На чтение: ≈ 16 мин.История конфликта «родители – школа» началась уже со дня основания первой школы, и, похоже, у нее есть все предпосылки иметь продолжение еще много десятков, а то и сотен лет. И в этой статье речь пойдет о таком противостоянии. Оно длится уже около года, и пока, к сожалению, конструктивного выхода из сложившейся ситуации не видно. На одной стороне баррикады – родители семиклассника Ивана Смоленского, на другой – педагогический коллектив государственной специальной (коррекционной) общеобразовательной школы №584 «Озерки» Выборгского района Санкт-Петербурга, работающей по программе «Комплексная реабилитация детей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата».
Конфликт начался в октябре 2009 года, когда, по наблюдениям педагогов, Иван, тогда еще ученик 6-го «Г» класса, начал неадекватно вести себя в школе. – У наших детей есть особенности в поведении, но, как правило, они не выходят за рамки приличия, – рассказывает директор школы Ольга Безбородова. – Иван и раньше мог себе позволить какие-то вольности подросткового характера в небольшой группе или один на один, но в пубертатный период все изменилось. Как мы поняли позже, мальчик перестал справляться с эмоциональной нагрузкой. Он и понимает, что делает что-то не то, и в то же время ему хочется это делать. В этот период ему необходима помощь, в том числе медикаментозная. Иван обращается к взрослым по имени без соблюдения дистанции, с обилием «комплиментов», сопровождающихся попытками ухватить объект внимания, причем не дифференцируя, кто перед ним – директор школы, воспитатель, завуч или уборщица. На замечания персонала школы не реагирует. Следует отметить, что чаще всего в эти периоды Иван вообще не реагирует на обращенную к нему речь других людей, как бы не видит и не слышит их, а после спрашивает окружающих о том, что с ним случилось, искренне недоумевая. В тетради для связи родителей с учителями – а мы ведем такие тетради со дня основания школы – мы стали писать о поведении мальчика, просили проконсультироваться у специалистов-медиков. Поскольку мы и родители понимали, что все консультации с психиатром бесплодны (Ваня состоит на учете у психиатра), потому что он не видит своих проявлений, то по просьбе мамы Вани произвели видеозапись. Это был тяжелый день… Дети были в шоке. Причем когда у мальчика нет приступа, он вполне адекватен, но никто не знает, в какой момент все начнется. Поначалу, когда я укоряла за Ванино поведение педагогов, мы пытались найти закономерности. Разработали целый план, ходили на уроки, но закономерность не вывели – ни метео- , ни предметную. Был выявлен ряд предметов, на которых он более активно себя проявлял, но это ничего не объяснило. Психолог проводила индивидуальные и групповые занятия, но это тоже ничего не изменило. Все наши призывы «Помогите!» заканчивались одним: «У вас столько специалистов, и вы не можете справиться!» Но психолог не может корректировать психиатрию! Поначалу мы с мамой Вани еще могли договариваться о каких-то совместных действиях, она даже дала согласие, что после новогодних каникул начнем работу в таком режиме: если ребенок сорвался, то на следующий день его не привозим в школу, потому что и ему, и учителям нужно отдохнуть. Но в день видеосъемки мама мне звонит и говорит, что, как бы он себя ни вел, завтра пусть идет в школу, потому что у нее дела. Я под впечатлением от увиденного ответила: нет. Ребенок измотал себя, взрослых и детей. Мама категорически возразила. И тогда я пишу уведомление, что ребенок временно отстранен от занятий с сохранением места и подвоза. Мама Вани с подобным решением вопроса не согласилась, написала жалобу в Комитет по образованию, и в конце января школу посетили представители Комитета по образованию и районного отдела образования. Директора обвинили в самоуправстве. Сегодня Ольга Безбородова считает себя неправой в этой ситуации, но тогда для нее главным аргументом для отстранения мальчика от занятий было соблюдение прав других детей. – На съемке видно, как дети сидят, заткнув уши. Мы отвечаем не за одного Ваню, а за всех детей, и если одному что-то нравится, то это не значит, что другим это нравится тоже. Как пишет в заявлении прокурору Выборгского района Ванина мама, «28 января 2010 года по поручению Комитета по образованию администрация школы провела рабочее совещание с нашим участием на предмет дальнейшего обучения ребенка». Сторонам удалось договориться о временном экстернате, и до конца февраля мальчик получал домашние задания на дом. Причем классный руководитель Илона Амелькина тоже ходила к Ивану каждую неделю, хотя мама это отрицает. Как объясняет Ольга Безбородова, вопрос об исключении мальчика из школы вообще не стоял. – Мы просто просили о помощи, потому что за 18 лет работы школы с таким еще не сталкивались. Конечно, у нас бывают проблемы пубертатного периода, но они легко преодолеваются, когда родители подключаются, следуют рекомендациям психолога и обращаются за помощью к своему лечащему врачу или в лечебные профильные центры. У нас помимо Вани были еще три ребенка в таком периоде, но мы шли рука об руку с семьей, и ничего подобного не происходило. А здесь мальчика потребовали оставлять в школе ровно с 9 до 17 часов, и никто не озаботился тем, что ему самому тяжело. Мы предлагали родителям во время приступов довозить ребенка до дома на школьном транспорте. Но мама отказалась, сказала: «Помещайте в отдельную комнату». К чему это привело? Воспитательница попросила освободить ее от работы в этом классе, а впоследствии уволилась. К слову, и классный руководитель Вани тоже уволилась. То, что с Ваней приходится нелегко, подтверждают учителя. Вот что говорит Галина Шубина, учитель географии: – Я проводила уроки в классе у Вани. В начале урока он ведет себя прилично, пытается что-то ответить, потом ни с того ни с сего начинается агрессия. Ребята подражают ему, и урок, считай, сорван. Хотя дети по отношению к Ване не агрессивны, понимают, что он не виноват. В конце марта мама Вани написала заявление в прокуратуру Выборгского района с просьбой восстановить право ребенка на получение основного общего образования. Прокуратура начала проверку, по ее окончании было выявлено много «существенных нарушений действующего законодательства». Директору Ольге Безбородовой был объявлен выговор за подписью главы администрации Выборгского района Шмелева. – Мы не говорим, что правы, признаем, что делали ошибки, но на все наши призывы помочь никто не откликнулся, – говорит директор. – Ни психиатрия, ни система образования, ни администрация района не захотели встать на позицию, сближающую стороны. Все, что мы пытались сделать, оказалось обидным для родителей. Мама в школу приходит только с представителями роно. Но мы не ищем правых и виноватых, мы хотим, чтобы ситуация не повторилась, а если повторится, то знать, как вести себя. После письменного обращения мамы в школу с 22 марта Ваня возобновил очную форму обучения, но его поведение при этом не изменилось. Прокуратура вышла с проверкой в школу в апреле, когда Ваня был вновь в школе, а мама все продолжала жаловаться на нарушение его прав. В мае по поручению Комитета по образованию школу посещали специалисты из Академии постдипломного педагогического образования, которые написали заключение, где в мягкой форме констатируется то, о чем говорили педагоги. «Результаты наблюдения позволяют сделать вывод: Иван утомляется быстрее других детей, что обосновано состоянием его здоровья. Постоянное пребывание в интеллектуальном напряжении, даже при повышенном интересе Вани к урокам, может привести к переутомлению, а следовательно, и к эмоциональному срыву, ухудшению его здоровья. На наш взгляд, Ване необходим щадящий режим (организация дополнительного выходного дня, например, в среду только реабилитационные занятия и работа в кружках, а также сокращенное количество уроков в течение дня), снижение объема нагрузки на уроках». Педагогический коллектив также сделал попытку привлечь независимого эксперта из Санкт-Петербургского государственного университета, заочное заключение которого подтверждало то, что проблема не лежит в пласте педагогической и психологической коррекции, но это никто из проверяющих не рассматривает. Более того, городская межведомственная медико-психологическая комиссия пошла Ваниной маме навстречу в пожелании перевести его в более скоростную класс-группу. На сегодня, по словам Ольги Безбородовой, ситуация не может быть разрешена таким образом. – Мне кажется, Ванины родители попали в тупиковую ситуацию. Если сейчас не скорректировать поведение Вани, то потом будет поздно. Никто из специалистов не отказывается работать с Ваней, – утверждает Любовь Берг, заместитель директора по воспитательной работе. – Мы его встречаем и сопровождаем на всем протяжении учебы, мы с ним в столовой, в туалете, на мероприятии, во время учебного процесса. Но когда и так очень тяжелый в сопровождении ребенок все время вызывает тебя на эмоциональный всплеск и когда выхода из этого нет, любое терпение кончается. У нас был случай, когда педагог ушел на больничный, надорвавшись и физически, и морально, и это была первая весточка. Печально то, что никто не хочет взглянуть объективно на ситуацию.Мы договорились выполнить требования мамы о щадящем режиме. Мы должны разгрузить мальчика, сделать ему паузы, чтобы он лежал, отдыхал, и в то же время перевести его на образовательную ступеньку выше. Увеличив нагрузку, мы должны ему сделать часы разгрузки. А то, что эти часы разгрузки должны были быть в той программе, по которой он обучался ранее, об этом никто не помнит. А вот что говорит Фируза Соседова, педагог-организатор школы: – На протяжении всего этого конфликта нам твердят, что мы школа некомпетентных людей, раз не можем разобраться с Ваней. Это унижает. Мы учимся всю жизнь, консультируем друг друга. Не потому что глупые, а потому что ищем. Получается, что нас можно не выслушать, оболгать, нам можно не поверить. Мы в этой ситуации все время оправдываемся. Родителей Ивана понять можно: в такой школе хочется учиться. После капитального ремонта условия для детей-инвалидов здесь идеальные: пандусы, специальные парты, бассейн, медицинский блок с новейшим оборудованием, автобусная развозка, служба сопровождения. Понять можно и педагогов: школа для детей-инвалидов – особая школа. Здесь могут работать только сильные люди – и духовно, и физически (коляска подростка весит около 80 килограммов плюс вес ребенка). В подобной школе текучка кадров обоснованна: за 5-8 лет человек эмоционально выгорает полностью. Трудно понять только некую однобокость в оценке ситуации со стороны Комитета по образованию и администрации Выборгского района. Почему не принято во внимание ни одно из предложений администрации школы по налаживанию образовательно-воспитательного процесса? Почему в противоречие заключению специалистов АППО Иван переведен в скоростную класс-группу, где нагрузка выше, чем в предыдущем классе? Почему абсолютное большинство чиновников считает, что проблема должна решаться исключительно педагогическими методами? Открытые вопросы так и остаются открытыми по сей день. Но где гарантия, что в школе вновь не начнутся проблемы? И опять волна увольнений, сорванные уроки, истрепанные нервы и, главное, чувство горечи от того, что «клиент всегда прав»? Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии