Как-то не так. И вышла замуж за сына Кукрыниксов..

«Мы щетаем, что нам удобнее предти в суботу», – вежливо пишут первокурсники своему преподавателю. «Онглиский и итольянский», – записывает студент-второкурсник в переписном листе. Мало кому привычные написания поциент, врочи, роецца требуют дешифровки.

«Поколенческий разрыв» находит свое орфографическое преломление, и многие вздыхают: неужто мы станем последним поколением, которое не будет проверять экстремальный словом экстрим и по-прежнему будет писать облеченный властью, а не обличенный властью? (К слову сказать, поиск Яндекса выдает: облеченный – 863 тыс., а обличенный – 980 тыс.) Словарно-языковые баталии возникают в основном в осенний период (то родом напитка озаботятся люди, то слухом о запрете на самое известное русское слово из трех букв), и есть в этом один позитивный момент: мы не равнодушны к своему языку. Мы отолерантились не до конца – нас еще что-то волнует. Дискуссия вокруг языковых норм и правильностей свидетельствует о том, что пришло время говорить о качестве языка в публичном пространстве и что наблюдения над языком уже не прерогатива профессиональных лингвистов. «Как-то не так, как-то не по-русски» становится все более частотным замечанием у наивных носителей ровно потому, что тексты, появляющиеся в публичном пространстве, дают для этого основания. По каналу, который смотрят все, и даже те, кто вообще не смотрит телевизор, идет передача во спасение родного языка. В титрах появляется «словист из Франции». На сайте журнала, претендующего на роль общенационально-делового, заголовок «Саратника Лужкова хотят посадить за решетку». Чуть ниже еще один – «борьба с коррупцией в Москве, потому что Москва очень корумпирована». В статье, где обсуждаются орфографические безобразия юных, в авторско-редакторско-корректорском тексте глаз спотыкается о «не в зуб ногой». Господи, какие мелочи, ну подумаешь, пропустили пару-тройку некорректных написаний. Стоит ли из-за этого волну гнать? Спору нет, из-за саратников и за саратников беспокоиться не следует. Но вдруг на глаза попадается «За комментарий в блоге Медведева увольняют с работы»; первые четыре слова на одной строке, вторые – на другой. При таком расположении текста единственная возможная трактовка этого амбивалентного высказывания – уж не грозит ли импичмент? Да разве только в орфографии-пунктуации дело. Давайте просто почитаем. «В школах объедают детей». «Подчиненные Нургалиева (то есть милиционеры или служащие внутренних войск) невольно обнаружили, что на уме у руководителей нашего государства». «Сценарий переговоров Милибэнда с Сергеем Лавровым выглядел словно списанным с американской кальки. Британец даже употреблял схожие со своей вашингтонской коллегой термины». «Конечно, самые заметные региональные выборы прошли в столице». Из телевизора доносится «ореол обитания тюленей». «Весна, время сажать анчоусы…» – начинает свой опус журналист. «Быть знаменитым некрасиво – сказал поэт Евгений Евтушенко», – этим знанием поделилась начинающая поэтесса, у которой к тому же образовалось свободное окно, чтобы погулять по парку. Самый известный режиссер вспоминает, как собирал макулатуру и поливал изнутри кучу бумаги водой. Читать «Студента» Анатолия Павловича Чехова – маразм, полагает известная российская писательница во время встречи мастеров слова с премьер-министром. «И вышла замуж за сына Кукрыниксов», – сообщает актриса. «Однако образование нельзя считать отраслью экономики и сравнивать учебный процесс», – пишет профессор. Объявление «Трамвайно-троллейбусное депо приглашает на работу москвичей и граждан Российской Федерации» заставляет усомниться в территориальной целостности страны.«Москвичи нуждаются в помощи участковых психологов» – истинная правда, ну как тут не зануждаешься в участковом психологе, если люди всерьез пишут: «Америка, словно змея, сбросила с себя омертвевшую кожу и шагает дальше». Вы можете себе представить шагающую змею? Если вас не удивляет сын Кукрыниксов – всех троих, один и сразу, – то попытайтесь разобраться в таких семейных хитросплетениях: «Вот я готовлю сейчас к изданию записки моей прабабушки Анастасии Романовны Карандиевской (свекровь Алексея Толстого, мать писательницы Натальи Карандиевской, – услужливо сообщает читателям журнал Ruspioner.ru); многие еще помнят, что свекровь – мать мужа, а потому не может не возникнуть вопрос, за кем был замужем советский граф. Наблюдение над текстами, появившимися в центральной прессе в течение двух-трех дней, даже не исследовательский мониторинг, а такой обывательски заинтересованный взгляд, подсказывает: хватить болтать о словарях, привычности кофе и студенческих ляпах; говорить надо о том, что люди пишущие, выступающие публично, должны не только владеть орфоэпическими нормами, но и мало-мальски уметь логически мыслить, понимать значения не только отдельных слов, но и словосочетаний, да еще и уметь излагать. «Убежден: уборка страны – дело, которое способно консолидировать общество», – призывает всем известный кинодеятель. Не знаю, как с уборкой в стране, а вот в собственных мозгах порядок навести стоит.Года три назад мне в руки попалась замечательная книжка. Написала ее англичанка Линн Трасс, журналист и переводчик. В Англии книга вышла под новый 2004 год и десять месяцев продержалась в списке бестселлеров NY Times – одновременно с «Гарри Поттером». Перевели ее на корейский и голландский, шведский и японский, итальянский и китайский. По-английски книжка называлась «Eats, Shoots & Leaves». На русском она появилась в 2006-м с более привычным для русского уха и глаза заголовком «Казнить нельзя помиловать». Понятно, что книжка посвящена английской пунктуации. Можете себе представить, чтобы книжка про апостроф и кавычки пользовалась такой же популярностью, как похождения очкарика? Да и до знаков ли в этом «удручающе неграмотном мире». Трасс так и пишет: «Какой ужас испытывают образованные люди в нашем удручающе неграмотном мире!» – и продолжает: «Нынешний спор недоумков и умников имеет свою историю. Если отставить английский язык на откуп недоумкам, он умрет от загрязнения, как поздняя латынь. Попав в лапы к умникам, погибнет от избытка чистоты, как латынь средневековая». Думается, что всякие слова про явственные параллели между английским и русским излишни. Чтобы живой язык не повторил судьбу ни одной из латыней, нужно немногое: перестать бояться говорить другим, что они ошибаются, не быть безразличным (пусть это сделает кто-то другой), не трусить (стоит ли рисковать собой ради каких-то типографских значков?), а главное – честно признаться самому себе в том, что умеешь. Это рецепты от Линн Трасс, бескомпромиссно (Zero Tolerance) защищающей свое право быть грамотной.Право быть грамотным. Всего лишь фигура речи? Уметь самому писать без орфографических ошибок, с нужными запятыми-кавычками, более-менее связно – это означает быть грамотным. А право на грамотность – это счастье читать грамотные тексты. Такие, что не вгоняют в ступор и не бросают в дрожь. Те, что можно понимать без дешифровки. Те, где можно понять, а не угадать, о чем говорит автор. Бескомпромиссная, нетолерантная, готовая стоять у объявления с плакатом, на котором изображен недостающий знак, Линн Трасс заявляет лишь о своем праве быть грамотной и во времена всеобщего писательства: персональный компьютер, мобильный телефон, Интернет привели к взрыву письменного общения – теперь все стали писателями. «Люди, которых никогда не учили правилам родного языка (точнее, люди, которые никогда не учились правилам родного языка), проводят свой досуг – вот сюрприз для педагогов! – пытаясь составить связный текст в назидание другим. А редакторов-то в Интернете нет!»Вот и приходится отстаивать личную свободу в праве на грамотность самоисправлением и вежливым исправлением других. Отдельные оптимисты считают, что возникшую проблему хромого языка можно решить с помощью редакторов-корректоров. Отчасти можно. Но куда продуктивнее вводить не сезонную, а повседневную моду на грамотность. Приятнее будет и пишущим, и читающим. ​Татьяна БАЗЖИНА, доцент Института лингвистики РГГУ, кандидат филологических наук