Кижи – место необычных встреч

Шестой год подряд после окончания курсов экскурсоводов летом на месяц я приезжаю на уникальный остров Кижи. Остров не перестает удивлять. Казалось бы, за эти годы побывал во всех его потаенных уголках, но каждый раз открываю для себя что-то новое. Кижи – это не только райская утренняя и вечерняя тишина, которую нарушает лишь пение птиц, но еще и место необычных встреч.

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений

Из рода Истомки Васильева

Обучаясь на курсах экскурсоводов музея-заповедника «Кижи», я впервые услышал об Истомке Васильеве, сыне Ольхина, от которого и пошло возрождение сожженной в Смутное время деревни Харчевской, владений новгородского боярина Никиты Афанасьева. В дальнейшем деревня стала называться Ольхинской, а еще позднее, в XX веке, получила свое нынешнее название – Ямка. Так вот, все фамилии исторической деревни – Ржанские, Костины, Ольхины, Аникины – происходят от Истомки Васильева, у которого было четверо сыновей, потомки которых до сих пор живут на острове Кижи.

Прошлым летом я познакомился с Галиной Алексеевной, представительницей фамилии Костиных, которые были в числе четырех родов, положивших начало исторической деревне Ямка, сохранившейся в северной части острова Кижи с ХVI века.

Алексей Андреевич, отец Галины Алексеевны, был вторым ребенком в семье. Всего в семье пятеро сыновей и две дочери. От них еще больше разрослась ветвь Костиных. Генеалогическое древо рода могло быть и более развесистым, но Великая Отечественная война не пощадила младшего, Федора, погибшего уже в июле 1941‑го. Совсем молоденькой во время Зимней войны 1939-1940 годов от рук финских солдат погибла и одна из дочерей, Надежда. Она несла ценные бумаги советским партизанам и нарвалась на финнов. Ее убили, а дочь отправили в концлагерь. В том партизанском отряде «Боевые друзья» воевал и отец Надежды. Во время Великой Отечественной войны уже в фашистском концлагере оказался дед Галины Алексеевны по отцу, Андрей Николаевич.

Испытание войной

Когда началась Великая Отечественная, Галине было всего четыре месяца. Отец ушел на фронт, мать осталась с тремя детьми на руках. Брату Галины было пять, сестре – два годика. По словам матери, Евдокии Степановны, Галина знает, что их на барже из Карелии эвакуировали в соседнюю Архангельскую область. По дороге в Няндому немцы бомбили баржу, ее перевернуло, но находившиеся на ней люди каким-то чудом спаслись.

– В эвакуации мы все северные города объехали: Вельск, Няндому и другие, – вспоминает Галина Алексеевна. – В Вельске сестра умерла.

После войны Алексей Андреевич вернулся с семьей в родную деревню и не узнал ее: дома стояли искореженные, с протекающими крышами. Стены, двери построенного в двадцатые годы дома были проткнуты штыками, на потолке зияли отверстия, от сарая остались только сгоревшие обломки.

Почти три года, с ноября 1941 по июнь 1944 года, все деревни Кижского сельсовета находились в зоне оккупации финских войск. Относительно либеральный режим начала оккупации в январе 1942 года сменился жестокими репрессиями и отправкой большинства жителей в концлагеря Петрозаводска. Это случилось, после того как местное население поддержало партизан, которые захватили большую часть Клименецкого острова. Оставшиеся жители были переселены на материк, в деревню Липовицы. Крестьяне работали на бирже в Песках и на заготовке дров.

…Фронтовик Алексей Костин стал приводить дом в порядок. Сказать, что ему сложно приходилось, ничего не сказать: материалов в ту пору не было. По воспоминаниям Галины Алексеевны, отец был рукастый и мастеровитый. За что ни брался, все у него ладно получалось. В помощи никому из сельчан не отказывал.

Евдокия Степановна на всю кижскую округу хлеб пекла. Нынешние туристы, прогуливаясь рядом со Спасо-Кижским погостом, и не подозревают, что здесь когда-то стояла пекарня. Откуда им об этом знать. Да и я о пекарне услышал только из уст старожила кижской де­ревни.

От дома Костиных до пекарни почти два километра. Евдокия Степановна, натопив печь, чтобы ее ребятки не замерзли, часа в четыре, еще раз глянув на их сонные лица, тихонько выходила из дома. После войны на острове волки стаями ходили, поэтому Евдокия прихватывала с собой военный котел с камнями, бумагу, спички, чтобы отпугнуть хищников в случае необходимости.

Евдокия Степановна просила жившую по соседству бабу Варю присмотреть за ребятишками, но у самой сердце было не на месте. Как они там, без матери, не случилось ли чего?

На печи Галя с братом особо не разлеживались, им постоянно хотелось есть. То и дело посматривали на часы, не пора ли к матери в пекарню. Евдокия Степановна из сэкономленной муки старалась им испечь маленькую буханочку хлеба. Голодные дети тут же съедали теплый ароматный кусочек и возвращались домой.

Девчоночка фабричная

Рожденной в войну, испытавшей ребенком все ее ужасы и послевоенное лихолетье Галине Алексеевне судьба продолжала преподносить трудности и в дальнейшем.

Голодное военное время не прошло бесследно. Галина росла слабенькой, худенькой. По состоянию здоровья ее и в школу, которая располагалась на материке, в деревне Ерснево, не приняли, до нее приходилось добираться в распутицу. И в 1949‑м семья переехала в ближайший от острова карельский город Кондопогу, а через год сестры Евдокии Степановны уговорили ее переехать в Ленинград.

После школы Галина поступила в медицинский техникум, но из-за существовавших проблем со здоровьем (во время эвакуации она пять раз переболела воспалением легких) учебу пришлось бросить.

Однако настойчивость и твердый характер помогли Галине справиться и с этим посылом судьбы. С отличием окончив школу ФЗО, она стала порт­ни­хой высшего, седьмого, разряда по пошиву верхней одежды. Ее с удовольствием взяли на «Большевичку», девушка подавала большие надежды как высококлассный специалист. Совсем как в песне складывалась жизнь: «Жила к труду привычная девчоночка фабричная…»

Три года Галина успешно отработала на знаменитой ленинградской фабрике. Казалось бы, испытания на этом закончились, но судьба распорядилась иначе. Во время одного из медосмотров врачи обнаружили серьезные изменения в легких. После операции в 22 года девушка стала инвалидом.

Она не отчаялась, опять начала с чистого листа. По медицинским показаниям путь в профессию портнихи был заказан. Галина с отличием оканчивает учебу, только теперь это курсы бухгалтеров. Некоторое время работает по специальности. А потом еще раз меняет профессию, сделавшись помощником руководителя по хозяйственной части Ленгипрогора, впоследствии ставшего Институтом урбанистики. Из помощников через год-другой Галина Алексеевна становится начальником отдела. Под ее руководством трудились более 60 человек. Только в 62 года она покинула институт.

– Продолжала бы работать еще, но тяжело заболела мама, – признается моя собеседница.

Зов предков

Несмотря на то что еще в детстве волей обстоятельств Костиным пришлось покинуть деревню, связи с ней они не прерывали. Ежегодно родители Галины, а потом и она сама с дочерью каждое лето проводили в кижской Ямке. Последние несколько лет она одна уже не решается отправиться в дальний путь из Северной столицы до знаменитого острова, дожидается отпуска зятя Олега Альбертовича. Как правило, в первых числах июня Костины начинают заниматься огородом.

Прошлым летом в деревне мы и познакомились с представительницей рода Костиных. Я с интересом расспрашивал Галину Алексеевну о деревне ее детства и юности, слушал воспоминания о роде Костиных. Ведь такие собеседники – кладезь истории, нашего прошлого, без которого, как известно, не бывает настоящего и будущего.

Галина Алексеевна хорошо помнит, какой была деревня, где стоял чей дом. Нынешние Ямка и Васильево воссозданы как исторические поселения. В Ямке существует еще несколько исторических домов, в частности дом Аникиных, который остался от старой деревни. Продолжательница этой исторической фамилии тоже на лето наведывается в родные края. Сохранились на своих исторических местах на северном конце деревни дома Костиных и Ржанских.

– Другой была в пятидесятые годы деревня, – с грустью вспоминает продолжательница рода. – Народ был как одна семья, в радости и в горе вместе. Сейчас молодежь мимо дома пройдет, не поздоровается. Те, кто постарше, деревенские обычаи еще соблюдают, а у молодых воспитание другое.

– На Боярщину по молодости ездили на танцы, – с улыбкой рассказывает Галина Алексеевна. – Брали лодочку дырявую и плыли вокруг острова, не боялись ничего. Молодежи тогда много в округе было.

У Олега Альбертовича тоже особое отношение к острову. В 70-80‑е годы, еще до реставрации, его бабушка Анна Васильевна Васильева работала смотрителем в Преображенской церкви.

…Перед отъездом в Петрозаводск я зашел попрощаться к Костиным. Стоял тогда конец августа, на плодородных шунгитовых землях уродился отменный урожай овощей и зелени. Галина Алексеевна с зятем копали картошку. С каждого клубня выкапывали почти ведро.

Присели отдохнуть и перекинуться парой слов на дорожку.

– Душа у меня здесь, – сказала Галина Алексеевна. – Какая-то неведомая сила тянет сюда. Раньше до конца навигации задерживалась, за клюквой на болото ходила, уж больно вкусная она здесь. Теперь хожу только возле дома.

…Каждый раз осенью я покидаю остров с легкой грустью, но с надеждой, что на следующее лето обязательно сюда приеду. Вероятно, Галина Алексеевна испытывает те же чувства, только у нее они называются «зов предков».

Наиль ШАБИЕВ, о. Кижи, фото автора