На чтение: ≈ 50 мин.Уже несколько поколений директоров и учителей столичной гимназии №1567 развивают и приумножают традиции, которые были заложены их предшественниками. Школа не рушится с уходом ее создателя, а продолжает расти. Очень важно, что в школе существует живая художественно-творческая среда, значительное количество педагогов активно используют в своей работе методы педагогики искусства, и традиции театрального образования этой школе не чужды. Об этом наш разговор с Екатериной ДЕМИДЕНКО, директором гимназии №1567, кандидатом филологических наук, лауреатом гранта Москвы.
– Екатерина Львовна, как вы определяете место педагогики искусства в контексте общего образования в своей школе? Актуальны ли сегодня программы, связанные с гуманитаризацией образования?- Образование сегодня не может быть не гуманитарным. И ясно, что дело тут не в привязке к гуманитарным наукам, которые изучают в школе, а в способе преподавания и способе познания. Но с другой стороны, гимназии, которые теперь отменяет новый закон об образовании, были построены с учетом большой культурологической составляющей. Эта культурологическая составляющая обязательно должна сохраниться.Сама по себе педагогика достаточно широкий и точно не определяемый термин, а педагогика искусства, насколько я понимаю, тем более. Я могу сформулировать, что можно понимать под этим термином применительно к нашей школе. Большинство наших направлений деятельности складывались постепенно, долго, проверялись временем. Вообще существуют только те традиции, которые обнаружили свою жизнеспособность. Если говорить об искусстве, и в частности о театре, то у нас в школе в этой области несколько взаимосвязанных направлений. Важно, что все творческие мероприятия, которые у нас проходят, так или иначе привязаны к образовательному процессу. Мы очень не любим термины «внеурочная» или «внеклассная» деятельность, потому что такой деятельности, с нашей точки зрения, не бывает.Работа в школе строится вокруг объединений – клубов по интересам. Например, у нас есть туристический клуб, который объединяет детей разных параллелей и включает выпускников. Или, например, школа бального танца, или историко-краеведческое объединение. Есть в школе несколько театров. Как это получается? Очень часто ученики и выпускники разных лет объединяются вокруг учителя или нескольких учителей во имя какого-то интересного, всех увлекающего дела. У нас ведь и профили в школе открывались под учителя: если есть учитель, есть и профиль.Например, есть такое объединение – любителей античной культуры и латинского языка. Много лет вдохновителем этого направления была наша выпускница, блистательный учитель немецкого языка и латыни Мария Александровна Филиппенко. Теперь она ушла от нас, к сожалению, работает в Высшей школе экономики. Но объединение не перестало существовать, потому что ученица нашей школы и Марии Александровны Ксюша Киселева продолжает это дело.Работа наших объединений длится целый год, а венцом деятельности каждого из них становится некое действо: общешкольный туристический слет, поход по местам, где прошла война, конкурс бального танца… Очень часто это что-то театрализованное. Вот, например, те, кто изучает латинский язык и античную культуру, всегда показывают на Рождество Вертеп. Все это на латинском языке, с переводом и очень интересно.А есть, например, английский театр под руководством учителя английского языка Ольги Маратовны Свенцицкой. И на день рождения Шекспира они показывают нам свой спектакль на английском языке. Эти спектакли идут у нас без перевода, потому что язык все дети знают.Есть несколько театров, которые возглавляют учителя словесности. Два из них очень известны в Москве. Театр Льва Иосифовича Соболева и студия Эдуарда Львовича Безносова. Несколько лет назад у нас появилась еще и студия мюзикла Юлии Анатольевны Раскиной и ее выпускников.Уже несколько десятков лет у нас существует большой школьный праздник – день труда, науки и искусства. Он когда-то замысливался как итог года, несмотря на то что проходит традиционно в марте. В этот день отменяются уроки, а учителя и дети готовят получасовые «сеансы» – что-то очень интересное (и даже не всегда связанное с конкретным предметом). Это может быть спектакль, серия химических опытов или экспериментов по физике, математические бои, викторины, мастер-классы по изготовлению батика или оригами – все что угодно. Три сеанса, в каждом из которых примерно по 10-15 получасовых «интересностей». А на четвертом сеансе проходит финал брейн-ринга (предварительные бои идут по параллелям в течение всего учебного года). После этого всех ждет финал самого настоящего конкурса бальных танцев, организовать который на достаточно высоком уровне помогают наши выпускники – профессионалы в данной области. Весь год дети, которые умеют танцевать, обучают тех, кто не умеет. И получается 10-15 пар, которые выходят в финал. Компетентное жюри (состоящее в том числе из тех самых профессионалов) судит конкурсантов достаточно серьезно и награждает самых достойных. Последний и мощный аккорд праздника труда – это полуторачасовой спектакль театра Льва Соболева, добротно сделанный, с настоящим театральным светом, с качественными декорациями и костюмами, которые мастерят самые настоящие специалисты. Совсем не похоже на доморощенную самодеятельность, честное слово!Кстати, на празднике труда у нас многие словесники ставят получасовые спектакли. И тут показ спектакля не самоцель, цель другая, двоякая: с одной стороны, это серьезная и интересная работа с художественным текстом, с другой – развитие ребенка в процессе интеллектуального и эстетически насыщенного общения с другими детьми. Ребенку необходима театральная игра. Самые беспроигрышные уроки литературы – с элементами театра: если не знаешь, что делать на уроке, – почитай с учениками по ролям.А в октябре на День учителя обычно ставит спектакль Эдуард Безносов. Он часто берет современные пьесы. У него театр совсем другой, потому что Эдуард Львович совсем другой режиссер.Мне кажется, театр для любого ребенка – огромная возможность… с самим собой познакомиться. Дети любят маски. Им важна возможность примерять разные личины. Для кого-то это связано с социализацией, для кого-то с возможностью себя реализовать, кого-то увлекает сам процесс. Вот мы начинаем репетировать с детьми и обсуждаем: а почему герой эту фразу сказал? На что он отреагировал? На что он ею откликнулся? Почему сказал так, а не иначе? Что чувствовал в этот момент? Эта попытка мыслить за другого очень важна, особенно для подростка. Подросток ведь зачастую не видит никого вокруг. Кругом живые люди, а он живет в своем изолированном мире – как в фиолетовом стакане. А на репетициях вольно или невольно он начинает думать, замечать какие-то важные вещи, которые касаются других людей. Он начинает ощущать, что люди должны друг с другом общаться и что это очень интересно. С моей точки зрения, на репетициях происходит особенно интересное общение между детьми, и именно здесь они учатся содержательно общаться. Тем более что здесь же и учитель, и выпускники.Родители часто спрашивают: «Как бороться с компьютером?» А с ним бороться не надо! Ему надо что-то противопоставить. Как сделать так, чтобы дети говорили на интеллектуальные темы? Да просто говорить с ними на эти темы так, чтобы им было интересно. На репетиции они получают какие-то новые поводы для обсуждения. И обстановка способствует творчеству, внутренней свободе. Ведь это очень здорово: мы сидим все вместе, смеемся, обсуждаем, репетируем, чай пьем… Разве не классно?! Но при этом мы ставим не какие-то глупости, а классику, хорошие пьесы, которые вообще-то детям понять трудно. И это огромная помощь словеснику. Тем более что литература у нас в гимназии преподается как наука, а не как разговор о житейских проблемах. О проблемах дети расскажут лучше всех классиков, потому что это их проблемы. А для нас важен литературоведческий подход, который помогает детям увидеть искусство как особый мир со своими законами. Трудно проходить «Евгения Онегина» или «Войну и мир», если дети к этому совершенно не готовы, но через театр можно подвести детей к понимаю многих вещей. Конечно, они не поймут эти произведения до конца, потому что никто не может понять искусство до конца. Но по крайней мере дети начинают задумываться. Я преподаю литературу не в гуманитарных классах, а в других профильных – математических, биолого-химических и физических. Поскольку существует предметный приоритет, дети, разумеется, им гордятся, тем более что педагоги профильных предметов у нас очень сильные. И навязать в этих классах детям литературу невозможно. Убедить в том, что это важно и нужно, можно только самых ответственных. Единственный путь – чтобы они увидели в литературе интерес. Например, у нас есть такая игра (как говорят дети, «фишка»): в старших классах мы можем позволить себе беседовать цитатами. Кто-то произнес цитату и ждет, чтобы мы оценили и угадали: а откуда это? И это классно, что им (физикам, биологам, математикам – какая разница) нравится играть в такую игру.А потом, все-таки в жизни каждый из нас играет множество социальных ролей. Театральная педагогика может помочь решить проблемы взаимоотношений. Например, для классного руководителя театр – важный инструмент. Конечно, можно вслед за Руссо объяснять, что, вступая в общество, человек жертвует какими-то своими свободами, и этот процесс необходим. Но ведь можно же и по-другому: наша социальная роль – как бы часть общего спектакля. И тогда мы понимаем, что есть хор, и наш голос звучит в этом общем хоре, а потом кто-то поет соло. И мы должны дать ему возможность спеть. Он потом вернется в общий хор, а соло споет кто-то другой.Дети обожают ролевые игры, мне кажется, это свойственно природе ребенка. У меня есть на уроке игра, связанная с проверкой текста. Как у детей проверить знание текста? Это же легче застрелиться! Вот мы и играем в игру, которая называется «Дуэль». Каждый ребенок придумывает 3-5 вопросов по тексту. Теперь у него есть несколько выстрелов, назначаются секундант, который может что-то подсказать, и доктор, который может вылечить. И им это нравится. Они ведь вообще любят играть. И наше дело привить им вкус к серьезным интеллектуальным играм.Театральная педагогика – это по большому счету педагогика игры. И она может быть серьезной, потому что театр – это серьезно. У нас есть педагоги, которые очень глубоко занимаются театром с детьми – не столько постановками, сколько театром как видом искусства, даже неким «социальным институтом». Прежде чем идти в театр, дети читают произведение, которое предстоит посмотреть, может быть, даже смотрят какой-то вариант его экранизации. Они видят, что фильм не замена книге, потому что это только одна из тысяч возможностей ее прочтения.А уж как это полезно для уроков литературы, не стоит и говорить! Вот сегодня, например, мы с детьми обсуждали финал «Ревизора». И есть несколько театров: Сатиры, МХАТ, Малый, где эта пьеса шла. Сначала мы обсуждали с детьми, как они бы это поставили, потом они искали информацию о том, как делал это, например, Мейерхольд, а потом смотрели видеофрагменты из «Ревизора» в постановках перечисленных выше театров. И дети начинают обращать внимание на то, как режиссер выходит из предначертанной Гоголем ситуации, не меняя даже предписанные персонажам позы. Ребята начинают думать о том, какой там звук, какую музыку подобрать, что с каким героем связано. Наверное, это и есть педагогика искусства.И речь в данном случае идет вовсе не обязательно о произведениях, включенных в программу по литературе, а скорее об интересных спектаклях московских театров.Моя дочка тоже словесник, работает в нашей школе и тоже увлечена «театральными» методиками. Недавно она ходила с детьми на «Фигаро» в Ленком. Но чтобы туда пойти, дети должны были прочитать Бомарше, посмотреть запись старого спектакля Театра сатиры (с Андреем Мироновым), о ней поговорить, а уже потом пойти в театр и обсудить ленкомовскую постановку. И вот тогда ребенок, вернувшись из театра, может сказать: «А пойду-ка я, пожалуй, еще раз, потому что я, наверное, заметил не все важное и интересное, что там было».Или пойти, например, с детьми на «Юнону и Авось». Чтобы поразить ребенка музыкой? Тоже хорошо. Но лучше ребенка к этому спектаклю готовить – тогда он сможет открыть для себя совершенно новый и необычный подход к драматическому сюжету. Нельзя вдруг ни с того ни с сего собрать детей и сказать им: «А сейчас мы будем готовиться к посещению спектакля!» Нужно, чтобы детям самим этого захотелось. А для этого в школе должна быть педагогика искусства. Ее нужно по крохам собирать в систему, она должна быть разлита во всем, а не так, что у нас, мол, по расписанию педагогика искусства на первом уроке в понедельник, на третьем в среду, и еще кусочек в пятницу на шестом…У нас в гимназии начинают учиться с пятого класса, нет начальной школы, и поэтому, например, рисование – по учебному плану – не такой уж объемный предмет с точки зрения количества часов. Поэтому для детей, которые любят и умеют рисовать, реализация себя в создании афиш и иллюстраций очень важна и интересна.У нас в ноябре проходит театральная неделя. Она заключается в том, что по параллелям проводятся конкурсы монологов и театральных сцен, в которых могут принять участие все желающие. Конкурс оценивают словесники. Раньше учителю можно было после уроков остаться на час, посмотреть несколько работ и спокойно уйти домой. А сейчас этот конкурс захватывает всю школу. Выступают, например, дети из пятых классов: у нас их 90 человек, и может быть 20-30 номеров! Причем всем пятиклашкам или шестиклашкам хочется поучаствовать, а потому подготовка к конкурсу – это довольно длительное и вполне серьезное мероприятие! В старших классах участников поменьше, но гораздо выше уровень. Я смотрю, как на сцене ребенок читает Шиллера. Не просто читает – понимает! Играет… И выбрал он его сам. По-моему, это прекрасно!В последний день театральной недели для учеников старших классов (с 8-го по 11-й) проходит викторина «Знаешь ли ты музыку, театр и кино?». Участвуют команды от каждого класса (4 человека) и неограниченное количество болельщиков и зрителей. Готовятся вопросы, связанные с репертуаром московских театров, по классическим пьесам, по хорошему кино (включая и современное, разумеется), вопросы, связанные с историей музыки и музыкальными инструментами. Их готовят и сами дети, которые серьезно занимаются музыкой. Конечно, викторина, как и все события театральной недели, требует глубокой, почти профессиональной подготовки. А победители викторины всегда получают в качестве приза билеты на хороший спектакль.У нас была замечательная учительница Роза Дмитриевна Щербакова – знаток театра, учитель, отдавший школе всю свою жизнь не в фигуральном, а вполне реальном смысле. В ее классах проблема чтения практически никогда не стояла. Всех нас она научила составлять с детьми список книг, которые должен прочитать каждый интеллигентный человек. Приходишь в класс и говоришь детям: «Существует список книг, которые должен прочитать каждый интеллигентный человек. И я вам его покажу. Но давайте сначала вы выступите со своими предложениями». Ведь чтобы найти три главные книги своей жизни интеллигентный человек должен прочитать три тысячи. И дети могут увлечься составлением такого списка, ведь то, что они читали, можно обсудить с ровесниками: а что для них интереснее общения и высказывания собственного мнения? Причем чем серьезнее тема, тем важнее для них это собственное мнение высказать!- Можете ли вы дать свое определение педагогики искусства? И какие задачи, не решаемые другими способами, на ваш взгляд, решает в современных условиях педагогика искусства?- Само слово «педагогика» весьма непростое, если говорить не об определении из словаря, а о том, что мы на самом деле под этим понимаем. Есть Великие Педагоги, которых нельзя копировать. Как любые творцы, они дают возможность творчества другим. Они наталкивают на новые идеи, на собственную творческую деятельность – они являются творческим стимулом. И если говорить о педагогике искусства, то, наверное, это возможность, попытка или стремление воздействовать на человека средствами искусства так, чтобы он в себе открыл источники творчества. Это можно делать разными путями, и трудно отделить одно от другого. Но мне кажется, чтобы человек был творческим, он должен быть свободным – одного без другого не существует. У Натана Эйдельмана в книжке «Твой 18 век» замечательно сказано: «Для того чтобы в России появилось дворянство, нужно было, чтобы выросло три непоротых поколения». То есть политику кнута мы отвергаем, поставив на ее место какие-то другие ценности. И это вовсе не пряник – пряником тоже нельзя кормить все время. Невозможно сделать так, чтобы на литературе мы им создавали условия свободы, а на математике так «запрессовывали», чтобы они от страха не смогли поднять голову. Дело в том, что каждый свободный человек должен осознавать свои обязанности – в этом свобода. Свобода в том, что я позволяю самому себе и как я себя ограничиваю. То есть человек свободен, когда он над собой властен. И это не расскажешь ребенку в двух словах. Это скрупулезная и постоянная работа человека над собой – в любом возрасте, в том числе в подростковом. Работа с художественным текстом, с театральными, актерскими практиками (я говорю не о ремесле, а о творческой идее, лежащей в основе) очень благодатна для того, чтобы вырастить творческого человека: ответственного и свободного. А творчество – основа подхода ко всем жизненным явлениям. Мы не можем делать то, что нам неинтересно. Значит, у нас есть только один выход – сделать интересным то, чем мы обязаны заниматься. И это ведь тоже нужно уметь. А можно ли этому научить? Я не знаю.Меня дети очень многому учат. Мы один раз поехали с ребятами в Плес. Вот я люблю читать книжки и смотреть картины. И я никогда не задумываюсь о том, а почему я это люблю делать. А с детьми этот номер не пройдет, детям нужно как-то показать, что это интересно. Музей Левитана. Экскурсия. И мы начинаем размышлять: «Вот мы выйдем на берег Волги и увидим то же самое, что и Левитан. Благо не так уж изменились виды. Так зачем нам идти в музей? Может, лучше погуляем вдоль по Волге и посмотрим эти красивые места?» Важно, чтобы ребенок задумался: «А вдруг я не увижу того, что увидел Левитан? Я же могу этого не увидеть. Может быть, я не чувствую природу так глубоко, как он? А может быть, я еще лучше ее чувствую, но вижу иначе?»Я не знаю, что это, педагогика искусства или воздействие искусства? Но то, что педагогика должна сегодня иначе работать, – это точно. Ребенок сегодня не успевает воспринимать то, что происходит вокруг него. Он не успевает с этим справиться. Он привык выхватывать из информационного потока только то, что сию секунду нужно. И это совершенно естественно, это не его вина. Все очень быстро и очень поверхностно. Я с большим недоверием отношусь к курсам скорочтения, особенно для детей. Ну зачем ему скорочтение? Все равно что на место классических произведений ставить их краткий пересказ! Это все может привести к тому, что ребенок так же поверхностно начинает выхватывать куски действительности. Так же поверхностно он выхватывает и знания, которые пытаешься ему предложить. В каком-то романе было написано, что наше время – XX век – было веком действия. Мы и до сих пор куда-то бежим и пытаемся что-то успеть. А XIX век был веком чувствования. Потому что некуда было бежать и спешить! Да и средств, «ускоряющих жизнь», практически не было. Зато ты успеваешь почувствовать и увидеть то, что вокруг. Искусство позволяет ребенку остановиться. Стой! Подожди! Не увидишь второпях! Не выхватишь. Если ты перед полотном встал – все, другая реальность.Наверное, без педагогики искусства можно. Но тогда человек не получает того, что он мог бы получить, и не видит того, что он мог бы увидеть. Я всегда своим ученикам вслед за Толстым желаю, когда они уходят из школы, научиться любить жизнь. Что самое главное? Да вот это самое главное и есть! Величайшая философская фраза. Мы все ее понимаем по-разному, и дети ее понимают по-разному. Но чем больше проявлений жизни мы видим, чем ярче она и разнообразнее, тем больше поводов ее полюбить. Можно жить, наверное, без искусства. Можно упереться в информационные технологии, в естественные науки, но это означает себя ограбить. И мы, наверное, не должны позволять детям этого делать. Мы должны им показать другой путь.- Разумно ли, на ваш взгляд, вынести педагогику искусства и, в частности, театральную педагогику за сетку основного расписания? Ведь занятия искусством дело добровольное…- С моей точки зрения, это невозможно вынести за сетку. Гуманитарные предметы так или иначе привлекут инструментарий искусства. Иначе невозможно. Помните, Александр Городницкий, известный океанолог (а не только бард), говорил, что достоинство каждого ученого меньше, чем любого человека искусства? Почему? Закон Ньютона, если бы его не открыл Ньютон, открыл бы рано или поздно кто-нибудь другой, потому что закон объективно существует в природе. Просто есть гении, которые это делают раньше или лучше. Но все равно закон «откроется», и мы никуда от этого не денемся. А вот «Евгения Онегина» никто, кроме Пушкина, не написал и не мог написать – ни раньше, ни позже. И «Лунную сонату» не написал бы никто, кроме Бетховена. Искусство вывести за пределы школьной программы просто не получится. И даже если выведут, то долго это не продлится, потому что эти средства невозможно не привлекать.Очень многое упирается в человека. Среди педагогов не все могут быть звездами, и не все могут быть творческими людьми. Нас слишком большая армия. Понятно, что есть учителя, которые хорошо знают свое ремесло. И они прекрасные учителя. Но, наверное, в случае с гуманитарными науками, такими как литература, искусствоведение, театроведение, это очень опасно. Опаснее, чем с точными предметами. Конечно, любой предмет может быть творческим. Русский язык, например. Изучение любого правила можно совместить с любыми важными и интересными для детей темами и вопросами: выбери нужный материал и обсуждай. И в то же время обучай техническим средствам. Но даже если предложение будет неинтересное, все равно правило объяснить можно. А вот там, где дело не в технике, – в предметах, касающихся искусства, совсем ничего нельзя делать плохо. Мне кажется, что самое страшное, это когда ребенок приходит на урок по искусству и ему становится скучно. Если ему скучно на математике, химии и биологии, если он засыпает на русском, то это очень плохо, но не так фатально. Но если он подумает, что искусство – это скучно, то это все… Это ужас.У нас в гимназии во второй половине дня проходят спецкурсы по выбору. Это может быть спецкурс в поддержку профиля, а может быть спецкурс, не связанный ни с каким профилем. Есть театроведение, история русской живописи, история западноевропейского искусства, история кино. Эти спецкурсы ведут, как правило, не наши учителя, а наши выпускники, которые этим увлеклись. Мы очень любим наших выпускников – у нас среди учителей их около 40%. Но выпускники могут и не остаться тут работать, а приходить вести факультативы для души. Им интересно поделиться тем, что они знают. Они видели, как интересно было работать с ними учителям, и им кажется, что и у них так будет. Так часто и получается, но не всегда. Во второй половине дня дети уставшие. И тут уж они точно выбирают только то, что им интересно. И по «миграции» детей из спецкурса в спецкурс (если она есть) видно, где действительно спецкурс проводится интересно и глубоко, а где чисто формально или слишком научно, трудно для детей.Дети, особенно умные, ищут приложение сил в сфере искусства. Наверное, можно искусственным путем вывести эстетические дисциплины за пределы сетки. Но зачем? Чтобы сэкономить деньги? Чтобы утолить примитивные запросы родителей на «полезные» предметы? Даже если говорить, что школа переходит в сферу услуг, все прекрасно понимают – и управленцы, и родители, и учителя, – что это услуги особого рода. А кто формирует спрос на эти услуги? Да мы же сами и формируем.Да, у нас в гимназии, безусловно, не чистый эксперимент. Мы отбираем детей, к нам приходят родители, которые уже совершили свой выбор: они уже вложили свою душу, свое время в воспитание этих детей и хотят, чтобы дети развивались и дальше в интеллектуальном ключе. Есть только вопрос распределения, структурирования времени. И мы занимаемся этим с родителями. У меня есть давняя мечта – родительский ликбез, потому что родители далеко не всегда понимают специфику возраста. Они же первый раз своего ребенка растят. И просто нужно их так же, как и детей, научить, например, распределению времени. У нас редко встречается родитель, который скажет: «Что это вы за ерунду придумали – в музей идти?» Практически такого не бывает. Для родителей что главное? Чтобы ребенку нравилось. Редчайший случай, чтобы ребенок говорил: «Я хочу репетировать», а родитель говорил: «Ни-ни-ни!» Конечно, если репетиции каждый день до 10 вечера, а ребенок в это время ходит к репетитору, то родители могут возражать. Но это исключение, а не правило. Все-таки есть какие-то вещи, уже укорененные воспитанием. И я, например, считаю, что существует генетическая память. Я детям объясняю, что как бы они ни хотели от Толстого отвертеться, в каждом из них все равно очень много того, что как бы сформировано Толстым или им подмечено. Есть некоторые представления, которые вошли в нас, а классика это только отразила.Мне кажется, что сейчас, когда нам дана некоторая свобода в формировании учебного плана, у нас нет необходимости что-то урезать. У нас есть (как у всех) в сетке мировая художественная культура, литература. У гуманитариев есть дополнительный курс «История философии». А все остальное – внеурочная деятельность. А какая разница между урочной и внеурочной, если речь идет о развитии ребенка? Все же очень тесно связано. Разве что в театр нельзя пойти на уроке. Спектакли поздно начинаются, в 6 или 7 часов вечера, но завтра после уроков дети придут с тобой об этом разговаривать. Даже если вытеснять все это из школы, оно все равно туда вернется.- Вы полагаете, что дело в том, готов ли жить педагогический коллектив в школе вместе со своими детьми их интересами, а не в том, в какой части дня какие занятия идут?- Если он не готов, то какой же он педагогический коллектив? Наверное, есть люди, которые не соприкасаются с искусством. Но мне трудно представить себе, чтобы интеллигентный человек не читал книги, не слушал музыку, не смотрел спектакли и хорошие фильмы, не обсуждал их ни с кем, не знал никаких актеров.У нас небольшая текучесть кадров. С другой стороны, в общем-то, нет проблемы найти на вакансию кого-нибудь. Но нам «кто-нибудь» не нужен. И мы идем по пути выращивания своих кадров. Здесь место «намоленное», на протяжении всей истории школы в ней всегда работали очень интересные люди. Пусть не все. Но была общая атмосфера интеллектуального творчества. И поэтому все учителя, хотят или не хотят, должны этому соответствовать. Наши лучшие учителя дают потрясающие уроки. У нас два потрясающих словесника, о которых я уже говорила. Потрясающие физики – просто супер! Александр Андреевич Чеботарев и Елена Ильинична Африна известны всей Москве. Великий математик Леонид Исаакович Звавич, который вокруг себя собрал кафедру в основном из выпускников. У нас очень сильный биолог Вера Евгеньевна Зайцева, англичане уровня Британского Совета. Химики знаковые. Великолепный учитель химии, наш бывший директор Татьяна Николаевна Ромашина, пришла к нам из высшей школы, и школа при ней очень выросла в научно-методическом плане. Именно Татьяна Николаевна сформировала костяк учителей, которые, может быть, и не являются звездами в профильном обучении предмету, но очень хорошо владеют разнообразными методиками. Уроки своего предмета в непрофильном классе они дают совершенно блистательные. У нас есть очень сильные учителя среднего звена. Марк Захаров в своей книжке говорит о том, что его звезды – Леонов, Янковский, Абдулов, Караченцов – не могли бы существовать, если бы не было остального актерского коллектива. И у нас так же. У коллектива общий «градус» творчества выше нормы. По большому счету если учителю самому не интересно вести урок, то как этот урок может быть интересен для детей?!- Могли бы вы назвать какие-то общие педагогические принципы, которые все учителя школы исповедуют?- Урок как творческое, порой и театральное действо. Вот это очень важно. Все наши учителя – очень яркие творческие личности. И дети очень много получают, просто общаясь с ними. Например, Лев Иосифович Соболев очень много на уроках читает детям вслух. Что самое главное в театре? Для чего он был создан в античности? Чтобы заражать. Что такое катарсис? Возможность пережить вместе с героями радости и страдания. Учитель в идеале, конечно, должен так же воздействовать. На уроке учитель должен заражать любовью к химии, математике, вообще к творчеству.Я точно знаю, что на уроке между учителем и учениками идет обмен энергией. Есть уроки, на которых очень устаешь. Потому что много отдаешь эмоциональных сил. Это не значит, что я без конца пафосно восклицаю что-то вроде: «Дети! Нельзя не любить Пушкина!» (Тем более что можно его не любить, наверное.) У меня в детстве был учитель литературы, который говорил: «Поэта нельзя любить или не любить. Его можно понимать или не понимать». А если ты его понял, скорее всего полюбишь. Как же иначе: ты затратил столько времени и усилий, чтобы его понять, разве можно после этого не относиться с нежностью к объекту своих усилий? И именно тогда, когда затрачиваешь эти усилия, происходит энергообмен. Иногда удается настроиться с учениками на общую волну. Тогда, даже если приходишь на урок уставший, после занятия чувствуешь прилив жизненных сил.- Детское переутомление связано с тем, что энергии нет?- Может быть и эмоциональная усталость. Вот, например, дети готовятся к спектаклю, и самые запоминающиеся, эмоционально насыщенные – последние дни перед спектаклем. И хотя сам спектакль занял час, бывает, у них после премьеры нет никаких сил. Но зато появляются другие ощущения. Утомление – это физиологическое состояние, которое связано с многими факторами. Я вот очень люблю свою работу, и мне всегда очень много хочется за день успеть. Но бывают дни, когда я настолько устаю от всех этих стремлений и переживаний, что уже ничего не могу делать. Может быть, и у детей бывает что-то подобное… Хотя понятно, что скучный урок многократно тяжелее эмоционально насыщенного. Это просто ужас: высидеть 45 минут, скучая! А не дай бог, так же семь раз по 45 минут! Я в этом случае им очень сочувствую – попробуй посиди так!- Екатерина Львовна, если бы перед вами стояла задача вести переговоры с директорским корпусом о необходимости развития педагогики искусства и внедрения театральной педагогики, как бы вы аргументировали для своих коллег эту необходимость?- Главное, чтобы у директоров была возможность после выполнения предписаний по уборке территории меня выслушать. Наверное, я бы сказала, что слова «школа» и «схоластика» одного корня. Только в привычной интерпретации школа – хорошо, а схоластика – плохо. И убирая из учебного плана первой или второй половины дня идею постижения искусства, вживания в искусство, открытия искусства, мы возвращаем слову «школа» то негативное значение, от которого так долго хотели уйти. Школа – это не совокупность предписаний по разным предметам. Это социальный институт, который в современных условиях не может не ставить перед собой задачу развития свободной личности. Иначе что нас ждет в будущем?И еще мне кажется, что очень опасно уходить от того, что было достижением школы. В конце XVIII – начале XIX века в России были Царскосельский лицей и Благородный пансион при Московском университете. А это уже совсем другое образование. В этих учебных заведениях учеба была ориентирована не на то, что нужно ребенку дать какие-то знания, а на то, что из этого образовательного учреждения должна выйти интересная, развитая, творческая личность. Это были учебные заведения для тех, кто потом должен был «двигать вперед» государство или служить развитию науки.- Но на это вам могут возразить: «Вот и пусть это будет в элитных школах, в гимназии №1543 у Юрия Владимировича Завельского, в центре образования №57 у Сергея Львовича Менделевича, в центре образования №1811 у Александра Ароновича Рывкина. А обычной школе это ни к чему».- Да ведь нет у нас теперь элитных школ. Образование общедоступное. Каждая школа должна стремиться к хорошему, качественному, по-своему элитарному образованию, отвечая на запрос общества. Родители наших учеников объясняют: идут к нам «на учителей» и на образовательную среду, формируемую в большой степени детским социумом. Чем нравится родителям детский социум? Тем, что выпускники хорошо поступают, тем, что они любят школу, тем, что они находят интерес и удовольствие во многих наших делах и в них развиваются.Вы перечислили школы, в которых очень сильны естественные и точные науки. Значит, искусство необходимо для достижения гармонии. Значит, искусство обязательно должно быть, чтобы мы не получили специалиста, «подобного флюсу». Думаю, что у интеллектуально развивающегося человека существует потребность в том, что дает искусство. И, может быть, он не становится успешным, если ему искусство «не предлагают». Что тут первично – не знаю. Мне хочется считать, что здесь первична человеческая природа. Я на русской классике воспитана и в человека верю. Я хочу верить, что он правильно создан, хотя и есть сложности в его жизни.А если ребенок интеллектуально не очень силен, то что с ним делать? Вполне возможно, что у него есть дарование, о котором мы не подозреваем. Например, ребенок рос в таких условиях, которые не давали ему возможности развиваться. И что тогда с ним делать, если в школе нет предметов, связанных с искусством, с развитием способности чувствовать? Как с таким ребенком быть – учить его на очень низком уровне и считать, что мы выполнили социальный заказ? Нет. Как раз тут необходима «компенсация» искусством. Сделайте ребенка счастливым в этой сфере! А если мы говорим о будущей судьбе? Работоспособный ребенок добивается успехов: он двигает что-то в науке. А где будущее других детей?Человек должен находить себя в общении, а для этого он должен уметь общаться. И это тоже, наверное, можно делать только через искусство. Я говорю сейчас о методах, связанных с восприятием. Мы плохо умеем учить воспринимать. А если бы умели, то многие проблемы детей, которые не нашли себя, лучше бы решались.Недавно одна наша талантливая классная руководительница, Надежда Александровна Григорович, проводила дискуссию на тему о том, где лучше получать образование: у нас или за границей. Много копий сломали. Но мне очень понравилась идея девятиклассников: человек при усиленном образовании и углублении в предмет должен быть развит всесторонне. Без этого вообще нельзя жить, потому что мир стремительно меняется и заставляет все время учиться. И, конечно, внутренняя жизнь человека должна быть очень богата, иначе он не сможет противостоять внешним сложностям.Здесь проблема глобальнее, чем внедрение какого-то одного предмета в учебный план. Вот вы перечислили школы. Что у них общего? Они очень серьезно подходят к формированию среды. А искусство – один из инструментов, и очень сильный, мощный.Думаю, созданная в школе интеллектуальная, духовная среда, которая способствует формированию свободной личности и мотивирует ребенка на постоянное развитие (в том числе и саморазвитие), и есть та цель, к которой стремится в конечном итоге любое образовательное учреждение. А развивающийся в этой среде эмоциональный интеллект во многом способствует дальнейшей жизненной успешности наших детей. И конечно, в формировании этого интеллекта, в его развитии огромную роль играет именно педагогика искусства.Александра НИКИТИНА, кандидат искусствоведения, доцент кафедры эстетического образования и культурологии Московского института открытого образования
Выбор читателей
Комментарии