Каждое дерево по-своему растет

Одни предки Ильи Швецова связали свою жизнь с лесом, другие посвятили ее добыче мрамора

С Ильей Швецовым мы познакомились на лесной делянке много лет назад. Неподалеку от Петрозаводска проходил республиканский конкурс «Лесоруб»-2004.Чемпион мира по точности распиловки деревьев после первого дня региональных соревнований пребывал не в лучшем расположении духа. В своем коронном виде он даже не попал в десятку лучших после первого дня конкурса. И все же я решился с ним заговорить. «Мы еще поборемся», – сказал он тогда. Так и произошло. Илья, опередив своего главного конкурента из Пудожа Александра Суровцева в комбинированной раскряжевке и обрезке сучьев, в очередной раз стал победителем соревнований.

Чемпионами не рождаются

Через два месяца он поехал на чемпионат мира, который проходил в итальянском городе Валли де Лансо, и стал теперь уже абсолютным чемпионом мира, победив в общем зачете по сумме пяти видов и еще завоевав золотую медаль в упражнении по обрезке сучьев.

Тот чемпионат Швецов вспоминает до сих пор, участвовали 29 стран, хозяева, итальянцы, выставили сразу две команды. Лидерство после четырех упражнений захватил известный австрийский вальщик – чемпион мира 2000 года Хервиг Эрхард. Перед последним видом программы Швецов уступал ему 25 очков. «Тогда, – признается Илья, – о первом месте уже не мечтал». В последний день предстояло упражнение по обрезке сучьев, а это, можно сказать, своеобразный конек нашего спортсмена. В итоге, прекрасно справившись с заданием, Швецов на 11 очков опередил австрийца и на 4 – итальянца Максимилиано Бьемми, который стал вторым. Австриец в общем зачете занял только третье место.
Домой, в Кондопогу, Илья привез две золотые медали и деревянную композицию с символическим земным шаром, на котором стоит лесоруб, держащий в руке топор. Высота награды около метра, вес почти 10 килограммов.

Каждый чемпионат мира для Швецова дорог по-своему. Разве забудешь состязания лучших вальщиков планеты 2012 года в Республике Беларусь? Тогда команда России, составленная из карельских спортсменов, впервые стала чемпионом в командной эстафете и завоевала серебряные медали в общекомандном зачете.

Самое сложное из пяти видов программы, по мнению чемпиона, – валка леса. Попробуй угадай силу и направление ветра. Это как у биатлонистов, которые ловят мгновения затишья и нажимают на спусковой крючок. Вальщики тоже стараются где-то переждать порыв и угадать направление ветра. При этом надо учесть, насколько крона висит, с какой стороны длиннее ветки, как наклонено дерево. Словом, столько нюансов, от которых зависит, насколько точно дерево упадет от заветного колышка. Судьи замеряют каждый сантиметр отклонения и начисляют за это штрафные баллы. С точностью у Ильи на первом мировом чемпионате в Осло было неплохо, а вот уложиться в положенные три минуты он не сумел. Но уже на следующих мировых первенствах он стал укладываться в две с половиной минуты.

– Амбициозный очень был, – улыбается Илья. – Если быть, то первым. Упорно тренировался, старался перенять что-то у соперников.

Несмотря на то что последние шесть лет Илья уже не работает вальщиком леса, он до сих пор участвует в республиканских, российских и мировых чемпионатах. В прошлом году привез серебряную медаль из Екатеринбурга, где состязались лучшие российские лесорубы. В этом году победил на республиканских соревнованиях «Лесоруб»-2019. Следующий 34‑й чемпионат мира состоится в 2020 году в Сербии.

– Будете участвовать? – спрашиваю у Ильи.

– Конечно, если пройду отбор в Карелии и в России, – улыбается он.

Выбор с детства

Еще мальчишкой Илья полюбил лес с его непредсказуемостью и сказочностью. Мог часами обходить с отцом-лесником огромные просторы, то и дело задавая бесконечные вопросы. Счастью не было предела, когда отец брал его с собой на рыбалку с ночевкой.

С лесом связана и судьба деда по отцовской линии, который работал и на сплаве, и вальщиком. До призыва в армию Илья успел поработать лесником в Гирвасском лесничестве. Вернувшись, отправился учиться в лесотехническую школу в поселке Чална, куда набирали вальщиков, и стал работать в Кондопожском леспромхозе.

Новичков всегда ставят к опытным специалистам. Лесорубы – народ серьезный, сразу к дереву новичка не подпускают. Пилить сучья – пожалуйста. На первых порах Илье за смену больше одного-двух деревьев свалить не удавалось, наставник предпочитал работать сам.

– Тогда мы стали пользоваться его уходом на обед, – вспоминает Илья. – За это время успевали с десяток деревьев положить. Бывало, поворчит немного, а потом уже и сам стал подпускать к настоящему делу.

Илья признается, что тяжелая у лесорубов работа, приходилось и в снегу по пояс по лесу ходить, и от жары и комаров летом спасаться. Кто хоть раз бывал в Карелии, знает, каковы эти кровососущие насекомые. Недаром в заповеднике «Кивач» даже есть необычная деревянная скульптура его величества комара. Несмотря на это, Швецову работа в лесу всегда нравилась тем, что разнообразная и истинно мужская, 15 лет ей посвятил.

– Каждое дерево по-своему растет, – говорит он. – Легче всего работать в бору на сосняке. Елка ведь сверху донизу в сучках. Она тоже разная: на пригорке более твердая, чем на болоте.

Неожиданная встреча

После того разговора на делянке наши пути не пересекались. Нынешней осенью одна из туристических компаний Карелии, с которой я сотрудничаю, пригласила меня в поездку на Белую гору. Каково же было мое удивление, когда в нашем гиде на мраморных развалинах я через некоторое время узнал героя своего давнего очерка. Честно сказать, он мало изменился, все такой же светлый и улыбчивый, разве что еще больше возмужал, появилась в нем основательность, которая передается от крепких прадедов, истинно любивших Русскую землю.

Наш гид, как выяснилось позже, он же организатор нового туристического объекта, тепло встретил группу на берегу живописного Хиж­озера. Экскурсия началась с посещения небольшой экспозиции под открытым небом, устроенной прямо рядом с причалом. Илья Швецов рассказал о разновидностях мрамора, которым богаты здешние места. Только на Белой горе, ширина которой 250 метров, а высота до 25 метров, насчитывается семь видов этого ценного камня, которым еще в царские времена отделывали дворцы Петербурга. По всей округе около 20 разновидностей мрамора. После рассказа Ильи мы дружно пытаемся отличить малиновый кварцит от красногорского мрамора, на макете представить принцип действия мраморного завода, построенного в самом начале XIX века.
Нам сейчас трудно поверить, что два миллиарда лет назад здесь было мелководное море, которое в результате тектонических движений земной коры, действия высоких давления и температур кристаллизовалось в мрамор, состоящий более чем наполовину из доломита, а также кристаллов кальцита, кварца и гематита.

Получив первые познания о белогорском мраморе, мы надеваем спасательные жилеты и на понтонной переправе, сконструированной гостеприимным хозяином, отправляемся к подножию Белой горы. Удивительно красивы здешние места: на одном берегу малиновые и белые скалы, на другом – выстроившиеся в ряд не похожие друг на друга дома потомков русских крестьян и рабочих мраморных ломок.

Белогорский мрамор в Северной столице
У подножия горы Илья Швецов показывает и рассказывает о самом первом способе добычи мрамора. Мы находимся у своеобразной ниши, которая называется подгорьем. Именно с его пробития начинался весь технологический процесс. Вначале работники каменоломни, разбившись на пары, с помощью бура и тяжелого молота делали отверстия, которые заполнялись порохом и взрывались.
Подгорье может быть до 10 метров в глубину, порядка 2 метров в высоту и 15 метров в ширину. Оно зависит от того, какую глыбу хотят уронить. Заднюю стенку подгорья подпирали бревнами, чтобы при отрыве она не просто упала, а завалилась. После взрыва глыба падала и разваливалась на части.
Открытие белогорского мрамора приписывают местному купцу Ивану Мартьянову. В середине XVIII века он был владельцем железоделательного завода, расположенного на реке Тивдийка, и, вероятно, использовал мрамор для своего производства в качестве флюсового камня. В дальнейшем каменные ломки находились в ведении Петровских чугунолитейных заводов, которые обеспечивали добычу и транспортировку мрамора в Петербург. В 1768 году придворный архитектор Антонио Ринальди начал строить Мраморный дворец, где впервые в большом количестве был использован белогорский мрамор. Вслед за этим Екатерина II поручает ему строительство Исаакиевского собора. Также белогорским мрамором отделаны Казанский собор, другие достопримечательности Петербурга.

«Камнедобытчик» в шестом поколении
Илья Швецов хоть и поменял профессию, но остался верен своим родословным корням, продолжателем династии. Ближайшие предки по отцовской линии посвятили себя работе в лесу, а по материнской – добыче мрамора. О своей родословной по материнской линии узнал несколько лет назад, когда стал изучать в архивах историю деревни Белая Гора.

– Узнал, что деревня испокон веков была русская, – рассказывает Илья. – В 1768 году сюда привезли работников с Урала. В их числе оказались и мои предки – Оргины и Гришановы.

«Получается, что я в шестом поколении представитель династии, а мои дети – в седьмом», – улыбается Илья. Пусть Швецов и не занимается добычей мрамора, но он вернулся к истокам, решив на земле своих предков организовать туристический объект. Три года назад он взял в долгосрочную аренду 1,5 гектара территории бывших мраморных ломок. Потом сделал понтонную переправу, которую, кстати, назвал именем своей дочери – «Екатерина». В августе прошлого года на праздник Преображения Господня в Белой Горе состоялся второй фестиваль «Уснувшие деревни». Годом ранее он проходил в поселке Гирвас. На фестивале Илья представлял свой проект возрождения исторической родины. К этому дню он уже не только оборудовал причалы, но и сделал в парке 25‑метровую лестницу на вершину горы, смотровые площадки, убрал камни, расчистил от валежника тропинки. В основном все делал сам, но и сын Григорий по возможности помогал.

– Жена вначале встретила мое начинание без энтузиазма, – рассказывает Илья. – Сейчас прониклась важностью идеи и во всем мне помогает. Недавно ездили в Санкт-Петербург, смотрели, где использовался наш мрамор. А девятиклассник Григорий, которому Илья помог подготовить материал, уже провел несколько экскурсий для туристов-одиночек, которые «забрели» сюда, узнав о Белой горе.

«Здесь мои корни…»

С высоты Белой горы на противоположном берегу Хижозера как на ладони видна церковь Казанской иконы Божией Матери, точнее то, что осталось от нее. Время и человеческое равнодушие привели ее в полуразрушенное состояние. А ведь в свое время местные жители не пожалели мрамора для основания храма.

Илья Швецов стал одним из инициаторов восстановления уникальной церкви, построенной еще в 1856 году по проекту знаменитого придворного московского архитектора Константина Тона. Соавтором проекта, безусловно, можно считать карельского архитектора Василия Тухтарова. Ведь именно он создал первоначальный вариант, используя свод типовых проектов из сборника Тона. На одной из смотровых площадок на стенде размещены оба проекта. Действительно, они мало чем отличаются.

Швецов создал инициативную группу, которая собрала многочисленные подписи местных жителей за восстановление церкви. Причем это решение поддержали не только жители Белой Горы, но и ближайшей деревни Тивдия.

Я все-таки спросил Илью, что подвигло его на решительные перемены в жизни. Хотя ответ был предсказуем, я искренне ему порадовался.

– Здесь мои корни, – сказал он. – На берегу вы видите дом моего деда, который построен на том самом месте, где стоял дом моего прадеда. Я не стал его переделывать на современный лад, чтобы сохранить память о моих предках. Раньше в родной деревне наездами только был, в дальнейшем свяжу с ней свою жизнь. Сделаем парк, восстановим церковь, поставим памятный знак на месте завода, все-таки несколько поколений белогоров там работали. Вспомним, что Петербург отсюда строился.
Илья верит, что его дети продолжат начатое, проснется уснувшая деревня, зазвучат колокола на церкви, неся благую весть.

Наиль ШАБИЕВ, Петрозаводск – Белая Гора – Петрозаводск, фото автора