Как живой с живыми говоря… Каково соотношение общечеловеческих и национальных ценностей в воспитании

Даже каждый искушенный учитель знает, что не объективным предметом самим по себе, но только его личным отношением к предмету достигается в последнем счете приобщение учащихся к методу науки, искусства, права и хозяйства. Учитель должен прежде всего воздействовать на учащихся как личность, как живая, исполненная любви личность, как водитель юношества, а не только как нейтральный носитель предания объективного духа.

Окончание. Начало в №49

Дело тут не в программах и формулах, а в том живом духе педагогического водительства, который передается от человека к человеку. Религиозный характер такого водительства, основанного на христианской любви к ближнему, на стремлении освободить душу воспитанника от смертоносных начал, очевиден, несмотря на отсутствие какой-либо конфессиональности… (Подчеркнуто мной. – Е.Ямбург.)

И в физическом воспитании просвечивают не только социальные ценности и не только правовые, эстетические и научные, но в последнем счете и община духов, или Царство Божие. В противном случае физическое воспитание вырождается в простую атлетику или военщину, или эстетизм, в зависимости от того высшего, наслаивающегося над ним и оформляющего его слоя, который еще в нем просвечивает…

С этой точки зрения цель нравственности не что иное как осуществление абсолютной духовной общины, к которой относятся не только все наши ближние, но в конечном счете и природа, которая должна быть включена, «снята» в общину духов и тем самым нравственно облагорожена и персонализирована. Это абсолютное одухотворение мира, в котором силы взаимного отталкивания (ненависти) окончательно побеждаются силами духовного притяжения (любви), имел в виду не только Владимир Соловьев, включая в свою, отличную от кантовской, формулу высшего нравственного закона идею Царства Божия, но даже в сущности уже и сам Кант, связавший, как известно, свою «материальную формулу» нравственного закона с понятием «царства целей» или «царства духов»…

Подлинный воспитатель, воспитатель милостью Божьей, есть тот, кто умеет в нужный момент помочь силам жизни против сил смерти в душе своих воспитанников, освободить их от сковывающих их комплексов и тем самым вывести их из одиночества в живое общение с ближними. Пробуждение внутренних сил жизни, преодоление смертоносных начал, губящих душу человека, выведение человеческой души из одиночества, в котором упорствует обреченная смерти душа, в соединенную узами общих духов – вот в чем заключается призвание и тайна истинного воспитателя, который обнаруживает тем самым себя как подлинный вождь, т.е. как водитель, а не принудитель, чисто механически подражающий истинному водительству и самозванным образом присваивающий себе имя вождя.

Мировоззрение, идеология и пропаганда

Без мировоззрения как жизненного отношения субъекта к мировому целому, отношения, включающего в себя наряду с представлениями о мире и оценку его с точки зрения ценностей, а значит, и некий жизненный идеал, без такого мировоззрения нет самосознания, а стало быть, человека как личности…

Задача образования действительно заключается в том, чтобы человек выработал себе мировоззрение, а это означает то же самое, что стать личностью…

Образование есть не что иное как образование мировоззрения, идущее параллельно с развитием личности. Мировоззрение и личность суть две стороны одного и того же процесса…

Мировоззрение, о котором мы сказали, что оно есть оборотная сторона самосознания личности, есть именно воззрение, то есть интуиция, которая, если даже она пропитана уже абстрактными логическими моментами, во всяком случае не представляет еще собой замкнутой в определенных понятиях теории. Напротив, мировоззрение, которое притязает определять собою образование, есть по необходимости некая логическая, отлившаяся в догму теория миропонимания. Это есть замкнутая в себе и уже обезличенная идеология, а отнюдь не непосредственная интуиция, имеющая своей носительницей живую личность…

Именно хороший учитель, учитель по призванию, никогда не сможет обойтись без мировоззрения или отрешиться от него, и это тем менее, чем больше представляет он собой самостоятельную личность. Не может он также и привести к молчанию в своей педагогической практике имеющееся у него мировоззрение. Это означало бы для него отказ от своей личности воспитателя. Но если бы он даже попытался это сделать, это мало бы помогло. Окружение ребенка вне школы всегда уже пропитано каким-нибудь мировоззрением, ребенок вдыхает в себя эту духовную атмосферу, его окружающую, он «врастает» в то или иное мировоззрение, коренящееся не только в личностях отдельных людей, но как бы в самой исторической эпохе…

Раскрыть смысл такого мировоззрения – это значит привести его как бы в динамическое состояние, сделать его понятным в его проблематике. Учителю совсем не нужно при этом воздерживаться от своего суждения, но нельзя это свое суждение навязывать школьнику: и то, и другое только затушевывало бы для ребенка смысл окружающей его духовной атмосферы…

Сначала школьник должен пережить на отдельных фактах проблематику мировоззрения, научиться понимать историческую обусловленность, из отдельных слоев состоящую структуру окружающего его духовного мира…

Решающее значение для юношества имеют не теоретические доказательства, взятые сами по себе, но то, как в этих доказательствах проявляет себя человек, пользующийся ими, как они формируют все его жизненное поведение… (Выделено – Е.Ямбург.)

Если учитель воздерживается от мировоззрения и обнаруживает безразличный нейтралитет в вопросах, которые юношеством ощущаются как вопросы жизни и которые в их глазах являются как бы оселком, коим они испытывают своих учителей, то учащиеся быстро разочаровываются в личности учителя, что необходимо отражается в дурную сторону и на самом преподавании. Ведь как раз на этой высшей ступени школы преподавание имеет своей задачей не давать только простую сумму сведений, но приобщить учащихся к тому, что можно было бы назвать духом науки, дать им по крайней мере почувствовать позади сведений оживотворящий их метод научного исследования. Выполняя эту функцию, учитель является живым носителем научного предания, он выступает как личность, долженствующая иметь свои убеждения, а это значит, что так или иначе он является уже представителем определенного мировоззрения, и это даже в том случае, когда предметом его преподавания является естествознание, математика или какой-либо предмет, на первый взгляд далеко отстоящий от всякого мировоззрения.

Но столь же гибельным для процесса образования оказывается и противоположное поведение учителя, когда учитель навязывает учащимся свое мировоззрение как некую готовую идеологию, не подлежащую никакой дискуссии и носящую характер непогрешимой догмы. Юность, стремящаяся выработать себе собственное мировоззрение, особенно остро ощущает внутреннюю пустоту такого обезличенного мировоззрения, превратившегося в своего рода форму. Если форма плохо сидит на человеке, который ее носит, то она лишается в глазах юности всякой притягательной силы, а человек, ее носящий, теряет всякий авторитет…

Мировоззрение, сказали мы, есть самосознание человека, интуиция им последнего основания своего собственного бытия…

Ведь мировоззрение каждый человек избирает себе сам в соответствии со своим характером…

В жарком дыхании ненависти и любоначалия мировоззрение, напротив, засыхает в своей субъективности и частичности от всякой выходящей за его пределы проблематики, застывает в идеологию и обезличивается, вырождаясь в механическое и абстрактное орудие, в острый меч борьбы. Воля к власти превозмогает в идеологии волю к правде, и мировоззрение затвердевает тогда в неподвижную догму, в своего рода блиндаж, прикрывающий бойца во время сражения…

Идеология есть не что иное, как обезличенное мировоззрение. Образование есть, напротив, процесс формирования личности человека, и обретение человеком мировоззрения есть только оборотная сторона этого процесса, оживотворяемого лишь любовью…

Пропаганда есть образование, искаженное в кривом зеркале любоначалия и механизма. Она имеет в виду лишь чисто внешнее сплочение масс, ей нет дела до того, чтобы образовывать отдельного индивида в активного носителя предания, что, как мы видели, возможно только тогда, когда в процессе передачи участвует свободная личность человека…

Идеология, которой пропаганда пользуется для своей борьбы, подражает статическому замкнутому характеру мировоззрения органической культуры. Но так как она есть только чисто механическое ему подражание, замкнутость его вырождается тут в сознательное исключение всякой чуждой проблематики…

Задача приобщения к традиции подменяется в ней чисто внешней муштрой, лишь бы только сплотить на время массы в боевые колонны. Во всех отношениях пропаганда есть суррогат того, что есть подлинного в жизни духа, продукт эпохи, утратившей свое собственное лицо в погоне за массой и за внешним успехом, как бы подчас она ни отрицала свое происхождение и не кичилась своей любовью к органическому…

В этом месте мы намеренно прервем реферирование классического педагогического текста, предоставляя заинтересованному читателю возможность продолжить ее самому и из первых рук получить ответы на интересующие его сегодня вопросы. Надеюсь, что уже представленных материалов вполне достаточно, чтобы получить представление о непреходящей ценности выводов и суждений С.И. Гессена. Будет бесконечно жаль, коль скоро кому-то из педагогов его подходы покажутся отвлеченным теоретизированием, не имеющим прямого отношения к живой школьной практике. Какое там! Убедиться в обратном мне было суждено недавно, на просмотре уроков гуманитарного цикла, представленных на конкурс «Учитель года». Общее тяжелое ощущение от увиденного связано не с отдельными дефектами в работе в целом добросовестных и искренних учителей, а с неизжитыми родовыми травмами нашего педагогического (если бы только педагогического) сознания. Общий хаос в головах и смута в сердцах порождают две причудливо переплетающиеся тенденции, свидетельствующие об абберациях духа:

Стремление на свой страх и риск склеить развалившуюся картину мира и немедленно представить свой самодеятельный авторский продукт детям как окончательный и непогрешимый.

И тоску по единственно верной готовой идеологии, которая наконец снова поставит все на свои места и позволит учителю формировать личность ученика по проверенным пропагандистским лекалам.

Для решения первой задачи явно не хватает мускулов культуры. Да и трудно требовать от обычного учителя масштаба личности С.И. Гессена. Поэтому в плавильную печь воспитания юношества бросаются щелочные металлы, являющиеся, по слову Гессена, продуктом эпохи, утратившей свое собственное лицо, и потому неизбежно отравляющие сознание воспитанников. Вторая тенденция просвечивает через первую в качестве сверхзадачи, которую ставит перед собой учитель. Но обратимся к фактам.

Урок истории в десятом классе. Элективный курс «Мир славянской мифологии». Перед уроком учитель обосновывает выбор данного курса для десятиклассников. Мотивы, разумеется, патриотические. В младших классах дети подробно познакомились с греческими мифами. Чем хуже наши предания? Сегодня одна из важнейших задач – воспитание патриотизма и возвращение к истокам. «Вот я и ставлю задачу, – говорит учитель, – формирования у своих учащихся магического сознания, как основы нашего национального мышления». Что называется, приехали. Великие мировые религии проделали путь от магизма к единобожию, а мы на заре третьего тысячелетия возвращаемся к истокам. Иными словами, целенаправленно уходим в язычество. Так мы в полном соответствии со словом Гессена кичимся своей любовью к органическому. Добро, если бы речь шла о серьезном изучении фольклорного и этнографического материала, об исследовании архаических форм сознания и преодолении их элементов сегодня. Маги и колдуны, делающие бизнес на эксплуатации рудиментов первобытного мышления у наших современников, подталкивают нас к такой педагогической реакции. Так нет, учительница искренне убеждена в том, что она своим курсом «формирует нацию». Не больше и не меньше. В качестве исторических источников на уроке используются русские сказки и поэма А.С. Пушкина «Руслан и Людмила». Особенно трогательно выглядит символический анализ «Курочки Рябы». Оказывается, дед и баба вовсе не старики, а прародители мира. Курочка Ряба – это мировая душа. Снесенное ей яйцо – образ мира. Соответственно мышка – олицетворение темных, разрушительных, низменных сил. Такой вот магический символизм, а по сути дела карикатура. Но она вызывает тревогу, а не смех. Старшеклассники слушают с интересом, это так ново и необычно. Соответственно учитель ощущает себя неким демиургом, открывающим юношеству сакральные знания. Что с нами происходит?

На другом уроке, обществознания, в центре внимания учителя так называемые «культурные универсалии». Предваряя урок, педагог объясняет, что свою главную педагогическую задачу видит в том, чтобы работать в зоне ближайшего развития ребенка. А зона ближайшего развития – это, оказывается, то, что интересно ученику. Великий Л.С. Выготский был бы весьма озадачен такой вольной интерпретацией своего учения о зоне ближайшего и актуального развития ребенка. Но у учительницы свое «авторское» понимание научной теории. Поэтому, поставив во главу угла интерес ученика, в качестве культурной универсалии изучаются татуировки, которыми люди украшают себя с древности до наших дней. Подростки действительно проявляют заинтересованность. Урок оснащен компьютерной презентацией (куда сегодня без нее), где широко представлена нательная живопись африканских племен и современных тинейджеров.

Строго говоря, любой артифакт культуры, включая тату, может стать предметом научного анализа. На память немедленно приходят слова знаменитой песни В.С. Высоцкого: «А на левой груди – профиль Сталина, а на правой – Маринка анфас». Вождь, который выколот ближе к сердцу, чем любимая женщина, даже у пострадавшего от тирана зека, – это многое проясняет в психологии людей той эпохи.

Приведенные уроки прежде всего свидетельствуют о мировоззренческом неблагополучии в среде педагогов. Из осколков плохо переваренной психологии и культурологии трудно выстроить целостную картину мира.

Ожидать, что кто-то многоумный в лице государства или очередной правящей партии подарит тебе готовое мировоззрение – значит демонстрировать рудименты рабской психологии, путая мировоззрение с идеологией. «Ведь мировоззрение каждый человек избирает себе сам в соответствии со своим характером» (Гессен). Но выбор его происходит не на пустом месте, а на фундаменте культуры. Таков, на мой взгляд, главный педагогический урок XX века, о котором ведет с нами разговор замечательный философ и педагог русского зарубежья.

Евгений ЯМБУРГ, член-корреспондент РАО, доктор педагогических наук, заслуженный учитель РФ,

директор Центра образования №109