Каким быть образованию в будущем

Жарким стал спор о том, какой быть московской «Школе будущего», в котором приняли участие члены Большого жюри – видные педагогические деятели столицы.

Алла КУХТИНСКАЯ, директор средней общеобразовательной школы «Лосиный остров» №368, народный учитель России, лауреат премии города Москвы в области образования:

– Мне очень нравится предложение повышать ответственность родителей за воспитание детей. Все родители хотят, чтобы их дети ходили в школу, чтобы они хорошо учились и были потом успешными. Я считаю, что в каждой семье должно воспитываться стремление к получению образования, уважение к школе, к руководителю и учителям. Ведь директор школы сейчас находится в очень сложном положении. В Англии я видела, как заключается договор между родителями и администрацией школы, в нем предусмотрена очень серьезная ответственность родителей, они отвечают за то, чтобы ребенок не прогуливал занятия. Не учителя там заставляют объяснять причины пропусков, а прежде всего родителей. Ответственность родителей – то, о чем нам нужно сегодня говорить прежде всего, выставляя какие-то свои требования и давая какие-то свои рекомендации. Что касается финансирования школы, то убеждена: фиксированная оплата труда учителя должна быть заботой государства. Доплаты, надбавки, премии, премиальные фонды и прочее – пусть станут прерогативой спонсоров, меценатов, попечительских советов. Государство же должно давать гарантии оплаты учительского труда. Сколько лет должны учиться дети в начальной школе? Дело в том, что психологи говорят о том, что ребенок развивается во время учебы с 1-го по 6-й класс, здесь превалирует учебная деятельность, мы знаем, что даже авторитет в классе в это время выше у тех детей, которые лучше учатся. С 7-го класса на первый план выходит общественно значимая деятельность, даже психологически ребенок готов к несколько иной системе обучения и взаимоотношений. Хорошо, когда совет школы выберет кого-то в директора, реализуя государственно-общественную форму управления, но если вдруг попадется дилетант? Мы уже когда-то такое проходили. Здесь, может быть, иначе нужно поставить вопрос о более серьезной и глубокой подготовке управленца в образовании, о возможной стажировке директора школы.

Виктор КОПЦЕВ, директор школы №1913:

– Когда в России начинаются какие-то реформы, хочется чего-то нового, но без сегодняшнего мы никак не сможем продвинуться вперед. Поэтому я хочу вернуть всех к разговору о футуристах: если хочешь заглянуть в будущее, надо иметь богатое воображение и то, что сегодня есть, для начала опровергнуть, нафантазировать какую-то модель поведения, работы и так далее. А жизнь потом все это пригладит, и получится то, что нужно, что мы назовем классикой. Поэтому, мне кажется, если руководители столичного образования и ученые Москвы хотят смоделировать «Школу будущего», то нам надо идти от фантастического к реальному, а не наоборот. Иначе у нас будет очередная программа «Столичное образование», лишь пролоббированы некоторые тенденции, направления, которые уже есть (ведь кто-то уже занимается формой, кто-то – содержанием, кто-то – учебниками, кто-то – высшим образованием и так далее), все замкнется на некоторых личностях, их возможностях, и перспективного развития не будет. Иначе говоря, нам нужен всемосковский «мозговой штурм», после которого появится множество самых разных предложений и гипотез. Ведь «Школу будущего» нужно создавать, думая не о нас сегодняшних, а о нас, завтрашних.

Евгений ЯМБУРГ, заслуженный учитель России, член-корреспондент Российской академии образования, директор школы №109:

– Должна ли школа будущего быть школой, где будут воспитывать неких людей дела, проще говоря, современных прагматиков? Есть одна очень тревожащая меня мысль, которая высказывается в дискуссиях о московской «Школе будущего». Если попытаться на пальцах, без всяких теоретических изысков, понять цель образования и воспитания, то это – воспитать человека умелого и мобильного. Если человек не водит машину, не владеет хотя бы одним иностранным языком, не умеет работать с компьютером, то он инвалид. Но сейчас мы, на мой взгляд, с ума сошли, прагматика, которую пропагандируют некоторые идеологи от образования, дошла до предела. А ведь педагогика всегда создавалась очень медленно, она вбирала в себя психологию, культурологию, философию, и тут есть железный культурологический закон технико-гуманитарного равновесия. Суть этого закона заключается в том, что выживают те нации и цивилизации, которые формируют механизмы сублимации и снятия агрессии. Механизмы сублимации и снятия агрессии – механизмы культуры. Тот тупой прагматик, который пытается все привязать к столбу пользы, ведет нас к катастрофе. Сегодня есть тенденция вводить до бесконечности в школьный курс экономику, у нас уже, начиная с начальной школы, начинают учить детей считать деньги. Между тем исследования показали, что раннее введение экономики меняет у детей шкалу ценностей. Одни ценности уходят, другие, довольно агрессивные, появляются. Все это – опасные игры. В этом смысле мужество и мудрость директора заключается в том, чтобы не дать все привязать к столбу пользы. Тридцать лет назад академик РАО Юрий Бабанский доказал, что двухчасовые элективные курсы ничего не дают, это пустая трата времени, поэтому все необходимое для развития ребенка нужно встраивать – умело и продуманно – в основные школьные программы.

Геннадий ЯГОДИН, академик РАН, директор Московского музея образования:

– Образование неизбежно будет меняться, меняться быстро и по всему миру. У нас нет сейчас другого варианта, как быстрая перестройка экономики. Был у нас такой быстрый способ перестройки экономики? Был, когда мы ломали спинной хребет фашизму, тогда быстро изменились политика и экономика. Сейчас главная задача – изменение миропонимания. Кто может это сделать? Только школа, только учитель. С моей точки зрения, школа должна быть разделена на три ступени. Начальная – четыре класса с одним учителем, который одновременно будет вести и физкультуру, и рисование, и пение, и танец, и так далее. У начальной школы отдельный директор, отдельный коллектив, отдельное здание. Дальше после определенного собеседования можно принять ребенка в пятый класс, а можно и не принять, оставить в начальной школе до тех пор, пока он не будет соответствовать некоторому уровню, позволяющему ему не мешать учителям учить других. Школа с пятого по девятый класс должна быть школой общих программ, обязательных для всех. Единые программы не могут быть созданы на основе тех стандартов, которые у нас есть сегодня. Вообще слова «стандарт» и «образование» противоположны, образование не может быть стандартным, поскольку нет стандартных людей, нет стандартных специалистов и нет стандартных учителей. Некий тезаурус понятий должны знать все учителя. Географы должны знать биологию, биологи – историю, филологи – математику и так далее. Если учитель не будет знать минимум этой пятилетки в объеме общей школы, то ребенок будет перегружен. А если ученик будет перегружен, то обязательно станет плохим гражданином, который будет учиться не только тому, как научиться, но и тому, как не получить двойку. Я вообще думаю, что система оценки должна быть построена по Амонашвили – только поощряющие, а не осуждающие оценки, причем не только в начальной, но и в средней школе. А вот дальше, я думаю, школа должна быть трехлетней – 10-12-е классы. Это может быть школа, где не будет математики, физики, химии, а будет, скажем, история, география. Но четыре предмета должны быть обязательными – российская словесность, психология, социология и пути развития цивилизации.

Лев ЛЮБИМОВ, первый проректор Высшей школы экономики:

– В проекте «Школы будущего» нам нужно учитывать направление вектора развития России. Ведь уже сегодня общество и экономика предъявляют школе определенный заказ на выпускника. Нынче педагоги продолжают говорить о развитии образования в постиндустриальном обществе, а на самом деле это уже вчерашний день, ибо у нас вырастает другое общество – общество информационно-знаниевое. Есть несколько типов экономики: знаниевая, которая называется инновационной, тиражирующая, сырьевая и так далее. К какой мы принадлежим, можно догадаться, но между тем вектор развития, который есть во всех современных документах и за который ратует президент России, это инновационная экономика. Мы это чувствуем и видим по предложенным национальным проектам. (Я испытал большое счастье, когда на протяжении конкурсных дней видел буквально всплеск инновационных педагогических идей.) Знаниевая экономика требует совершенно другого выпускника школы. Прежде чем рисовать «Школу будущего», мы должны понять, какой выпускник нам нужен. Могу сказать, что выпускник должен знать основы знаний и то, где они лежат, где найти нужную информацию. Он должен знать, как найти знания и применить их. Кроме того, он должен обладать умением адаптировать имеющиеся знания к решению поставленной задачи. Когда мы все это зафиксируем, можно начинать строительство «Школы будущего». Это то, что нужно знаниевой экономике, то, что нужно будущему человеку в России, который будет вдохновлен некой национальной идеей. Наша национальная идея, которую сформулировал в прошлом году президент России, умещается в одном слове – конкурентоспособность. Такого конкурентоспособного человека нам нужно воспитывать и обучать. Мы никуда не денемся от мировых тенденций, в мире высшее образование становится всеобщим. Правда, появляется и банальная всеобщая дипломизация (это большая разница), но то, что сама по себе тенденция того, что высшее образование будут получать 70% лиц, достигших соответствующего возраста, будет усиливаться. Для этого школьников нужно учить. Понятно, что мы не дотянем всех до соответствующего уровня, до классического университетского образования (по мозгам, по генетике, по естественной разделенности). Поэтому, как и на западе, у нас будут различные уровни образования – бакалавр за четыре года, бакалавр за три года, будет двухлетний колледж и так далее. В дискуссиях о московской «Школе будущего» обычно упускается еще один важный момент – о ценностно образующей функции школы. Говорят, что в школе будущего нужно воспитывать патриотизм. Я не знаю, как это делать. Но знаю, что воспитание патриотизма – это воспитание чувств. А вот как это чувство воспитывать у подрастающего поколения, на мой взгляд, не всем известно.

Ирина ЯРЧАК, председатель городского совета родительской общественности:

– Для того чтобы родители в «Школе будущего» стали заинтересованными партнерами педагогического коллектива, нужно по-иному строить работу с ними. Пока же авторы проекта все планируют, как бы спросить с родителей, как оштрафовать за плохое (по их мнению!) воспитание детей. Но скажите, кто-нибудь когда-нибудь будет думать о родителях, как о людях, которые отдают школе самое дорогое – своих детей и тоже могут спросить, что хорошего школа дала им, как выполнила свой долг? Предлагают обществу, бизнес-сообществу помогать школе материально сверх государственного финансирования. Это можно сделать, но для этого общество и сообщество должны знать, какой вклад в их развитие вкладывает школа. Вот об этом в «Школе будущего» должны иметь представление.