На чтение: ≈ 10 мин.В послесловии к русскому изданию романа Владимир Набоков писал в 1965 году: «Мне трудно представить себе режим, либеральный ли или тоталитарный, в чопорной моей отчизне, при котором цензура пропустила бы «Лолиту». Сегодня от былой советской «чопорности» мало что осталось, и благодаря массовым тиражам «Лолита» доступна широкому читателю. Между тем появление ее на книжном рынке произошло без особого ажиотажа. Круг ценителей «Лолиты» сравнительно узок, а те, кто безоговорочно бранят роман, либо читали его невнимательно, не уяснив позиции автора, либо делают это и вовсе понаслышке, не раскрывая книги.
Замысел будущей «Лолиты» мелькает впервые в берлинском стихотворении Набокова «Лилит» (1928). Оно не только перекликается с романом похожим женским именем, но в нем уже воплощен мотив утраты героем земного рая:
От солнца заслонясь, сверкая
подмышкой рыжею, в дверях
вдруг встала девочка нагая
с речною лилией в кудрях,
стройна, как женщина…
Десятилетия спустя Набоков снабдил стихотворение примечанием: «Догадливый читатель воздержится от поисков в этой абстрактной фантазии какой-либо связи с моей позднейшей прозой». Однако читатель вправе усомниться. Слишком очевидна тематическая схожесть двух произведений. К тому же, по свидетельству Зинаиды Шаховской (в книге «В поисках Набокова»), писатель к концу жизни «выправлял» свою творческую биографию, тщательно устраняя в ней те или иные следы и пересечения.
Стихотворение «Лилит» не удалось своевременно напечатать, но оно вызвало последующую примерку неугасшей набоковской идеи. В романе «Дар» (1937) один из персонажей говорит молодому поэту Годунову-Чердынцеву: «Эх, кабы у меня было времечко, я бы такой роман накатал… Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пес, – но еще в соку, с огнем, с жаждой счастья, – знакомится с вдовицей, а у нее дочка, совсем еще девочка, – знаете, когда еще ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроем. Тут можно без конца описывать – соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду… А? Чувствуете трагедию Достоевского?»
В 1940 году Набоков вместе с женой и сыном покинул Европу и поселился в США. Он отказался от псевдонима Владимир Сирин, под которым завоевал известность в среде русской эмиграции, стал писать по-английски и под своей родовой фамилией. Роман «Лолита» американские издатели дружно отклонили, и вышел он во Франции в 1955 году. Раскупался он вяло, пока Грэм Грин не причислил «Лолиту» к лучшим книгам года. С ним вступил в полемику фельетонист Джон Гордон, возмущенный и «Лолитой», и тем, что она понравилась Грину. Заработали мельницы общественного мнения по обе стороны океана.
«Лолита» написана в форме тюремной исповеди, чье издание предваряет предисловие вымышленного Набоковым доктора философии. Эти странички перед началом романа крайне важно помнить. В них не только сообщается о дальнейших судьбах персонажей книги, но и черным по белому о герое сказано: «Он ненормален». Перед нами случай не рядовой литературы: художественный вымысел в нем совмещен с психиатрическим анализом, что требует от нас не вполне обычного, сбалансированного понимания.
Итак, Гумберт Гумберт, переживший в дни отрочества несчастную любовь на лазурном берегу Средиземноморья, носит в сердце неутоленную страсть к умершей от тифа девочке. Он заболевает сексуальным влечением к «нимфеткам», девочкам-подросткам 9-14 лет, «демонской», по его определению, сущности. Маскируя свои преступные наклонности, Гумберт женится на госпоже Гейз, которая растит двенадцатилетнюю дочь Долорес (Лолиту). Чувства Гумберта не лишены пафоса подлинной поэзии: «Лолита, свет жизни моей, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка по небу, чтобы на третьем толкнуться в зубы. Ло. Ли. Та».
Она обычная американская девчонка: любит модные песенки, цветные журнальчики, мечтает стать кинозвездой, ссорится с матерью. Лолита по-детски радуется подаркам, но может и по-женски обмануть. Для новоиспеченного «папочки» она объект постоянно тлеющих желаний и причина гнетущего состояния из-за невозможности их осуществить (рядом законная супруга, госпожа Гумберт). Свой душевный мир набоковский герой называет «выгребной ямой, полной гниющих чудовищ, под прикрытием медленной мальчишеской улыбки». Во время пикника на озере Гумберту приходит мысль утопить жену. Комбинация несостоявшегося преступления описана впечатляюще подробно, как если бы она произошла. После чего цепь анекдотических положений и рискованных сцен в романе внезапно прерывается: тайна Гумберта раскрыта, мать Лолиты в понятном ужасе и гневе, над головой героя собираются тучи. Но праведный гром не грянул, случайная смерть и похороны жены устранили позорное разоблачение. Гумберт забирает Лолиту из герл-скаутского лагеря и отправляется с ней в путешествие на автомобиле.
Америка глазами Гумберта (Набокова) предстает широкой панорамой сменяющих друг друга пейзажей, исторических и псевдоисторических памятников, реликвий и музеев. Мелькают бензоколонки, уборные, стандартные мотели и провинциальные городки с затхлыми кинозалами, где крутят фильмы про гангстеров. Из опыта общения с несимпатичными обывателями Гумберт вынес уверенность, что он один (иностранец) говорит на правильном «королевском» английском языке.
Изощренное мастерство Набокова, дерзкие пассажи, постоянные литературные игры – все воплотилось в «Лолите». Перипетии романа неуклонно влекут Гумберта к плачевному концу. Потеряв Лолиту (пленницу и тюремщицу в одном лице), он погружается в беспросветное отчаяние. Жертва наваждения, Гумберт проводит какое-то время в лечебнице, где пишет стихи, потом женится и вдруг получает письмо от Лолиты.
Она вышла замуж за простого парня, оглохшего в корейскую войну, ждет ребенка, семье нужны деньги. Гумберт отмечает про себя: «…хотя в сущности ее красота увяла, мне стало ясно только теперь – в этот безнадежно поздний час жизненного дня, – как она похожа – как всегда была похожа на рыжеватую Венеру Боттичелли – тот же мягкий нос, та же дымчатая прелесть». Последнее свидание с Лолитой нужно Гумберту, чтобы узнать, кто ее похитил. Им движет месть.
«Лолита» принесла Набокову всемирную славу, смешанную со скандалом. В некоторых странах ее пытались запретить как порнографию. Следует, однако, отличать порнографию от эротики. Порнографическая стряпня имеет сугубо низменную цель: пробудить грубую чувственность и дать показательный образчик. Ничего этого в бестселлере Набокова нет. Душевная драма Гумберта задевает наше сознание: он действительно любит и страдает.
Какое сделал я дурное дело,
и я ли развратитель и злодей,
я, заставляющий мечтать
мир целый
о бедной девочке моей,
– писал Набоков в сознании своей правоты. Увы, в стихах «Какое сделал я дурное дело» мастер допустил заведомое преувеличение. Гумберт в мире – тип патологический. Мечтать о Лолите – все равно что мечтать о каторжных работах в урановых рудниках.
Выбор читателей
Комментарии