Как замечательная советская школа породила ужасный ЕГЭ

В любом жестком конфликте правда в том, что правы обе стороны– только они не готовы признать наличие другой стороны той же монеты.

Обсуждая модное понятие «качество образования» для советской школы и для современной, участники дискуссии редко задумываются над понятием «образование». А оно очень многозначное. Я его сейчас определяю как «согласование картин мира». При обучении можно просто выучить то, что требуется по программе, но не встроить это в целостное представление об окружающем мире. Если надо просто сдать экзамен, вполне достаточно запомнить, чему тебя учили, на какие задачи натаскивали. Но никто не мешает встроить эти «знания» в свою картину мира– тогда легче понимать смысл заданий и решать нестандартные задачи, а не только типовые.

Образованием – то есть осознанным построением своей картины мира – человек будет заниматься только в том случае, если процесс обучения отвечает его образовательному запросу. Каков запрос – таково и учение. Именно поэтому у одного педагога в одном классе один замучено проползает «на троечку», а другой побеждает на олимпиадах. Именно поэтому своих детей я учил, что качество образовательной организации определяется не столько педагогами, сколько однокурсниками. Где однокурсники «на погулять», там и Эйнштейн в педагогах не слишком поможет. А где однокурсники «на ходу моторы чинят», там и серийный лектор не помеха развитию.

В советской школе типовой образовательный запрос был в логике известных фильмов– «путевка в жизнь». Подготовительный этап к жизни – школа. Жизнь– завод или институт. Поэтому по мере приближения срока окончания школы ученик подбирал ориентиры, куда идти дальше – на них и вызревал образовательный запрос. Школа и все окружающие жили в этой логике и ожидали от подростка проявлений этого запроса, в меру сил поддерживали его. Я опускаю ситуацию, когда взрослые навязывают свое мнение– это извращение логики, но даже она в эту схему вписывается, хотя и криво.

Пока баланс запроса и предложения был в норме, все прекрасно работало. Но со временем баланс сбился. В советском обществе престиж высшего образования был очень высок, а обязательная служба в армии вызывала все больше страхов. Поэтому возник дефицит – отличительный признак «развитого социализма», ярко бичуемый Аркадием Райкиным. Как и во всех остальных сферах жизни советского общества, проблема дефицита мест в вузах решалась уродливо.

Часть абитуриентов поступала заслуженно, но с изрядными издержками и нервов, и денег. Охи и ахи вокруг нервов на ЕГЭ – сказки на детском утреннике по сравнению с советским поступлением в вуз. Именно поэтому возник запрос на подготовку к экзаменам в вуз вместо прежнего запроса «подготовка к жизни». Не для всех, но для многих. Даже для тех, кто осознанно выбирал себе путь в будущее, запрос на подготовку к вступительным экзаменам был крайне важен.

На некотором этапе уровень претензий в обществе к процедуре поступления в вуз потребовал внесения серьезных изменений. Решение все видели в создании независимого единого экзамена, который бы исключил коррупцию и нервотрепку при переходе из школы в вуз. Так и возник ЕГЭ. Как решение проблемы, которую породили советская школа с советским вузом.

Казалось бы, все должно разрешиться– но теперь мы знаем, что ЕГЭ стал жупелом до сего дня, хотя многих он вполне устраивает. Главный упрек– теперь не образование, а натаскивание. В значительной мере, это так и есть. Не для всех, но для многих. Самое грустное, что в этот процесс включились не только родители с детьми, но и учителя. Более того, именно учителям четкая нацеленность на успешную сдачу экзамена оказалась более выгодна, чем те же умные ФГОСы, ориентированные на развитие. ФГОС попал в конфликт с ЕГЭ, где выиграл ЕГЭ. Это закономерно, но изначально было неочевидно. На что запрос, то и выигрывает.

С появлением ЕГЭ у ученика пропала необходимость формировать образовательный запрос на подготовку к дальнейшему пути. ЕГЭ, с возможностью подать документы в разные вузы, позволяет перенести задачу выбора пути на неопределенный срок. Более того, дальнейший путь теперь выбирается не под свое глубинное желание, которое надо сначала родить, а под вуз, в который удалось попасть. А учитывая новые реалии обучения всю жизнь, становится безразлично, с чего начинать: что получится – с того и начнем. А дальше жизнь выведет.

Так и получается, что правы обе стороны споров про ЕГЭ:

– Одни закрыли глаза на советские игры с дефицитом мест в вузах. Они помнят выбор жизненного пути на выходе из школы, как учителя старались помочь с выбором, с подготовкой по выбору. Выбор – это проявление активности и инициативы ученика/выпускника. Они заслуженно возмущены гонкой за баллом ЕГЭ и массовыми историями обмана на ЕГЭ, полицейскими кордонами для предотвращения злоупотреблений.

– Другие помнят поломанные судьбы на советском поступлении, блатных советских студентов, которые не учились, но занимали места тех, кого незаслуженно завалили на вступительных. Они совершенно обоснованно полагают, что сегодня тем, кто выбрал свой путь, поступать намного легче. Как минимум, кто недобрал баллы, могут поступить на платное обучение.

Факт в том, что в советской логике нужно было сформировать образовательный запрос через формирование выбора дальнейшего пути– школа была подготовкой к дальнейшей жизни. А в современной логике проще не заморачиваться. Проще образовательным запросом сделать максимально возможный балл ЕГЭ– а дальше будет видно. И поэтому образования как согласованной картины мира подавляющему большинству больше не нужно: зазубрил–сдал–забыл.

И где же выход? Глупо идти назад к старым проблемам. И оставлять ЕГЭ с новыми проблемами тоже глупо.

Если мы осознаем, что полноценного образования без образовательного запроса нет, надо придумывать модель, где без него не обойтись. В этом смысле стоит держать в голове советскую школу. Но и вакханалию с поступлениями в вуз надо исключить. Раз образование редко ограничивается учением в одном вузе, начинать лучше не с какого попало, а с выбранного по интересу. Даже если потом интересы сменятся, лишними знания не бывают – зато осознанный выбор и мотивированное учение.

Я полагаю, решение в снятии границ между школой и вузом. Начальные курсы вуза, а то и весь учебный цикл уровня бакалавриата, могли бы слиться со старшей школой в условно «профильную школу». Там в логике обучения школы можно было бы сформировать некий собственный профиль, который бы позволял на уровне перехода в условную «магистратуру» проходить по требуемому входному профилю. Превращение института ЕГЭ во внешнюю независимую тестовую структуру для контроля/формирования профиля, набираемого на единых условиях, позволила бы сохранить гибкость и независимость современной ситуации, вернуть задачу содержательного образовательного запроса.

Гибкий профиль позволит продолжать дальнейшие этапы обучения без жесткой ориентации на единственный вуз. Выпускникам творческих вузов уже разрешили получать бесплатно еще одно высшее образование. Не за горами время, когда государство станет поощрять любое образование без ограничений. Но образование не как любой факт обучения в новом вузе, а как факт успешных квалификаций и наращивания профиля, независимо от вуза. Причем, можно на разные элементы профиля поддерживать разные расценки, чтобы стимулировать именно те, которые государству наиболее нужны.

Одна преграда на таком пути– срочная служба с отрывом на год из жизни. Если забыть про армию, то описанная мною школа живет своей жизнью без привязки к возрасту: когда до чего-то дозрел- тогда пошел освоить, подтвердить в независимом центре с занесением в профиль, получить компенсацию затрат и жить дальше до следующих порывов поучиться. А если армию сделать на манер швейцарской с эпизодическими краткосрочными сборами всю жизнь, то и проблема снимается. Военную часть обучения можно внести в отдельный профиль и осваивать в той же логике.