«Кентавр» из поднебесья

В 1970-е гг., когда Воздушно-десантными войсками командовал легендарный Десантник № 1 – Герой Советского Союза генерал армии Василий Маргелов, впервые в мировой практике было освоено десантирование людей внутри боевой техники. Полки ВДВ смогли в соответствии с девизом вступать с неба в бой. У истоков подобных десантирований стоял Александр Маргелов – сын Десантника № 1. 21 октября ему и его брату-близнецу Василию, писателю, журналисту, майору запаса, исполняется 60 лет. Накануне юбилея Герой России полковник запаса Александр МАРГЕЛОВ дал интервью «Военному образованию».

– Александр Васильевич, в Воздушно-десантных войсках вы стали первопроходцем экспериментов по десантированию в «броне». Как вам удалось оседлать «Кентавра» и «Реактавра» – комплексы, аналогов которым в мире нет до сих пор?

– Командующий ВДВ дал указание специалистам готовить к десантированию на парашютно-платформенных средствах боевую машину с двумя членами экипажа внутри нее. Десантники понимали, что командующий шел на риск: не сработай парашютная система – люди могли погибнуть. Но он рисковал разумно, принимая все меры к тому, чтобы раскрытие многокупольной системы прошло нормально.

Многие, знавшие о подготовке к эксперименту, готовившие его, понимали: чисто по-человечески далеко не каждый военачальник пошел бы на то, чтобы посадить в эту машину своего сына, подвергая опасности его жизнь. Такое решение командующего вызвало неоднозначную реакцию. Одни недоумевали, другие осуждали, но абсолютное большинство офицеров-десантников и летчиков военно-транспортной авиации восхищались решительностью командующего.

Такой эксперимент проводился впервые в мире. Подготовку к нему вели Научно-технический комитет ВДВ в тесном контакте с конструкторским бюро Московского агрегатного завода «Универсал», головным разработчиком средств десантирования техники ВДВ, руководимым главным конструктором, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственной премий СССР Алексеем Приваловым. Одновременно в ГНИИ авиационной и космической медицины (ГНИИАКМ) проводились физиологические испытания по переносимости ударных перегрузок, действующих на человека. Начальник института генерал-майор медицинской службы Николай Рудный лично контролировал эту работу.

Внутри машины были установлены «космические» кресла типа «Казбек» разработки главного конструктора завода «Звезда» Гая Северина. Правда, в несколько упрощенном варианте – «Казбек-Д».

Мне приходилось бывать в НИИ, на заводах, у военных медиков. Первые копровые сбросы в кресле «Казбек» пришлось опробовать на себе. Все «мелочи» докладывали руководству, а зачастую – напрямую командующему. Он требовал: быстрее, быстрее!

Интенсивная совместная работа обеспечила возможность его проведения уже к концу 1971 г. Комплекс «парашютная система – машина – человек», получивший обозначение «Кентавр», должен был пройти государственные испытания в ГКНИИ ВВС им. Чкалова. «Кентавр» – потому, что механик-водитель БМД при движении машины «по-походному» высовывается из нее. Отсюда аналогия.

– Но в то время еще не было решено, кто будет десантироваться?

– Институт им. Чкалова на испытания комплекс не принял из-за отсутствия средств индивидуального спасения испытателей. Пришлось командующему ВДВ долго объяснять министру обороны Маршалу Советского Союза Гречко необходимость эксперимента. При этом он настаивал на участии в эксперименте офицеров, которые смогут передавать свой опыт в войсках. Наконец, маршал Гречко согласился.

– Кто будет десантироваться? – спросил он.

Командующий Маргелов сделал шаг вперед и сказал:- Я.

Гречко категорически отказал.

– В таком случае – один из моих сыновей, их у меня пятеро, и, кстати, один из них, Александр, служит в Научно-техническом комитете ВДВ и как раз занимается этими вопросами. Вместе с ним будет опытный офицер-десантник, мастер парашютного спорта гвардии майор Зуев – офицер воздушно-десантной службы, большой энтузиаст нового способа десантирования, – сказал командующий.

– Но почему все-таки сын? – спросил Гречко.

– Много я видел слез матерей, оплакивающих своих погибших мужей и сыновей. А поскольку дело новое и очень рискованное, где все может случиться, я лично несу всю ответственность и отвечаю головой за исход эксперимента. Единственное, что я могу обещать, что ни мать Сашки, ни его жена ничего не будут знать до завершения эксперимента, – ответил батя.

– Рапорт с просьбой включить вас в число экспериментаторов вы написали до того, как отец предложил вам участвовать в эксперименте?

– В войсках я видел, как важен для десантников, особенно «перворазников» или начинающих, личный пример опытных парашютистов. А уж в таком новом и важном деле, как десантирование экипажей внутри боевых машин, такой пример должен был убедить все Воздушно-десантные войска в правильности идеи командующего. Естественно, если в эксперименте будет участвовать его сын, офицер-десантник, инженер, сам работающий в этой области, доверие к новому средству десантирования будет полным. Все это определило мое решение участвовать в экспериментальных десантированиях.

Но если даже отбросить все сказанное, я бы написал рапорт только из уважения и любви к отцу и веры в дело, задуманное им во имя наших Воздушно-десантных войск.

– В вашем эксперименте первыми были собаки?

– В середине 1972 г., в связи с задержкой получения разрешения на проведение эксперимента, было принято решение в комплексе «Кентавр» десантировать собак. Три в одной машине были десантированы с успехом. Больше в «Кентавре» собак не десантировали, но медики были очень довольны первым практическим результатом.

– И вот, наконец, после переноса из-за запрета министра обороны…

– В канун нового, 1973 г. Гречко наконец не выдержал, согласился под ответственность командующего ВДВ. Отец объявил дату – 5 января.

Командующий поставил жесткую задачу: после приземления расшвартовать машину и начать движение не более чем через 2 минуты, провести машину по намеченному маршруту со стрельбой по мишеням из орудия и пулемета. Экипаж должен был доказать, что не только отлично перенес десантирование, в том числе ударные перегрузки при приземлении, но и сохранил физические и умственные способности, может успешно вести боевые действия. На это были направлены многочасовые ежедневные тренировки. И вот наступило 5 января.

Вытяжной парашют по команде штурмана вывалился, расправился, набрался сил и стал потихоньку вытаскивать «Кентавра». Как гигантский маятник с центром качания вокруг вытяжного парашюта, машина сначала завалилась на 135 градусов от горизонтали, затем стала раскачиваться с уменьшающейся амплитудой. Раскрылись тормозные, а затем и основные парашюты. Перевернувшись в первый момент вниз головой, мы испытали состояние, близкое к невесомости. В этом убедил невесть откуда взявшийся в машине хлам. Особенно ненужной показалась довольно приличных размеров гайка, «всплывшая» прямо между головами. Все свои ощущения мы передавали на землю. Только с земли после выхода машины из самолета ничего не слышали. Пришлось ориентироваться о работе системы по ощущениям да приборам.

При приземлении испытали резкий, перекатывающий удар. Головы в шлемофонах мгновенно «выбили морзянку» из заголовников, и все замерло. Навалилась тишина. Через мгновение мы, не сговариваясь, стали освобождаться от привязных систем.

На всех этапах десантирования, приземления, движения, стрельб сохраняли полную боеготовность и доказали, что десантники могут воевать с наибольшим боевым эффектом.

Командующий после доклада ему обнял и расцеловал нас, поблагодарил, а потом стал расспрашивать об ощущениях в ходе эксперимента.

Чтобы никто не обвинил его в отсутствии отцовских чувств, приведу факт, который позже стал известен от его порученца. Командующий держал в кармане шинели заряженный пистолет… И успел за двадцать минут до нашего приземления выкурить целую пачку папирос…

– А затем вы готовили штатные экипажи?

– После первого удачного эксперимента командующий приказал провести аналогичные экспериментальные десантирования во всех дивизиях ВДВ. Да, не боялся командующий Маргелов брать на себя ответственность и верил в людей. И как не верить, ведь сам их учил и воспитывал, в первую очередь – личным примером.

Я был назначен ответственным за подготовку штатных экипажей. К настоящему времени в ВДВ проведены десятки десантирований экипажей в комплексах «Кентавр», КСД, «Реактавр» и других «Десантаврах» на новых средствах десантирования. Все десантирования с людьми прошли успешно.

– Что представлял из себя «Реактавр»?

– НТК ВДВ совместно с промышленностью и ГНИИАКМ решал очередную задачу, поставленную командующим Маргеловым по десантированию БМД-1 на парашютно-реактивной системе в комплексе «Реактавр» (реактивный «Кентавр»). Система насколько сложная и поначалу капризная, настолько и перспективная, позволяющая полкам ВДВ добиться фантастической боеготовности.

Система имела только один купол площадью 540 квадратных метров («Кентавр» десантировался на пяти куполах по 760 кв. м), блок из трех двигателей мягкой посадки и два пенопластовых амортизационных бруса под днищем боевой машины.

Вначале проводили тренировочные десантирования с собакой внутри БМД-1. Я об этих экспериментах узнал только летом 1974 г., когда перед выпускниками Рязанского воздушно-десантного училища проводил показательное десантирование «Кентавра-6». Одновременно офицеры НТК ВДВ под руководством полковника Парийского готовили десантирование «Реактавра» с псом по кличке Буран. К общей печали комплекс с Бураном разбился. После выхода из самолета раскрывшийся было купол разорвался пополам, и машина камнем полетела вниз.

– Перед «Реактавром» вам довелось испытать еще один комплекс?

– Подготовку к эксперименту с «Реактавром» неожиданно прервал командующий ВДВ. Собрав офицеров Научно-технического комитета, он обратился с просьбой: «Вы, инженеры, попробуйте, что такое комплекс совместного десантирования – КСД, детище НИИ автоматических устройств. Мне нужно доподлинно знать, есть ли у него существенные преимущества, в том числе и в плане возможности спасения из него людей в случае отказа куполов. Понятно, что в нем десантируются сразу шесть человек из семи, составляющих экипаж БМД-1: двое в самой машине и четверо в наружной кабинке на одной парашютной платформе. Но сам комплекс достаточно дорогой, и никто не позволит нам, десантникам, иметь несколько однотипных средств десантирования. Добровольцы есть?».

Комплекс прошел государственные испытания, и опыт использования КСД в войсках уже был. Добровольцев было более чем достаточно. Командующий выбрал опытного парашютиста майора Петриченко и танкиста майора Щербакова. Командиром экипажа назначил меня.

К сожалению, конструкция КСД не позволяла при необходимости нормально покинуть комплекс. Внизу на металлических тросах «ходили» балки, которые были нужны для загрузки комплекса в самолет и выхода из него. Поэтому инженер-испытатель Петриченко дал отрицательный отзыв о дальнейшем использовании КСД для десантирования БМД-1 с экипажем. Но до перехода всей артиллерии ВДВ на базы БМД-1 и десантного бронетранспортера БТР-Д в КСД десантировали пушки и орудия совместно с расчетами из четырех человек.

– Как проходили испытания «Реактавра»?

– Всех волновала надежность. Расчетная составляла 0,95, но практических сбросов после всех доработок и модернизаций было всего 47. Этот результат считался неплохим, учитывая значительные преимущества системы при боевом применении.

Правда, желающих участвовать в летном эксперименте, особенно после трагической гибели пса Бурана, не было. Двум добровольцам – мне и подполковнику Щербакову – командующий Маргелов доверил эксперимент. Командиром экипажа был назначен я. Леонид прекрасно знал боевую машину и был назначен механиком-водителем.

Долго лететь не пришлось, после объявления двухминутной готовности экипаж перешел на прямую связь с землей. И опять совпадение – связь опять готовил полковник Б.Г. Жуков, и, как при десантировании в «Кентавре», она оказалась односторонней. Только на сей раз «реактавры» слышали «землю», а их не слышали. Жуков за несколько секунд снижения доложил экипажу о работе парашютной системы. Все нормально! Перед землей сработали двигатели мягкой посадки: взрыв, газы, дым!

Для эксперимента специально выбирали площадку приземления, на которой было побольше снега. Но «приложило» комплекс на укатанную ледяную дорогу, так что мы ощутили солидную перегрузку. В момент удара о землю заработала связь.

Прямо на площадке приземления приглашенные на эксперимент псковские секретари обкома и горкома спросили разрешения у командующего немедленно позвонить Генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу и ходатайствовать о присвоении «реактаврам» звания Героя Советского Союза. Маргелов отказался от их предложения, намереваясь сначала получить отчет промышленности, а потом уже докладывать министру обороны.

– Почему вас так долго «искали» заслуженные награды?

– Звезды Героев генерал-лейтенант запаса Леонид Щербаков и я получили 20 лет спустя. Не Советского Союза, а России. В 1976 г. не успели с высоким представлением к очередному партийному съезду. Переписали, но в конце апреля того же года умер министр обороны Гречко, потом министр авиационной промышленности Дементьев. Новый министр обороны маршал Устинов не смог дождаться совместного доклада своих первых заместителей по значению «Реактавра» для войск. Видя такое отношение, командующий Маргелов запретил при его жизни очередные попытки такого рода.

– Как сегодня применяются и развиваются результаты вашей работы?

– После испытаний появилась возможность сбрасывать технику с экипажами без тяжелых платформ на многокупольных, более надежных, системах. Но при этом нельзя забывать опыт, который накоплен ранее.

На новой боевой машине БМД-3 20 августа 1998 г. в ходе показательных тактических учений 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й Псковской дивизии успешно десантировался экипаж в полном составе.

После успешного десантирования генерал-полковник Шпак сказал журналистам о новых «десантаврах»: «Это люди под стать Александру Маргелову и Леониду Щербакову. Сильные, отважные, смелые, делом доказывающие свою верность славным традициям прославленных ВДВ». Свой уникальный прыжок десантники посвятили памяти легендарного командующего ВДВ Героя Советского Союза генерала армии Маргелова.

24 сентября 2003 г. на базе 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в Рязанской области состоялось второе десантирование всего экипажа в БМД-3. В нем были опытные офицеры ВДВ, которые впоследствии подготовили ценные предложения по совершенствованию комплекса.

Моему отцу не довелось видеть конечных результатов его идеи. Но пальма первенства по внедрению в Воздушно-десантные войска новых, революционных комплексов десантирования экипажей внутри боевых машин бесспорно принадлежит ему.

* * *

Ныне Герой России полковник запаса Александр Маргелов работает над книгой под рабочим названием «Космонавты ВДВ» о славном прошлом и будущем Воздушно-десантных войск.