Канта ИБРАГИМОВ: В ситуации войны спасает только труд

Канта Ибрагимов – российский и чеченский писатель и общественный деятель, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, доктор экономических наук, академик Академии наук Чеченской Республики. Писать художественную прозу начал только в 38 лет, уже сделав карьеру в научной сфере. Дважды – в 2010 и 2012 годах – номинировался на соискание Нобелевской премии по литературе за романы «Детский мир» и «Аврора». В интервью «Учительской газете» Канта Хамзатович рассказал о национальной литературе, о судьбе чеченского народа в разрезе истории и о своих наставниках.

– Канта Хамзатович, почему вы в довольно-таки зрелом возрасте, будучи уже достаточно успешным ученым и экономистом, взялись за писательство? Это было для вас потребностью души?

– Читать любил с раннего детства. Читал очень много и, конечно же, мечтал сам писать. Может, это так бы и осталось мечтой, но случилось самое страшное – война! Первая чеченская. Потом и вторая… Кто-то должен был описать эту ужасную трагедию. И кто, если не я? И это не просто высокомерные слова. За ними стоит колоссальный многолетний творческий труд, за который тебя порой не погладят по головке. В этой ситуации спасает опять же только труд и то, что написанная автором картина – это не предвзятый взгляд, а реальность. То, что я лично видел, ощущал, переживал. Реальность, в которой я как писатель в меру своих сил и возможностей пытался «загрунтовать на холсте» гарь войны, а потом щедро нанести туда более светлыми, радужными красками свои мечты о гармоничном мироздании… И, конечно же, все это делалось с болью в душе. А как иначе?

– Вы пишете на русском языке или на чеченском? Возникают ли проблемы с переводом?

– Все мои романы написаны на русском языке. У меня есть пара рассказов и пьеса на чеченском. Однако их я пока не публикую, ибо, по-моему, они получились не совсем такими, как мне хотелось бы.

– Большинство ваших книг рассказывают о судьбе чеченского народа в разрезе истории. Мы видим войну, депортацию глазами мужчин, женщин, стариков, детей. За этим стоит ваша личная история, история вашей семьи, близких, друзей?

– Сейчас, когда в Грозном и Чечне наконец установились мир и порядок, я, как мне кажется, не смог бы написать «Детский мир» или «Прошедшие войны». А «Седой Кавказ», мой самый объемный и трудоемкий роман, я сегодня точно не написал бы. Крупное произведение требует титанических усилий и особого психологического настроя.

Большой роман – это не только труд и талант, автор еще должен обладать колоссальной физической и психологической выносливостью. А в моем случае, если говорить, например, конкретно о таких романах, как «Седой Кавказ», «Учитель истории» и «Детский мир», писанных с 1999 по 2004 год, надо было иметь и характер, чтобы писать под вой канонады и гул авиации… Сидишь, и вдруг, как подарок, на тебя падает гробовая тишина. Ночь… Мрак кругом… Ты один. Перед тобой лишь свеча, ручка, листы бумаги, и ты пишешь с натуры, как есть.

– Герой романа «Маршал» Тота Болотаев проходит через множество испытаний. У него бурная биография: ему довелось побывать танцором, ученым, чиновником и даже сотрудничать с бандитами… Есть ли у Тоты какой-то реальный прототип? Во вступлении к книге вроде бы говорится о том, что это реальный человек. Или это просто такой литературный прием?

– Мой писательский стиль – реализм. К роману «Маршал» у меня особенное отношение, в первую очередь потому, что он посвящен памяти моей мамы. В книге описана судьба моей матери во время депортации в пустыню Кызылкум.

Но что означает депортация для шестилетнего ребенка? Это геноцид, преступление! А для народа в целом это историческая катастрофа. Моя мать, потерявшая в этой катастрофе всех родных, всегда задавала мне вопрос: «За что? За что нас всех – меня, моих близких – тогда выслали? Что мы сделали?»

Я ей отвечал: «Вы остались чеченцами, вы не приняли «осоветченный» крепостной строй, не дали загнать себя в большевистское рабство, и вас решили уничтожить: с благодатного, щедрого Кавказа выслали в пустыню, где все твои родные умерли от тифа и голода».

Когда это случилось, тетка матери, как описано в романе «Маршал», повела ее по железной дороге. Этот путь мама потом всю жизнь вспоминала, особенно в последние месяцы жизни. Перед смертью, уже находясь в полусознательном состоянии, она никого из своих шестерых детей (двое из которых уже умерли) не звала, а лишь обращалась к своей покойной матери: «Нана! Ма йитахь со кхузахь. ДIайигахь со вайн цIа, ДегIаста йигахь!» («Мама, не оставляй меня здесь. Отвези меня в наш дом, на родину отвези!»).

«Маршал» – это книга о моей собственной судьбе, о судьбе моих близких, друзей и одноклассников. А Тота Болотаев и Дада Иноземцева – настоящие герои, и я надеюсь, что им поставят памятник на том месте в Грозном, где они погибли, как и сотни других тысяч мирных грозненцев – русских, чеченцев, ингушей и людей прочих национальностей – в осажденном, уничтоженном городе.

– Ваши романы «Детский мир» и «Аврора» были номинированы на Нобелевскую премию по литературе. Это стало для вас неожиданностью?

– Мне часто задают вопрос о Нобелевской премии, и я обычно пытаюсь обойти стороной эту тему, потому что Нобелевка по литературе – это очень серьезно и значимо.

Однако же с очень уважаемой мною «Учительской газетой», как и с учителем, надо быть максимально откровенным, и поэтому я постараюсь дать ответ.

На Нобелевскую премию по литературе ежегодно номинируются тысячи писателей. Но для меня это не стало неожиданностью. И вот почему. Я большой любитель спорта, особенно футбола. Став лауреатом Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, я как бы стал по условным спортивным меркам чемпионом России. А почему чемпион России не может претендовать на первенство в мире?

Кстати, госпремию я получил за роман «Прошедшие войны». Это мой первый роман, как бы проба пера. А вот «Детский мир» и особенно «Аврора» – это уже иной стиль, иной уровень подачи материала, здесь иные смысловая нагрузка и содержание.

В итоге Нобелевку я так и не получил, сегодня понимаю, что это во благо, ибо тогда я, скорее всего, по ряду причин не смог бы написать свою большую книгу «Академик Петр Захаров», романы «Стигал» и «Маршал»… А с другой стороны, сам факт номинации на премию здорово мотивировал меня на труд и заставил искать новые формы и приемы литературного изложения, что, по-моему, было достигнуто в вышеупомянутых произведениях.

– Что подвигло вас взяться за документальный проект об академике и художнике Петре Захарове? Ведь это уже публицистика, а не художественная проза…

– В предисловии к книге я более-менее подробно ответил на ваш вопрос. Поэтому отвечу коротко. За тему я взялся по наказу отца. Плотно занимался этим исследованием начиная с 2006 года вплоть до выхода четвертого издания книги в 2018 году, то есть целых 12 лет. Впрочем, занимаюсь до сих пор, и мне удалось найти новые данные о жизни и творчестве художника. При этом, отвечая на ваш вопрос, хочу особо отметить, что первое издание книги, вышедшее в 2013 году, было по жанру научно-публицистическим.

В дальнейшем методика и подход к работе в корне изменились: я использовал эмпирический подход, и в итоге получилось строго научное издание.

Я счастлив и горд, что смог в какой-то степени соприкоснуться с такой выдающейся личностью, как академик Захаров. Я преклоняюсь перед ним как перед признанным великим творцом и борцом. Пользуясь случаем, я рекомендовал бы хотя бы в национальных школах в качестве факультативного курса изучать жизнь и творчество художника Захарова.

Помню, нас в школе каждый год водили на экскурсию в музей имени Петра Захарова в Грозном. Там были замечательные картины великих мастеров, в том числе и девять работ самого Захарова. После войн не осталось ни музея, ни работ… Правда, по распоряжению главы Чеченской Республики Рамзана Кадырова к двухсотлетнему юбилею художника в 2016 году в центре Грозного ему установили памятник в одноименном сквере, это сквер имени академика Петра Захарова-Чеченца.

– Мне кажется, мы очень мало знаем о чеченской культуре. Можете ли вы назвать какие-то имена знаменитых деятелей культуры Чечни, рассказать об их достижениях?

– Вопрос обширный. Но я попытаюсь очень вкратце рассказать о некоторых наших писателях.

Таштемир Эльдарханов – писатель, революционер. Депутат Первой и Второй Государственных дум Российской империи. Председатель Национального совета Северо-Кавказского края.

Абдурахман Авторханов – делегат первого съезда Союза писателей СССР, всемирно известный писатель и политолог.

Саид Бадуев – один из основоположников чеченской литературы, расстрелян в 1936 году.

Саид-Бей Арсанов – один из первых национальных русскоязычных писателей СССР, написавший роман «Когда познается дружба».

Халид Ошаев помимо прочего провел огромную работу по поиску и выявлению земляков – участников обороны Брестской крепости. Им он посвятил книгу «Брест – орешек огненный». Также хочу упомянуть Магомеда и Арби Мамакаевых, Ахмада Сулейманова, Абузара Айдамирова, Марьям Исаеву и Раису Ахматову. Все они внесли значительный вклад в развитие чеченской литературы и культуры.

– Как повлияли драматические события в истории чеченского народа на культурный и литературный процесс?

– К сожалению, драматических событий в истории чеченского народа очень много. А если говорить о тех событиях, которые пережил лично я, то это время после развала Советского Союза и вплоть до окончания второй чеченской войны. Почти пятнадцать лет жизни. И как могли они повлиять? Думаю, что и без объяснения понятно…

– Есть ли у вас учителя, наставники, люди, на которых вы пытаетесь равняться?

– Человек, на которого я всю жизнь пытался равняться, – мой дед Исмаил Ибрагимов (Кинга). Ему посвящен роман «Прошедшие войны». Он прожил очень тяжелую жизнь.

Это и мой отец – человек, до конца жизни остававшийся преданным науке. Благодаря ему все его дети тоже стали учеными.

А еще не могу не упомянуть первого Президента Чеченской Республики Героя России Ахмат-Хаджи Кадырова, 70-летний юбилей которого мы отметили в этом году. Это был выдающийся человек, духовный лидер, государственный деятель, оказавший колоссальное влияние на развитие исторического процесса на Юге России. Фактически Ахмат-Хаджи Кадыров остановил войну, победил терроризм и религиозный экстремизм. В моей жизни он сыграл огромную роль: благодаря Кадырову я получил Государственную премию Российской Федерации в области литературы и искусства.

– При Советском Союзе власть всячески поддерживала национальную литературу, правда, только лояльную этой самой власти. Как, по-вашему, сейчас обстоят дела с развитием национальной литературы (не только чеченской)? Кажется, мало имен, известных широкой публике. Можно ли изменить ситуацию к лучшему?

– Не только при Советском Союзе, а в любом обществе и государстве, где поддерживают литературу и искусство, развиваются и само общество, и государство.

Состояние литературного процесса определяет состояние общества. Это закон. Ибо в основе всего лежит слово.

А что касается национальной литературы в советский период, то, конечно же, у нас были замечательные писатели – Нодар Думбадзе, Расул Гамзатов, Чингиз Айтматов, Чабуа Амирэджиби, Фазиль Искандер, Йонас Авижюс, Олжас Сулейманов, Кайсын Кулиев, Давид Кугультинов, Баграт Шинкуба и другие. Они росли и творили под влиянием таких великих классиков русской и советской литературы, как Иван Бунин, Борис Пастернак, Михаил Шолохов, Иосиф Бродский, Александр Солженицын. Впрочем, можно добавить сюда и имена многих других советских писателей и поэтов. И сегодня у нас в стране очень много прекрасных писателей как в столице, так и в регионах. К сожалению, мы мало знаем и читаем друг друга.

– В чем вы видите свое предназначение как писателя?

– Надо бы ответить: «Предназначение писателя – сеять разумное, доброе, вечное». На самом деле предназначение писателя – писать, писать и писать. А что взойдет? Время покажет.

– Как, по-вашему, надо преподавать литературу и историю в школе? Дает ли современная школа объективные знания по этим предметам?

– Я очень много в жизни учился. Но основой всех моих скромных знаний являются именно школьные знания. Как бы мы порой ни ругали СССР, система образования была в то время на высоком уровне.

– Как повлияла пандемия на вашу жизнь и творчество? Может быть, впоследствии вы напишете книгу и об этом периоде?

– Книгу о пандемии я не напишу, и надеюсь, что в скором времени нас эта болезнь покинет.

– Есть ли у вас сейчас какие-то новые творческие задумки?

– Литературных планов очень много, даже больше, чем в прежние годы. На что хватит сил и времени, не знаю, но работаю пока что в прежнем режиме, то есть упорно…