Клад Приама. Генрих Шлиман – человек-легенда

Этот случай произойдет на одной из маленьких улочек Неаполя в 1890 году. Пожилой человек в измятой и крайне поношенной одежде внезапно упадет без сознания. Прибывший на место происшествия полицейский примет его за бездомного бродягу и, когда того наконец-то привезут в городскую больницу, забеспокоится только об одном, кто оплатит расходы за доставку больного. Пациента опознает врач, о чем сразу же доложит стражу порядка. – Волнение напрасно, – скажет ему врач. – Он сказочно богатый человек. И в этот самый момент, словно подтверждая слова врача, из кармана поношенного пальто пострадавшего полетят со звоном на пол золотые монеты…

Так, возвращаясь из одной научной командировки, закончил свою удивительную жизнь известный археолог и авантюрист американский немец Генрих Шлиман.

Этот человек как-то нашел истлевший деревянный ларец с грудой изделий из золота и серебра. Само провидение, казалось, послало ему знак, что после нескольких лет бесплодных поисков он не ошибся – нашел золотообильную и легендарную Трою! И лежащее перед ним сокровище – две золотые диадемы, десятки ожерелий и тысячи перстней – есть не что иное, как клад царя Приама. Вот он, триумф! Он разбудит свою молодую жену – гречанку Софью Эстрагоменос, наденет на нее найденные золотые диадемы и потрясенно воскликнет: «Елена!»

«Клад Приама» он передаст в дар стране, в которой меньше всего жил и которую любил меньше других – Германии.

Когда Шлиман нашел золото, он вмиг стал самым известным человеком Европы. Еще несколько лет назад многие археологи, узнав о его намерении найти Трою, называли его чудаком или более того – шарлатаном. Ведь одно дело – «идея фикс» самонадеянного миллионера, не так давно и необыкновенно быстро получившего в Париже ученую степень доктора философии, совсем другое – великая археологическая находка века. Теперь газеты льстили ему, называя величайшим археологом. Шлимана приглашали на научные симпозиумы, избирали почетным членом ряда академий, присуждали ему высшие ордена.

Но современники не скоро еще до конца поймут, что открыл миру Шлиман кроме Трои, что он совершил революцию сразу в нескольких науках: истории, философии, литературоведении и, конечно же, археологии, которой до него никто не занимался столь серьезно и фундаментально. До Шлимана люди уже кое-что знали о Древнем мире, но он покажет современникам этот мир в натуре, а места его археологических раскопок отныне станут местом паломничества миллионов простых людей.

Этому немцу действительно везло! Сын мекленбургского пастора, гимназист-недоучка, рано оставивший учебу и потерявший мать, с четырнадцати лет работал грузчиком в бакалейной лавке: таскал мешки с товаром, торговал за прилавком водкой и молоком, солью и спичками. В свободное время изучал языки…

Скоро он переехал в Гамбург и работал учеником торгового маклера. Позже уже в Амстердаме хорошее знание нескольких языков позволило ему занять ответственное место в голландской торговой фирме, где Шлиман проявил себя блестящим коммерсантом.

Позже в Петербурге он создал собственную торговую компанию и стал российским купцом первой гильдии. Здесь обрусевший немец прожил целых восемнадцать лет и обзавелся семьей. От брака с русской девушкой Екатериной Лыжиной у него родилось трое детей. А свое сказочное многомиллионное состояние Шлиман сколотил на торговле красителем индиго и строительным лесом, а также на скупке золотого песка у старателей в США, куда однажды приехал принимать дела покойного брата – владельца гостиницы. В бизнесе он никогда не страдал особой щепетильностью и был одержим только одним стремлением – приумножить свой капитал. Если это прибыльно, в дело шел и контрабандный товар.

В сорок с лишним лет Шлиман осознал старую добрую истину: не в деньгах счастье. Детская голубая мечта стала неотвязной: он переехал в Грецию, чтобы быть ближе к легендарной Трое, женился во второй раз, теперь уже на гречанке – и начал поиски Илиона.

Известно, что представления Генриха Шлимана об археологии были донельзя поверхностными и упрощенными и сводились во многом к одному-единственному лозунгу «Бери лопату – и копай смелее!». Он купил партию английских кирок и лопат, заказал новые французские тележки для перевозки грунта и отправился прямиком в Турцию. Там, на средиземноморском побережье, под холмом Гиссарлык, по его расчетам должна была находиться легендарная Троя: он постоянно вновь и вновь перечитывал строки Гомера. Впрочем, у Генриха Шлимана было главное – то, что должно было, по его мнению, привести к победе, – время и солидные капиталы. И он, с характерной немецкой пунктуальностью и упрямством, варварски снося многочисленные культурные пласты грунта, шаг за шагом добирался до античных сокровищ. Позднее большая наука так и не признала его методы раскопок до конца профессиональными: результат очевиден, но только издержки уж слишком велики! Но тем не менее именно его замечательные находки, его триумф дали толчок развитию археологии как науки…

Его, Генриха Шлимана, как «дикого» копателя отличали прежде всего великолепная, какая-то первобытная самоуверенность, трезвый расчет и вера в собственную правоту.

Шлиман с детства любил Гомера и грезил Древней Грецией: его ждали Троя и Микены. «Клад Приама» в Трое и «сокровища Агамемнона» в Микенах обогатили экспозицию афинского музея. Здание Национального археологического музея, построенное в 1866-1889 годах архитектором Ланге в стиле неоклассицизма, стоит в глубине обширного зеленого сквера. Его фасады украшены слепками с известных греческих статуй. Один из трех залов первого этажа музея посвящен искусству микенской Греции II тысячелетия до н. э. Большая часть вещей, заполняющих обширный зал, происходит из царских погребений, открытых в 1876 году в Микенах Шлиманом. Золотая «маска Агамемнона» есть не что иное, как золотая погребальная маска, некогда, по обычаю древности, закрывавшая лицо микенского царя. Здесь же хранятся парадное оружие микенских царей, роскошные золотые диадемы и ожерелья, бусы из цветных камней, броши, перстни-печати, цепочки, браслеты, золотые, серебряные и бронзовые кубки, украшенные рельефными изображениями. Все эти предметы весом в несколько килограммов золота, найденные Генрихом Шлиманом среди руин и гробниц древних ахейских городов Микен и Тиринфа, принесли археологу мировую известность.

Труды «дикого» копателя были вознаграждены сполна, он купался в лучах славы. Но по всему казалось, что уж больно велик для энтузиаста Шлимана этот груз. Он сам с иронией говорил об этом своим греческим друзьям, цитируя Пушкина:

– Ох, тяжела ты, шапка Мономаха.

Разумеется, в то время (да и сейчас!) мало кто мог сравниться с «диким» копателем: профессиональные археологи Европы не обладали ни его солидными капиталами, ни его деловыми качествами – феноменальным чутьем, живым умом, бульдожьей хваткой. Все знали и ценили его такого. Но мало кто подозревал, каким он был на самом деле. Идеалист и прагматик, мечтатель и честолюбец, имя которого принадлежит всему миру. Еще ребенком он дал себе слово когда-нибудь откопать Трою – и много лет спустя сдержал его! Для этого примерному книгочею – маленькому Генриху достаточно было в неполные восемь лет увлечься чтением толстой книги в кожаном переплете, которую пастор Эрнст Шлиман подарил своему сыну на Рождество.

Перелистывая ее страницы и жадно разглядывая множество красочных иллюстраций, мальчик впервые увидел на одном из рисунков последний день Трои – легендарного города, об осаде и страшном разрушении которого воинственными греками-ахейцами рассказано в «Илиаде» Гомера:

Меж городами людей, на земле беспредельно живущих,

Сколько на свете ни есть их под солнцем и звездами неба,

Сердцем всех больше моим Илион почитался священный.

И повелитель Приам, и народ копьеносца Приама.