только тогда, когда перед этим долго репетируешь.

– В сериалах ваши герои совершают героические поступки. А в вашей жизни было место подвигу?

– Лукавить не буду, никаких подвигов в жизни я не совершал. У меня очень интенсивная жизнь, бегаешь, буквально как заведенный: театр, кино, дом. Но я не считаю, что у меня огромные нагрузки. Ведь что такое для меня спектакль? Это огромное удовольствие, которое я получаю от роли, даже несмотря на то, что играю ее на сцене и в двадцатый, и в сотый раз. Кстати, никогда не считал участие в спектаклях работой. Хотя знаю актеров, которые воспринимают каждый выход на сцену как какое-то несчастье: «Господи, сегодня опять играть…». Слыша это, про себя думаю: «Откуда вас понабирали-то в театр?».

– А как вы относитесь к тому, что образ бандита на нашем экране становится все светлее и светлее?

– Вы о «Бригаде», конечно? Все зависит от того, как фильм снят. «Бригада» снята хорошо. Здесь показано такое крепкое братство, единство, что невольно вызывает какое-то хорошее чувство. Другое дело, что в каждом отрицательном персонаже надо искать что-то положительное. Может, помните фильм «Однажды в Америке» с Робертом де Ниро? С каким упоением мы все его смотрели. Так вот, по-моему, нашу «Бригаду» вполне можно назвать «Однажды в России». А «Крестный отец»? Когда прочитал книжку, то подумал, что лучше гангстеров, наверное, никого на свете и нет. Так там было все преподнесено, так замечательно написано. Герои готовы отдать жизнь друг за друга. И в «Бригаде» ведь то же самое, только отношение к ее героям у нас почему-то другое.

– Многие актеры считают ниже своего достоинства «опускаться» до сериалов.

– Могу ответить стандартной фразой: «это моя профессия, это моя работа». Но ведь сериалы снимают разные. Есть сделанные очень профессионально, со всех точек зрения. Взять, к примеру, американские. И кто там играет? Аль Пачино, Дени де Вито, другие лучшие актеры, которые посчитали за честь «опуститься» до сериала и играют свои роли профессионально, просто шикарно выполняют свою работу. Такое же отношение к сериалам надо воспитывать и у российского зрителя. Конечно, снимать надо так же профессионально и качественно, как это делают те же американцы.

– Вам тоже приходилось обнажаться перед камерой?

– Приходилось. В фильме «Интересные мужчины», где я играю роль офицера, моего героя обвиняют в краже. И он, чтобы снять подозрения, полностью раздевается. Причем делает это в таком запале, что не задумывается об этом. Режиссер Юрий Викторович Кара спросил меня: «Разденешься?». Я согласился, ведь это оправдано сценарием. Тем более что меня поставили за стулом, так что снято было без физиологических подробностей.

– Какое из ваших увлечений помогает вам в актерской профессии?

– Всю жизнь занимаюсь спортом. Играл в футбол, занимался борьбой, бегал, и сейчас это мне очень помогает. У меня хорошая физическая подготовка, так что и на сцене, и на съемочной площадке могу сделать многое. Еще я фотографирую, у меня это тоже неплохо получается, на «ты» с компьютером…

– Что-то ваше лицо не «засветилось» в рекламе.

– Нет, я снимался как-то в рекламе крема, это был новогодний ролик. Его сняли на студии имени Горького. В огромном павильоне сделали каток, насажали деревья, получилась такая роскошная зима – прямо Голливуд. Я играл роль папы, который вместе с женой и дочкой катается на этом катке. Потом девочку помазали этим кремом, показав, какой он хороший. Видите, какая красивая девочка? Это все крем. Кстати, он, действительно, оказался хорошим. Мне за рекламу неплохо заплатили, но я все-таки счастлив, что меня в ней не узнавали, мне этого не надо. Хотя и сейчас иногда звонят, приглашают. Но я обычно говорю: «Что вы, с моей внешностью мне бы автомат Калашникова рекламировать, а не какую-то там косметику».

– А как руководство театра относится к тому, что вы много снимаетесь?

– В основном это делаю в свободное время, так что работе в театре это не мешает. Больше того, если ты все успеваешь, то в театре даже приветствуется, что ты мелькаешь на экране, это же нормально.

– Игорь, а сколько всего фильмов на вашем счету?

– Давайте посчитаем. Первой картиной, где я снялся в главной роли, была «В начале было слово» – ее поставил Юрий Мефодьевич Соломин. Потом были «Дачники, или Летние люди» Урсуляка. Дальше, честное слово, не помню. Много было фильмов. И это не считая сериалов, в том числе « На углу у Патриарших»-2. Не так давно снялся у Ольги Жулиной в «Случайной встрече» – эта картина еще не вышла на экраны.

– Помните, на что потратили свой первый гонорар?

– Конечно. У знакомых купил очень дорогой видеомагнитофон, который в то время еще был большой редкостью.

– Вы много играете в театре, снимаетесь. Как же запоминаете роли?

– Самое главное, надо сделать, чтобы этот текст стал твоим, проникнуться им, иначе его ни за что не запомнишь. Но однажды во время спектакля «Свадьба Кречинского» у меня произошел срыв. В первом акте у меня много песен, причем исполняю их под живой оркестр. Пою песню и вдруг чувствую, что забыл дальше слова, вылетели из головы. Перед глазами белый лист и – все. А оркестр продолжал играть, это же не фонограмма. Потом неожиданно слова вспомнились, я продолжал играть роль, так что, думаю, зрители ничего и не заметили. Вообще, у актеров есть такая примета: если перед спектаклем забыл текст, никогда его не надо вспоминать, выйдешь на сцену – слова сами вспомнятся.

– В жизни вы человек конфликтный?

– Знаете, как говорится: ты меня не трогай, и я тебя трогать не стану. Но если речь идет о конфликтах творческих, то без этого не обойтись. При необходимости я способен отстаивать свою точку зрения, спорить с режиссером, доказывая свою правоту. Как же без этого? Спокойствие нас погубит.

– И из театра имени Вахтангова ушли тоже без конфликтов?

– Абсолютно спокойно. Я прослужил там девять лет, с 1990 года, до этого полгода работал в театре Евгения Рубеновича Симонова: тогда театра как такового еще не было, мы репетировали у Евгения Рубеновича дома. В конце концов я пришел к Михаилу Александровичу Ульянову и попросил взять меня к себе. Он меня взял, я ведь тоже «щукинец», в 1989 году закончил Театральное училище имени Щукина, то есть прошел вахтанговскую школу. А потом мне позвонил художественный руководитель Театра Сатиры Александр Анатольевич Ширвинд и в шутливо-приказном порядке предложил главную роль в спектакле «Свадьба Кречинского». Кстати, с Александром Анатольевичем мы знакомы еще с театрального училища. А потом и вовсе предложил перейти к нему в театр.

– Вы производите впечатление коренного москвича.

– Ошибаетесь. Я приехал в Москву из Минска. О том, что буду поступать только в театральный институт, знал давно, в школе активно занимался в самодеятельности, хотя в семье никто к искусству отношения не имеет: родители у меня хирурги. Они мечтали, чтобы я пошел по их стопам или хотя бы стал юристом. Зная, что в театральном нет военной кафедры, я отслужил в армии. Потом все-таки выполнил просьбу родителей, подав документы на юридический факультет. У отца, который был начальником госпиталя МВД БССР, в университете были очень хорошие связи, он уже договорился насчет меня. Но я совершенно сознательно завалил историю. И тогда родителям ничего не оставалось, как отпустить меня в Москву. Здесь я стал студентом Щукинского театрального училища, куда поступил сразу же. А после его окончания получил приглашение от Рубена Евгеньевича Симонова.

– Игорь, у вас есть идеал женщины?

– Это моя жена Оксана. Она тоже актриса, играет в ТЮЗе. Мы познакомились в театральном училище, она была младше на два курса. По-моему, нам удалось создать хорошую, дружную семью.

– Скажите, у вас в жизни случались тяжелые периоды?

– Разное случалось. Это же жизнь. Особенно тяжелый период у меня был уже после окончания училища. Пришлось от чего-то ради чего-то отказываться. Я не могу и не хочу рассказывать об этом подробнее, потому что все это сугубо личное. Но я вынес из всего этого урок: надо все делать искренне, без лукавства.