Карлуша

Здравствуйте, уважаемая редакция! Как-то один из писателей назвал поколение школьников 70-х годов двадцатого столетия «иудовым племенем», обвиняя его в нынешнем духовном крахе России. Хочу предложить вашему вниманию историю, рассказанную мне моим приятелем Сергеем Н., думаю, заостряющую данную проблему сильнее любых пространных дискуссий.

После выпускного вечера 24 июня 1979 года мы, шестеро друзей, уже бывших учеников десятого класса, решили сфотографироваться на память в школьном саду. Подходя, увидели птенца, скорее всего выпавшего из гнезда на рябине, и кружащуюся над ним галку. Наташа осторожно вытащила малыша из кустов и положила его на траву. Улыбнулась:

– Какой милый…

Будто ей в ответ, галчонок так неумело каркнул, что, расхохотавшись, мы решили назвать его «Карлушей». И словно удовлетворенный прозвищем, малыш втянул голову в себя и принялся удивленно нас разглядывать, моргая черными пуговками глаз.

Мы стали по очереди его гладить, а Андрей вынул из портфеля кусок пирога и, раскрошив его, положил перед птенцом. Тот сначала недоверчиво, затем смело стал клевать угощение, благодарно курлыкая… Наевшись, встал на лапки. На одной из них мы увидели ссадину.

Наташа сбегала в школьный медпункт. Павлик подержал галчонка на весу, а Наталья, обработав ранку зеленкой, приложила к ней кусочек ваты и обмотала его пластырем.

– Надо птенца в гнездо положить, чтобы мать его кормила, – заволновалась Ольга. – Иначе он погибнет.

– Даже зацепиться не за что, ни сучка, – поглядев на дерево, почесал я в затылке.

– Ради малыша – сделаем! – засучил рукава мускулистый Олег.

– Только осторожней, – попросила Наташа.

– Он на канате не такие высоты брал, – напомнил ей Андрей.

Через две минуты птенец был в гнезде.

А когда галчонок высунул из гнезда свою головку и так посмотрел на нас, будто хотел предложить: «Давайте ко мне», – мы опять рассмеялись.

– Ребята! – внезапно обвела нас взглядом Ольга. – Давайте возьмем над Карлушей шефство! Будем оберегать его от мальчишек, оставлять еду… хотя бы тут. Андрей, помоги…

Они вдвоем привязали нитками к стволу пакет из-под молока – в виде пирамиды без одной грани, а Наташа положила туда остатки пирога:

– Смотри, мамаша, здесь для вас с малышом всегда будет угощение…

– Я вам семечек принесу, – сказал Андрей, – у меня их дома пруд пруди.

– А я сала, дед с Украины привез, – отозвался Павлик…

Стояла ясная погода, настроение было отличное. Олег с Павликом сбегали в магазин, принесли бутылку шампанского и коробку конфет.

Расположившись под рябиной, мы вспомнили интересные события своей юности. Обладающая прекрасными вокальными данными Наташа запела песню «Учительница первая моя», мы подхватили…

Затем пожелали семейного счастья тут же засмущавшимся Андрею с Ольгой, дружившим еще с детства; Павлику – успехов на его будущем журналистском поприще (даже педагоги зачитывались его сочинениями!).

Наташа сделала неожиданное предложение: став взрослыми, собраться в этом саду и вспомнить сегодняшний вечер. Все согласились.

Мы сфотографировались…

А перед уходом еще раз посмотрели на наблюдавшего за нами из гнезда Карлушу.

…24 июня 1999 года дул холодный ветер и моросил дождь.

На месте нашего сада блестело мокрое асфальтовое покрытие, обнесенное колючей проволокой. Теперь здесь чадили выхлопными газами предназначенные для продажи автомобили, и извергали отборный мат продавцы и покупатели, доказывая друг другу свое.

Я сидел на скамейке возле школы и смотрел на пожелтевшую от времени фотографию, в левом верхнем углу которой была моя надпись: «Встречаемся на этом же месте в 19.00 через 20 лет».

Вглядывался в лица…

В 94-м освободился из мест заключения Олег, отсидев за вымогательство и разбой. Прошел слух, что сейчас он вошел в одну из криминальных группировок, контролирующих гостиничный бизнес города.

В 97-м из окна троллейбуса я увидел привалившегося к забору частного дома Андрея с бутылкой портвейна в руках. Наш общий знакомый, его сосед по лестничной площадке, говорил, что до развода Ольги с Андреем, особенно во время очередных запоев последнего, из их квартиры постоянно доносились крики и звон опрокинутой или разбитой посуды. Сама Ольга в начале

90-х взялась торговать, таская тюки с товаром из Китая и Турции, но, заработав грыжу, бросила это дело и теперь гонит самогон, сбывая его местным мужикам.

Павлик делает для известной газеты эротические снимки, снабжая их пикантными комментариями.

А Наташа поет в ночном баре для «крутой» публики.

Я же, имея гуманитарное образование, работаю в сфере маркетинга на одну из фирм, занимающуюся реализацией импортной косметики.

Минут через десять я собрался было уйти. Но тут ко мне подошел мужичок. Мужчина оказался сторожем школы и очень общительным человеком. Он и поведал мне, кроме всего прочего, как года четыре назад, когда, готовя площадку под теперешний авторынок, пилили одну из рябин в саду, с нее упало птичье гнездо. Едва же рабочие попытались к нему подойти, галка раскинула крылья, заслоняя своих детенышей, и так громко закаркала, что мужики попятились. А потом один из них швырнул в птицу кирпич, размозжив ей голову.

Полудохлых птенцов тут же скормили местным беспризорным псам, а окровавленную и еще трепыхающуюся галку директор велел сторожу закопать за складским помещением. Когда же стал забрасывать тушку землей, заметил, что ее лапка чем-то обернута. Подумал, что галка окольцована, однако это оказался полусгнивший кусочек пластыря…

Дождавшись, когда собеседник отправился восвояси, я обошел небольшое деревянное сооружение, на которое указал мне сторож, и среди кучи тряпья и прочего хлама увидел не до краев присыпанную ямку. Подойдя к ней, сказал: «Вот и навестили мы тебя, Карлуша, как обещали».

Владимир КУЗИН