Как себя самого. Способны ли мы возлюбить ближнего?

Вопрос отнюдь не праздный. Особенно сегодня, когда личное пространство, удобства и комфорт многими нашими соотечественниками ценятся превыше всего. Конечно, если спросить читателей «УГ», а это в основном педагоги, могут ли они пройти равнодушно мимо плачущего или страдающего ребенка, то ответ, разумеется, будет отрицательным. Педагоги, я в этом уверена абсолютно, никогда не проходят мимо, они всегда стараются помочь, утешить, найти способ решить проблему. Но у каждого участия есть предел. Чаще всего отзывчивый взрослый, ставший очевидцем детского (точнее, недетского) горя, старается подключить к ситуации «компетентные органы» – государственные структуры или общественные организации, занимающиеся заботой и призрением. Совесть при этом не бунтует. «Я сделал что дОлжно. Не могу же я бросить свои дела и опекать чужого ребенка? У меня и права на это нет» – так или примерно так успокаивает себя подавляющее большинство участливых взрослых. Немногие из них отслеживают дальнейшую судьбу ребенка, единицы продолжают участвовать в его жизни. Курируют, помогают, становятся ему самыми близкими.

Совсем недавно мои хорошие друзья рассказали мне об одной семье, которая живет по евангельским законам –  любит ближнего как себя самого и со спокойным сердцем отдает другому последнюю рубаху. Конечно, повторить опыт семьи Фалиных никто не сможет, но, возможно, ее пример кого-то вдохновит и направит чью-то добрую энергию в созидательное русло.Итак, знакомьтесь: глава семьи – Татьяна. Ей всего 34 года, но она несомненный лидер – главный двигатель большого семейного корабля. Себя Татьяна называет человеком с активной жизненной позицией. По профессии она журналист, много лет проработала в газете Нижегородской епархии, была администратором ее сайта. Весной этого года сменила работу на более оплачиваемую (семье нужны деньги). Помимо работы, многочисленных забот о чадах и домочадцах у Татьяны есть добровольно взятые на себя обязательства. Еженедельно вместе с группой «Тюремное служение», организованной при епархии, она выезжает в колонию к осужденным, где для желающих проводит занятия по основам православия, знакомит взрослых преступников со Священным Писанием.Артем – супруг Татьяны, надежный тыл и сильное плечо, на которое всегда можно опереться. Ему 37 лет. Он фотограф, а еще мастер на все руки. Вся мебель в квартире, в том числе и две двухъярусные кровати, сделана его руками.Ирина Анатольевна Медко – мама Татьяны, по профессии инженер, много лет проработала на Водоканале, сейчас на пенсии, первая помощница Татьяны, золотые руки и доброе сердце семьи. Без ее участия многих благих дел не удалось бы совершить. Светлана Артемьевна – дочь, оканчивает школу, готовится к экзаменам, мечтает поступить в педагогический на дефектолога-психолога, поддерживает и одобряет любые мамины начинания.Алексей Артемьевич – сын, 9-классник, готовится к ГИА, мечтает в этом году поступить в речное училище, чтобы овладеть профессией судового механика, а потом уже получать высшее образование.Анастасия, Лена и Дима – родные между собой сестры и брат – появились в семье Фалиных не сразу. Первой была Настя. Татьяна встретила ее на улице. В трудную минуту жизни Насте было 10 лет, она сбежала из приюта, куда ее забрали органы опеки, и хотела вернуться к маме. Татьяна решила ее проводить. Так состоялось первое знакомство с девочкой и ее родной семьей. А потом так получилось, само сложилось так, что постепенно Фалины стали самыми близкими людьми девочки, и она все больше и больше времени проводила в уютной и гостеприимной квартире.Но я возвращаюсь к истории Анастасии. Вначале девочка просто жила у Фалиных, как у знакомых, без всякого оформления. Ее мать, имевшую кроме Насти еще троих детей, родительских прав не лишали, хотя много раз грозили лишить. Органы опеки старались сохранить семью всеми способами, для этого и забирали периодически детей в приют (центр временного пребывания), давая матери возможность трудоустроиться и начать нормальную жизнь. Но она все не начинала, и дети, пока были с ней, навидались много того, чего видеть бы не надо никому, даже взрослому. Насте, конечно, спокойнее было в семье Татьяны, где взрослые улыбались, играли и шутили с детьми, где все друг о друге заботились, где всегда были горячая еда и чистые простыни. Настя, конечно же, навещала сестру и младшего брата, но долго оставаться в доме матери уже не могла. Вскоре за младшей сестрой к Фалиным пришла и старшая – Лена. Сначала просто пришла посмотреть, где живет Настя, а потом стала задерживаться все чаще и чаще, да так однажды и осталась. Если к отсутствию дома  младшей дочери мать отнеслась с полным равнодушием, то уход Лены – единственной помощницы, бесплатной няньки маленького Димы – ее возмутил. Она пожаловалась в органы опеки и учителям школы, где учились девочки.  Для Фалиных началось трудное время. Их стали постоянно инспектировать. Проверяющие от роно и школьные учителя могли нагрянуть в квартиру без предупреждения в любое время дня и даже поздно вечером. Но придраться было не к чему – дети были веселы, сыты, обихожены и откровенно не хотели возвращаться домой. И в приют тоже не хотели – детей можно понять. Проверка семьи на порядочность закончилась в сентябре,  когда дети пришли в школу здоровыми, чистыми и настроенными на учебу, учителя поняли, что ничего плохого детям не грозит, и успокоились. Однако  всем Фалиным и бабушке Ирине Анатольевне пришлось столкнуться с таким негативом со стороны соседей и знакомых, что не дай бог никому. Если с органами опеки, настроенными вначале настороженно, отношения вскоре наладились, то от досужих сплетников Фалины вынуждены были защищать себя и детей почти два года. Почему сложилась такая странная ситуация? По двум причинам. Во-первых, и я уже говорила об этом, мать не была лишена родительских прав как «не совсем безнадежная», органам опеки она постоянно говорила о «любви» к детям и своем желании исправиться. Во-вторых, супруги Фалины были на момент встречи с Анастасией слишком молоды, чтобы им доверили опеку. Татьяне было 23 года, Артему 26. У них были свои маленькие дети, стесненные жизненные условия (жили с родителями), не было и стабильных заработков. Артем не сидел сложа руки, все время где-то подрабатывал, но предъявить органам опеки документы, формально подтверждающие заработки, он на тот момент не мог. Вот такая ситуация была. Люди неформально занимались детьми, заботились о них ежедневно, но по формальным показателям не могли получить юридический статус и соответственно материальную помощь государства.А еще через четыре года после описанных событий органы опеки сами пришли к Фалиным и попросили оформить опеку над Димой, младшим братом девочек. Мать к этому времени все-таки лишили родительских прав, и ребенку грозил детдом. Но поскольку на самом верху было принято постановление не разлучать родных братьев и сестер, то инспектора по защите прав детей районной администрации посчитали, что мальчику будет хорошо именно у Фалиных. Так в семье появился настоящий «законный» приемный ребенок. Татьяна вспоминает, что мальчик был «трудный», у него было море проблем со здоровьем, как психическим, так и физическим. Сегодня у Димы нет и следа былой запущенности и какого-либо отставания. Он радует приемных родителей.Самой беспроблемной оказалась Лена, старшая из детей. Она замужем, причем очень удачно. Живут молодые отдельно. У них уже двое детей.Помощь кризисным семьям – это тоже одна из постоянных добровольных обязанностей Татьяны.Я спросила Татьяну, не было ли у нее желания, как у многих ее сверстников, хоть немного пожить для себя, насладиться поездкой в дальние страны, без детей полежать на морском берегу?- Нет, я счастлива тем, что имею. Я и живу для себя, иначе я была бы не я, а кто-то другой.Нижегородская область