Капля масла на воде

Историк искусства и архитектуры Борис Чухович подготовил книгу о художнике Александре Николаеве (1897-1957), более известном под именем Усто Мумин. Еще при жизни вокруг этого человека, талант которого не вызывал сомнений, ходили немыслимые и порой скандальные слухи. Эпоха, которая ему досталась, располагала к сокрытию происхождения, истинных взглядов, собственной природы, дабы уберечься не столько от тех, кто встал у руля власти, сколько от тех, кто эту власть поддерживал.

Мифы об Усто Мумине, как и разоблачения этих мифов, часто зависели от их исследователей. Одним из таких по праву считается Борис Чухович. Результат его многолетних изысканий, кроме самого исследования, содержит документы, проливающие свет на обстоятельства биографии Усто Мумина, также автор обращается к мемуарам Галины Козловской, исследованию Элеоноры Шафранской 2014 года. Особый интерес представляют впервые опубликованные интервью дочери художника Марины Александровны Козаровской.

В книге много места отведено разбору формального художественного языка первых произведений Николаева, ученика Александра Бучкури и Казимира Малевича. Анализируются его увлечения плоскостными и геометрическими формами, влияние Серебряного века и стилистики английского графика Обри Бердслея. Рассказывается о самаркандском художественном кружке Даниила Степанова, членом которого был Николаев с 1921 по 1924 год. Среди художников этого почти неизвестного сообщества – Алексей Исупов, Николай Мамонтов, Виктор Уфимцев, Кузьма Петров-Водкин, Александр Самохвалов.

После переезда из Москвы в Среднюю Азию художник, принявший псевдоним Усто Мумин, начинает позиционировать себя «не романтическим Творцом, а богобоязненным ремесленником, подобным средневековым иконописцам». Он создает цикл работ, который, по мнению Чуховича, был задуман как сюжетное драматургическое повествование в отдельных сценах. Азия стала местом обретения и принятия себя, местом, где можно быть верным себе и «срывать все запретные плоды».

Заключительная глава книги посвящена широкому влиянию первого цикла Усто Мумина на узбекское искусство XX и XXI веков. На мой взгляд, это сильно уводит в сторону от главного сюжета, но такое решение скорее оправданно. Заявления о вредности ранних произведений Мумина для восприятия советского человека зафиксированы в нескольких стенограммах Союза художников 1930-1940‑х годов. Это привело к тому, что часть его работ была уничтожена, часть – рассеялась по друзьям и родственникам, и нахождение некоторых из них до сих пор неизвестно. К счастью, многое сохранилось. Сегодня больше всего работ Усто Мумина хранится в Государственном музее искусств в Ташкенте, специалисты считают, что именно его наследие предопределило лицо искусства современного Узбекистана.

Основное внимание Чухович сосредотачивает на одной из самых известных картин Усто Мумина, своеобразной кульминации самаркандского цикла – «Дружба, любовь, вечность (Старая Бухара)». Несколько измененное название темперы в заглавии книги автор исследования объясняет тем, что нашел в музейных архивах эскиз к темпере, где значилась другая последовательность слов: «Любовь, дружба, вечность».

Композиция этой работы следующая: у правого края, в стенном проеме, к которому ведет каменная лестница, виден парящий аист. На первом плане крупное изображение двух юношей в белоснежных чалмах, головы которых изящно развернуты друг к другу. Один протягивает розу, другой, принимая цветок, погружает в нее палец. На втором плане двое стариков в полный рост. Они наблюдают за разворачивающейся между юношами сценой. Возможно, они осуждают этих юношей, возможно, те им безразличны, или же это их общее воспоминание о прошедшей молодости. В анализе этой темперы господствуют вольные оценки с самыми разными смыслами. Чухович стремится отойти от интерпретации работы в суфийском духе, будто перед зрителем символическое изображение «жаждущих любви Бога душ». Пытаясь разобраться в тонкости иконографии, понять, какой смысл первоначально был заложен в самаркандский цикл, он приходит к выводу, что художник изобразил «ритуал перехода»: историю любви, которая привела к брачному союзу.

Автор исследования обещал дочери художника, что в его книге будет много сюжетов, которые никоим образом не затронут «эту тему», но сразу предупредил, что совсем обойти ее он не сможет. И не обошел, надо отметить, более того, сделал на нее упор. «Этой темой» обозначен подчеркнутый эротизм отдельных картин Усто Мумина, где главными героями часто становятся женоподобные, андрогинные юноши.

Привлекая биографический, художественный, эстетический, культурный контекст, Чухович в своей книге стремится показать одно из главных произведений Усто Мумина как целостное послание. В чем же оно заключается? Мир, где человек лишен права свободно любить, обречен?

Предпочтения в любви – вопрос тонкий. Как сильно это отражается в живописи, литературе, музыке? Насколько ориентация художника влияет на его творчество? Вероятно, влияет. Вероятно, не всегда. Насколько это недоказанное обстоятельство в случае с Александром Николаевым сказывалось на его искусстве? На этот для многих провокационный вопрос Борис Чухович дает определенный ответ. И, к его чести, оставляет читателю возможность не согласиться с ним.

Что мне кажется важнее этого?

Трудно скрыть каплю масла на воде, еще сложнее скрыть собственную неслиянность со средой. Хотя попытки у Александра Николаева были самые серьезные: радикальная смена места жительства, принятие другой веры, традиций и даже чужого мировоззрения. Сегодня эта непохожесть на других, самобытность таланта и характера дают уверенность, что имя художника сохранится в истории искусства не только Узбекистана. Его картины висят в крупнейших собраниях мира, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге, у заинтересованной публики есть возможность ознакомиться с ними. Что касается иных, отнюдь не проясненных пятен в биографии Усто Мумина, то это лишь повод надеяться на захватывающие открытия в будущем.

Борис Чухович. Любовь, дружба, вечность Усто Мумина. – Прага : Arguide s.r.o, 2023. – 432 с.