Камо грядем? Мятущийся Николай Гоголь жаждал «лечиться убегающими верстами»

По-разному можно относиться к событиям, которые происходят вокруг. Это зависит и от степени их влияния на нашу жизнь, и от непосредственной вовлеченности в них, и от личного интереса. А еще от… удаленности от происходящего. Очень часто я думаю о том, что и как происходит в Украине, покидая ее. Не только большое, но часто и сущностное, может быть, даже и истинное видится на расстоянии. Время за нами, время перед нами, а при нас его нет. Или все-таки есть? «Таки, наверное, да», – как сказали бы мои одесские друзья. Как, впрочем, есть и всегда будет попытка заглянуть в завтрашний день.

Дорога – это случайные встречи и знакомства. Нередко не только имена выпадают из памяти, но и лица. Дольше вспоминаются обстоятельства и случайно оброненные фразы, слова. Путешествуя по Слобожанщине, где много всего от российской патриархальной глубинки, но все же больше украинского колорита, от замызганного мужичка, на багажнике старенького велосипеда которого громоздился угловатый мешок, после путаного объяснения дороги я услышал: «Ты кто?.. То-то же. А я вот русин… то есть русич… ну как бы из Русии, еще той, Киевской…»Я продолжил свой путь на юг по восточному украинскому пограничью (так, кстати, и свою экспедицию назвал), но признание слобожанского аборигена вызвало в памяти путешествие в далекую Индию. Когда я спрашивал индийцев об Украине, то они чаще всего улыбались, как бы соглашаясь из вежливости, что, мол, да, знаем, слышали, а потом пожимали плечами. Национальность не одежка, по которой встречают. Тем более по мере продвижения вглубь Индостана дорожный загар, худоба и индийское полотенце-«гамча» на голове, которой я обзавелся уже на третий день, все больше стушевывают мой самодовольный европейский облик. Чтобы себя как-то географически идентифицировать, я называю Россию-Рашу. Увы, и тут вопросительная пауза – далеко не каждый вспоминает, что есть такая страна. Гордое слово «славянин» тоже ни у кого не вызывает восторга узнавания. Тогда я хлопаю себя по груди и говорю: «Рус!» И всем все сразу становится понятным.История легко жонглирует именами, героями, богами. Одни тут же забываются, а то и вовсе исчезают, другие продолжают жить в памяти поколений. Их порою легко присваивают себе другие народы и страны, переозвучивая, переиначивая, наполняя новым смыслом. Так, например, произошло с ариями. Как известно, они обитали в Северном Причерноморье на территории современной Украины. Впоследствии часть арийских племен переместилась на юг, добралась даже до Индии, часть осталась, передав этническую эстафету киммерийцам, скифам, славянам. «Велесова книга», например, среди славянских предков прямо называет киммерийцев-ариев. Картину далекого прошлого мы сегодня восстанавливаем по смысловым намекам в языках, отдельным звуковым сходствам, а еще – заставляя на полную силу работать воображение. Вавилонские хроники при описании войн VII века до н. э., приведших к разгрому Ассирии, великий народ, пришедший с севера, называют гимме-арис. А это не что иное, как название Киммерии – Страна ариев. Со временем могли меняться приставки, но корень «рис», «рос», «рус» оставался. Не он ли осел в генной памяти индийцев? Наверное, для «щирого» украинца не совсем приятно, что «непонятливый» индиец (как и непалец, и силингезиец) воспринимает всех скопом украинцев, россиян, наверняка и белорусов, как «русов». Утешить национальное самолюбие может то, что, возможно, сегодняшняя «русскость» украинцев в мире – это как бы завет предков – ариев-русов. И не только их.Если арии-русы – это далекая туманная древность, то Киевская Русь – это уже вполне конкретный топоним, имеющий непосредственное (по крайней мере географическое) отношение к современной Украине. Пусть это несколько натянуто, предвзято, и все же… Жители России – россияне, жители Украины – украинцы. Так будет правильно, если исходить из современного названия стран. В русле же этнической истории жители Украины – это русские, потомки славян, населявших Киевскую Русь, прямые наследники его культурологических традиций (естественно, с массой привнесений). И как бы это сегодня парадоксально ни прозвучало, но… если россияне считают себя великороссами, то украинцы (по праву, кстати, наследства первой очереди) – это великорусы. Шутка, конечно, но в ней, как известно, и намек. Как говорили древние, sapienti sat – «мудрому достаточно». По крайней мере украинцы могут (я считаю, и обязаны!) нести миру настоящую, подлинную, коренную славянскую русскость…Мы представляем границу в виде тонкой разделительной черты. Бывает и так, однако рубеж не всегда по нитке, а межа по межевым столбам. Свое путешествие по востоку Украины я закончил в Мариуполе. Общаясь на вокзале с солдатом-отпускником, неожиданно услышал за спиной гимн Украины. Обернулся и увидел высокого сухопарого мужчину с бородой. У его ног стоял рюкзак, а в руках он держал мобильник. Гимн раздавался из телефона.- У меня звонок такой, – удовлетворил мое любопытство колоритный бородач и тут же добавил, как бы продолжая тему: – А вообще-то я руновец. Сам себе придумал такое звание.Я сначала подумал, что речь идет о приверженности какой-то языческой вере (руны – древние письмена скандинавов). Оказалось же, что титул имеет прямое отношение к сегодняшним событиям в Украине.- Я русскоговорящий украинский националист, – гордо заявил мой собеседник.В вагоне (оказалось, нам по пути) мы познакомились поближе. Шестидесятипятилетний мариуполец Валерий Боженов ехал на соревнование по двухсуточному бегу в Винницу. Пожилой спортсмен входит в десятку сильнейших сверхмарафонцев Украины. В какой-то момент, когда мы расстались, мне представилось, что вместе с руновцем Валерой участвует в забеге и вся Украина. Выдержим ли мы этот марафон? Кому передадим эстафету?…Древлянские языческие божки никак не хотели принимать меня. Собравшись на полянке, они смотрели на пришельца с юга пусть не злобно, но как-то неприветливо и настороженно. Прожужжал над ухом овод, комар спикировал на руку и стал медленно наливаться кровью. С севера зашло темное облачко и тут же превратилось в грозовую тучу. И вдруг за спиной раздался голос:- А ты как хотел, тут Полесье, земля Дерев. Не всякого к себе допускает…Кто только не «ныряет» нынче в стремнину украинской истории – в ее глубинах и водоворотах адреналина хватит на всех! Вот и я, задумав проехать по славянским землям (так и свою велосипедную экспедицию назвал – «Славянский меридиан»), начал путешествие с Полесья. В селе Селезневка – центральной усадьбе Полеского заповедника – я (с превеликим удовольствием!) на несколько дней прервал свой велосипедный бег. Много всего интересного увидел там – и землянки, и водяную мельницу, и сплетенные из лозы ятеря, которыми до сих пор ловят угрей, и ульи-борти на деревьях, и телеги, на которых целыми семьями выбираются в лес за черникой, и то, как ее добывают. Тут до сих пор живут этими древними промыслами. И нередко именно они позволяют полещукам весьма достойно и независимо чувствовать себя в современном мире. И вместе с тем создавалось впечатление, что местный люд обитает в каком-то затерянном языческом болотно-лесном краю – вне времени и государств.- Так оно и есть, – согласился со мной директор заповедника Сергей Жила. – Тут до сих пор можно встретить стариков, для которых все, что их окружает, вышло из природы. Себя они считают лесовиками – людьми леса, а южнее, возле Киева, и ныне обитают, кто бы ты думал, да те же поляне – люди полей. А Украина… нет, они прекрасно знают, в какой стране живут и кто их пенсией, хоть и мизерной, но все же обеспечивает, и все же Украина для них, как и для их пращуров, – это где-то далеко, на степной окраине…Очень многие крепко памятные, а иные даже и высоко чтимые ныне в славянских пределах события происходили в этом лесном поясе. Его название, кстати, общее для Украины, России и Белорусии. Говорят, что в полесской пограничной глубинке есть села, в которых петухи поют сразу на три государства. Кстати, именно на Полесье очень наглядна, как в языке, так в обычаях, традициях и обрядах, даже в бытовых мелочах, русская, украинская, белорусская общность.На Дальнем Востоке я как-то от одного потомка украинских переселенцев услышал шутку: «Нехай живе вильна Украина от Бреста до Сахалина». И вот здесь, в полесской глубинке, подумалось, что речь ведь не только об украинцах, а обо всех славянах, расселившихся по евразийским просторам. На временный постой меня определили в дощатом домике на краю села. После прогулки по его окрестностям спать лег рано. Ночью вдруг проснулся и вышел во двор. Вокруг темнел лес. Лишь в вышине между сосновыми кронами поблескивали звезды, обещая ясный день. Я знал, что для меня, пленника дороги, это невозможно, но мне очень захотелось остаться здесь. Я, кажется, даже готов был расстаться с щедротами юга и, задержавшись тут, еще и еще раз вдыхать этот смолистый воздух. Подумалось вдруг, что это и есть островки (говорят, что подобное можно встретить еще в Карпатах) подлинного изначального славянства. Именно отсюда, еще не разделенное на государства, еще храня язык и обычаи предков, славянство шагнуло к северным морям, в южные степи, сибирскую тайгу. Чтобы там, в новых землях, на других широтах и меридианах, стать украинцами, белорусами, россиянами, основав вместе с другими народами славянскую Евроазию. Украинская политика приобрела бы совершенно другой культурологический вектор, если бы, не роняя своего «украинства», занялась бы освоением своей славянской сущности, общей для русских и белорусов. В связи с этим логично было бы именно в Полесье (ладно, пусть даже в Киеве) учредить что-то вроде международного центра восточного славянства. Я бы даже предложил назвать его институтом или (как бы ни звучало это претенциозно) академией. Много всего полезного и поучительного для наших соседей (не только, кстати, на востоке и севере, но и на западе) можно найти в истории древлян, северян, полян – наших славянских предков, обитавших в местах, откуда «есть пошла Русская земля».Одна моя московская родственница, когда я ей подарил открытку с узнаваемыми, наверное, даже в Африке и ставшими классикой казацкого эпоса запорожцами, пишущими письмо турецкому султану, напряглась, посмурнела: «Ты знаешь, я как-то перестала воспринимать ваших чубатых молодцев». «Чего так?» – автоматически спросил я, хотя ответ был очевиден. С подобным отношением к даже весьма далеким от сегодняшнего дня историческим реалиям, явлениям культуры другой страны я сталкивался и в Украине, и в России. Честно говоря, и сам иногда ловил себя на эмоциональном отторжении всего, что было связано с государством, с которым было нарушено добрососедство. Рассудком понимал, что это не полезно, не здраво и даже глупо. Но ум стыдливо молчал под натиском негодования, злорадства, гордыни – всего того, что вдруг выплавилось в патриотическом горниле.Разум хоть и молчал, но не дремал. По примеру одного ученого мужа я прибегнул к философии, чтобы «отрешиться от невыразимой тоски обыденной жизни». Горизонт прояснялся, и отчетливо просматривалась дорога (в том числе и к храму), когда я вдруг натыкался на такие строки: «Врагами всякого Государства могут быть лишь другие Государства, а не люди, если принять в соображение, что между вещами различной природы нельзя установить никакого подлинного отношения». Это Жан-Жак Руссо. И у других, как древних, так и новых, высокочтимых цивилизационным миром авторов находил я ответы и утешения. Но, увы, патриотическое окружение (часто показушное, взлелеянное и подогретое государственным эгоизмом и неистовством толпы) не давало разуму выстроить душевную гармонию.И тогда я прибегнул к самому действенному и испытанному лекарству – дороге. В путешествиях по Украине и России, в скитаниях по их медвежьим углам, где общежитие людей зиждилось на законах природы (речь об элементарном выживании) и праве обычая, в труде преодоления немереных евразийских пространств, во встречах и расставаниях с выбитыми из жизненной колеи скитальцами пламя патриотизма, бушевавшее во мне и сжигающее все остальные чувства, превратилось в тихий и мирный огонь, который согревал не только меня, но и окружающих. Путешествовать украинцу по России легко и приятно, везде встречаются земляки, кто на время, кто основательно осев на российских просторах… В Украине для россиян тоже есть и где отдохнуть, и чему подивиться. Гостей из всех российских волостей (понятное дело, не на танковой броне) в Украине встречают радушно.Кстати, нередко охота к перемене мест вызвана ничем иным, как страстным желанием человека обрести себя нового – здравого и беспечального. Поэты, писатели, художники всех времен и народов часто связывали свою судьбу с дорогой, странствиями в надежде обрести здравие, покой, вдохновение. Всю жизнь мятущийся Николай Гоголь жаждал «лечиться убегающими верстами». Дорога была для писателя физической (физиологической?) исцеляющей потребностью, духовным лекарством, путем к истине и спасению. Так что смело пересекай границу и пускайся в путешествие по открытым и радушным полуденным северным, западным и восточным просторам евразийского славянского мира Украины и России, по меридианам и параллелям сопредельных стран. Только так можно преодолеть противостояние…