Кира ПРОШУТИНСКАЯ:

Когда говоришь о любви, не нужны цензоры

Наша сегодняшняя собеседница – известный журналист, телеведущая, интересная женщина Кира Прошутинская. Ее творческий путь начался в ранней юности. В ее профессиональной биографии было все – от должности ведущей детских программ до работы руководителя телекомпании. Именно на ее глазах звездами становились Тина Канделаки, Дмитрий Быков и Леонид Парфенов. Она не боялась менять жанры, экспериментировать и развиваться в своем деле. Сегодня ее проект «Он и Она» – один из самых глубоких и интересных на отечественном телевидении. Есть ли сегодня цензура на телевидении, почему голосование в премии «ТЭФИ» – профанация, о школьных годах и многом другом Прошутинская рассказала в эксклюзивном интервью «Учительской газете».

– Кира, как вы пришли на телевидение? Это была мечта с детства или дело случая?

– Я уже в школе знала, что буду работать на телевидении. Вдохновили меня на это два человека. Первый – знаменитый комментатор Юрий Фокин, журналист, который мне безумно нравился. Абсолютно раскованный, европейский, ни на кого не похожий. Второй человек был тогда студентом факультета журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова. Он мне тоже очень нравился, но безответно, я тогда была юной скромной школьницей. Когда поступила на журфак, пришла в студенческий театр университета, где режиссерами были Марк Захаров и Петр Фоменко. Они считали, что я была актерски перспективна, но зажата и стеснительна. В общем, моя театральная карьера быстро закончилась. В университете попала в телевизионную группу, которую впервые сформировали на факультете, и начиная со второго курса вела детскую программу. Так телевидение вошло в мою жизнь.

– Вы долгое время занимались политическими программами. Почему решили уйти в сторону женской тематики? Ведь программа «Жена» о любви…

– Я устала от политики. До программы «Народ хочет знать» вела передачу «Пресс-клуб» и из нее ушла, потому что начались непростые времена, когда стало невозможным быть до конца честным. А люди, работая внутри определенной передачи, канала, не имеют права представлять свою точку зрения, отличную от политики канала, потому что существует корпоративная этика. Для меня момент этики в жизни и в журналистике важен: не согласен – уходи и получай моральное право говорить то, что считаешь нужным. Именно поэтому ушла из «Пресс-клуба». Что касается программы «Народ хочет знать», это очень честная программа. Мы начали первыми приглашать людей с разными точками зрения, официальными и неофициальными, пытались делать программу объективной. Я была модератором, то есть человеком, который не высказывает свою точку зрения, а дает возможность высказаться другим. За программу «Народ хочет знать» мне не стыдно. У нее была долгая жизнь, больше 10 лет, потом ее закрыли. К счастью, к этому времени приняли мою заявку на программу «Жена». Ее основная тема – любовь, нежность, семья. А это мне всегда было близко и интересно. Между прочим, программу «Жена» смотрели не только женщины, но и мужчины, которым интересны психология и женская точка зрения.

– Какой опыт вам дала программа «Жена»?

– У меня было сто шестьдесят героинь. Я всегда очень бережно отношусь к ним. Сейчас у женщин и так непростая жизнь, чтобы еще и в программе каким-то образом пытаться их уязвить. Человек, если доверяет, рассказывает намного больше и без моих наводящих вопросов. И когда женщины видят, что я им сочувствую, бывают искренни и открыты, вот это для меня важно.

– Сегодня практически на каждом канале идет общественно-политическое ток-шоу. Есть хотя бы одна программа, которая вам нравится и которую вы смотрите?

– Честно говоря, нет. Когда я делала свои программы, получались они или нет, прежде всего был talk – разговор, а потом шоу. А сейчас все шоу! Гости в этих программах, как дрессированные, заходят в одну студию, через два часа идут в другую, с одного канала на другой с теми же портфельчиками, с теми же показными театральными эмоциями, фальшивыми интонациями, заготовленными словесными штампами. Это театр. Но, наверное, спрос рождает предложение, значит, это востребовано.

– Сейчас вы работаете ведущей программы «Он и Она». Как пришла идея привлечь мужчин?

– Когда-то у меня была программа, которая называлась «Мужчина и женщина». Она была более простая, и я была моложе и проще. Это были 90‑е годы. Тогда я разговаривала с мужчинами, которых мало кто знал: было перестроечное время, многие начинали свой бизнес, происходили разные политические процессы, появлялись новые люди, которые хотели и могли что-то сделать для новой России. К себе в программу я не приглашала ни банкиров, ни коммерсантов, только производственников, и это были очень хорошие программы. Потому что сами люди в них были хорошие, такие умные и деловые романтики. Это давало ощущение оптимизма, а значит, будущего. Изменилось время, и я изменилась, поэтому программа «Он и Она» больше психологическая и философская, про жизнь.

– Не было никогда мысли уйти с телевидения и заняться чем-то другим?

– Никогда! Телевидение – очень манкое, затягивающее, увлекательное дело. Как говорила моя мама, царствие ей небесное: «Какое счастье, что у тебя каждый день праздник!» Ну, праздник он такой, конечно, со слезами на глазах, физически и психологически, это колоссальная нагрузка. А люди, далекие от телевидения, не зная нашу работу, считают, что ты встала и полетела в известность и финансовое благополучие. Бывают такие сложные записи передач, что я после них только через два-три дня восстанавливаюсь от усталости и стресса. Разные были времена, я и была в кадре, и не была. Но я ведь в первую очередь журналист и редактор, то есть пишущий человек. Поэтому главное – быть готовым к тому, что сегодня ты на экране, а завтра остался за кадром. Уход из эфира ломает многих ведущих в моральном плане. Для некоторых это вообще катастрофа. Вот один мой знакомый сказал как-то: «Я рожден, чтобы быть в кадре!» Ну не рождены мы для этого! Кому-то дан этот дар, а кому-то – нет. Вот у Владимира Владимировича Познера этот дар есть, как и у Максима Галкина.

– В октябре 2019 года состоялся конкурс «ТЭФИ». Вы присутствовали на премии? Кому бы лично сегодня вручили статуэтку?

– Самое большое количество «Орфеев» получил развлекательный канал «Пятница». И утренняя программа, и развлекательная программа, и даже программа просветительская – «Пятница». В связи с этим после конкурса шли пересуды о том, насколько объективна сама премия. Наверное, прав Владимир Владимирович Познер, сказавший о том, что «ТЭФИ» не выполняет свою функцию. И он вышел из состава академиков. Я также хочу выйти из академиков. Потому что, когда ты не имеешь возможности влиять на телевизионную политику, что-то обсуждать, когда ты понимаешь, что твое мнение учитывается только один раз при голосовании, когда ты не очень понимаешь, почему некоторые люди получают «ТЭФИ», нет смысла в твоем участии. Единственная премия, которая была прозрачна и не вызывала разногласий, – это была премия «Триумф», готовила ее Зоя Богуславская. И это была безупречная премия. Ни один человек, получивший ее, не вызывал вопроса, почему он.

В этот раз в конкурсе «ТЭФИ» я не голосовала. Во-первых, потому что была в отъезде. А во-вторых, невозможно посмотреть абсолютно все программы, которые номинированы. Надо их как-то разделить по членам жюри и тематике: кто-то отсматривает публицистические программы, кто-то – юмористические, кто-то оценивает интервью и т. д. Сегодняшнее голосование – это профанация!

– В вашей творческой биографии была телекомпания АТВ…

– Работа на АТВ по-настоящему была интересной и грандиозной, ведь мы стали первопроходцами в создании частных независимых компаний. С моим бывшим мужем Анатолием Малкиным сделали порядка ста тридцати программ. Многие звезды начинали у нас: Дмитрий Дибров, Яна Чурикова, Яна Поплавская, Дима Быков, Андрей Максимов, Тина Канделаки. Владимир Владимирович Познер работал у нас, прилетая на записи программ из США, где я пригласила его в ATВ стать ведущим новой программы «Мы». Это была очень популярная программа. Потом он вел проект «Человек в маске», уникальный на тот период. Приходил в студию человек, который рассказывал о своих проблемах именно в маске. Это сейчас никого не удивить откровениями на крупном плане, и маска не нужна… Тогда было по-другому. Леонид Парфенов начинал у нас. Я ему предложила делать короткие новости – так родилась программа «Намедни». Леня – блестящий журналист. Он невероятный трудяга, человек, который постоянно работает. Но были и сложные времена, так как у него тексты жесткие, ироничные, хлесткие. На этой программе я была шеф-редактором и после выпуска всегда думала, что нас ждет на следующий день после эфира, закроют программу или нет… Дима Быков после службы в армии впервые появился в «Пресс-клубе». И сейчас, когда мы изредка встречаемся, он говорит с ностальгией: «Времечко на АТВ – это было лучшее время в моей жизни, которое я бы повторил».

– Не обесценивается ли профессия журналистa, если каждый может при наличии финансов открыть свою студию, приглашать гостей, путешествовать с камерой и называться журналистом?

– В любой профессии остаются только настоящие профессионалы. Вот вы не помните, но в 90‑е годы появилось огромное количество новых печатных изданий, а сейчас осталось совсем мало. Выжили традиционные и только несколько новых.

– Были ли в вашей профессиональной деятельности случаи, когда ваше мнение шло вразрез с мнением канала и вы делали по-своему?

– Конечно! Раньше я была более смелая. Сейчас я стала гораздо покладистее. Может, еще и потому что у меня программа о любви: воевать не с кем, если только с собой за качество. Претензий у меня никаких нет и быть не может. Я только благодарна, что мне дают возможность работать.

– Чем вы займетесь, если покинете телевидение?

– Буду приводить в порядок свои дневники. И могу сказать: готова к тому, что сегодня я ведущая, а завтра мое место может занять более молодая и креативная. К этому нужно быть готовой, это нормально: смену поколений пока никто не отменял…

– Сегодня большую популярность набирают интернет-каналы. Например, популярны такие программы, как «Осторожно, Собчак» Ксении Собчак, «вДудь» Юрия Дудя, «А поговорить?» Ирины Шихман и т. д. Как думаете, сможет ли Интернет заменить телевидение?

– Ксению Собчак и Юрия Дудя я иногда смотрю. Ксения мне интересна. Она личность совершенно необычная. Правда, часто она шокирует всех нас своими, мягко говоря, неординарными поступками. На мой взгляд, она уже взрослая «девочка», поэтому ее эпатажность – это затянувшаяся инфантильность. Она слишком интересная и интеллектуальная, чтобы таким образом привлекать к себе внимание. Она смелая, яркая, интересная и безбашенная, и в этом я ей даже завидую! Хотела бы восхититься Юрием Дудем, как многие, но почему-то не получается… (Иронично улыбается.)

Я думаю, что интернет-вещание все больше оттягивает зрителей от обычного телевизора. Тенденция такая существует. И мои программы в Интернете смотрит большое количество людей.

– Как вам удается сохранять в себе сильный характер, которого требует ваша профессия, при этом оставаться нежной и по-женски мягкой?

– Мне кажется, основное – это прежде всего оставаться женщиной. Просто уж так судьба сложилась, что я стала руководить телекомпанией. Я не жесткий руководитель. У меня очень хорошая команда, с которой мы работаем годами. Два редактора, Людмила Сатушева и Кира Карпенко, пришли, когда им было по двадцать лет. С тех пор прошло двадцать лет. У нас каждый знает свой «маршрут». Не люблю делать замечания, выяснять отношения, да и мне им нечего сказать, кроме того, что они такие умницы. И все, что я делаю, благодаря им.

– Что запомнилось вам из школьных лет?

– Я практически не помню никого из своих учителей. Помню первую учительницу. Я жила на Заставе Ильича в четырехэтажном доме на последнем этаже. У нас была комната в коммуналке. А рядом стояли маленькие деревянные дома. Вдруг Валентина Николаевна Желнина пришла и сказала: «Дети, нам дают квартиру, и я хочу нарисовать ее планировку». Именно с этого момента я поняла: она для меня учитель.

– Есть ли сегодня цензура? Что она дает?

– Есть, конечно. Негласная, но есть. В СССР она была более жесткая. А поскольку я человек советского периода, внутренний цензор во мне всегда. Сегодня вам никто не скажет: это нельзя, то нельзя. Мы сами, ведущие, понимаем, что можно, что нельзя. Это особенно касается политических программ, информационных. А вот когда говоришь о любви, тут не нужны цензоры, нужно сделать так, чтобы зрителям было интересно и не было стыдно самой.

Лидия ДРОНОВА