Кино про обыкновенный расизм

Полвека назад на экраны вышел фильм «Большая белая надежда»

Расизм, увы, не пережиток прошлого, а текущая реальность. Об этом свидетельствуют даже не известные протесты в Америке, а реакция на них со стороны большого числа наших сооте­чественников, в том числе эмигрантов. Реакция эта обнаружила колоссально пренебрежительное отношение к чернокожему населению США. Главные же обвинения в адрес недовольных полицейским произволом состояли в том, что у афроамериканцев и так много прав, а они просто не хотят работать. В общем, как у Гоголя: унтер-офицерская вдова «сама себя высекла».

Благо есть великий кинематограф, в котором тема дискриминации занимает сегодня едва ли не ведущее место. Пятьдесят лет назад все было несколько иначе. Тогда, в 1970 году, снять в Голливуде фильм, обличающий расизм, считалось если не подвигом, то уж, по крайней мере, смелым шагом. Оттого картина «Большая белая надежда» с Джеймсом Эрлом Джонсом и Джейн Александер в главных ролях заслуживает особого внимания. Хотя действие в ней происходит в начале ХХ века, многие проблемы, с которыми сталкиваются персонажи, отзываются и в наши дни. Прежде всего речь идет о взаимной нетерпимости людей друг к другу и отказе принять личный выбор человека.

Фильм отчасти основан на реальных событиях. В центре история первого черного чемпиона мира по боксу в тяжелом весе Джека Джонсона. В картине его зовут Джек Джефферсон. Символично, что герой – однофамилец выдающегося американского президента Томаса Джефферсона – автора знаменитой преамбулы к Декларации независимости 1776 года, в которой среди прочего говорится: «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди сотворены равными, и все они наделены Создателем определенными неотчуждаемыми правами, к которым принадлежат жизнь, свобода и стремление к счастью». Кроме того, Томас Джефферсон активно осуждал рабовладение, хотя сам был плантатором, и до сих пор остается открытым вопрос о его совместных детях от рабыни Салли Хемингс.

Такой исторический экскурс позволяет несколько иначе взглянуть на судьбу его темнокожего однофамильца, который свой победный бой за чемпионский титул проводит как раз четвертого июля – в День независимости. Таким образом, мы понимаем, что Джек Джефферсон столь же достойный гражданин Америки, как и его белые собратья. Тем не менее его воспринимают чужаком. Поразительна сцена поединка, когда перед нами возникает панорама арены, на которой присутствуют только белые зрители, а некоторые из них выкрикивают оскорбления в адрес Джефферсона.

Герой оказывается одинок с обеих сторон. Пришедшие поддержать его перед боем представители афроамериканской общины призывают Джека сражаться за цветных и упрекают в том, что тот «не мыслит по-черному». Дело лишь в том, что он не судит людей по расовому, религиозному, национальному и прочим подобным атрибутам. Для него человек определяется исключительно личностными качествами и вслед за автором Декларации Джефферсон убежден, что каждый имеет право на стремление к счастью. Однако современное ему общество считает иначе. Оно не просто разобщено, но убеждено в своем праве лезть в частную жизнь возлюбленных только потому, что они разного цвета кожи.

Режиссер Мартин Ритт демонстрирует не просто институциональные притеснения цветных в Америке, а показывает глубинный расизм, который считается нормой. Вот почему спортивные промоутеры так настойчиво стремятся найти новую «белую надежду», настоящего американца, который повергнет черного. Они даже не могут помыслить, что представитель нетитульной расы будет носить титул чемпиона. В их сознании афроамериканцы – аутсайдеры, рабы, недалекие дикари, которых в лучшем случае можно пожалеть. Характерна сцена, когда Джек, вынужденно оказавшись в Европе, чтобы заработать, участвует в спектакле по роману Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», где как раз и изображает такой сочувственный образ подневольного черного страдальца на плантациях перед лицом сытых постояльцев местного ресторана.

Достаточно посмотреть первые полчаса фильма, чтобы оценить масштаб расовой дискриминации, установленный на государственном уровне, а точнее на уровне штата, за пределы которого цветному мужчине запрещено выезжать с белой девушкой, а за нарушение подобных норм ему грозит тюремное заключение. При этом понятие частной жизни, столь ценное для американского самосознания, здесь оказывается попранным. Вооруженные люди могут спокойно ворваться в спальню и, застав там людей разных рас, предъявить обвинение в нарушении закона. Поразительно, но принять тот факт, что любовь не знает расовых границ, не могут ни черные, ни белые. Внешние различия разрастаются до неискоренимых стереотипов, которые и порождают взаимное неприятие. Например, когда Джефферсон шумно празднует свою победу в компании состоятельных афроамериканцев и своей возлюбленной Элеоноры, внезапно появляется темнокожий бедняк, обвиняющий боксера в том, что тот «суетится за денежные призы белых и ходит с умным видом». В его представлении Джефферсон предает этим свою расу.

Что уж говорить о реакции общества на роман героя с белой девушкой. Один из самых ярких эпизодов фильма, когда боксер собирается бежать из Америки и переодевается в форму бейсбольной команды. Сообщить полиции о побеге грозится одержимая Джеком темнокожая девушка Клара, которая не в состоянии принять, что ей предпочли белую аристократку. Обезумевшую Клару приходится удерживать силой, а чтобы ее криков не услышали наблюдающие за домом правоохранители, постояльцы во главе с матерью Джефферсона и пастором поют молитвы.

Образ Элеоноры – белой возлюбленной Джефферсона – и трагичен, и прекрасен одновременно. Не случайно ее имя с древнегреческого переводится как «милосердие» и «сострадание». Впрочем, она любит Джека не из жалости, а по велению истинного чувства. Сцены их прогулок и поцелуй выглядят невероятно романтично и бросают вызов тогдашней расистской морали. В картине Элеонора становится своеобразной Офелией из трагедии Шекспира. В роли Гамлета выступает Джефферсон, который тоже стоит перед выбором, равносильным метаниям между жизнью и смертью: возможно ли или предать собственные идеалы? И тут не стоит ждать хеппи-энда.

Александр ТРЕГУБОВ