На чтение: ≈ 15 мин.Если посмотреть на карту автономного округа, то можно увидеть, что столица региона – Ханты-Мансийск расположен в самом центре района с аналогичным названием. Человеку неосведомленному может показаться, что в районе этом есть все коммуникации, в том числе и отличная транспортная схема. Это не так. Один из самых труднодоступных районов региона – Ханты-Мансийский район, в котором от самой северной школы до южной 400 километров. Только до двух поселков проложено дорожное покрытие, до остальных – водное сообщение. В период распутицы Вячеслав Гончаренко, председатель районного Комитета образования, до школ добирается только на вертолете. Но это для экстренных ситуаций. Потому и называет он свой район трудноуправляемым, а план работы строит от уборочной до посевной. Страдная пора начинается перед самым Новым годом: инспектирование, оказание методической помощи, персональная работа со школами, учителями, разбор жалоб.
– Вячеслав Михайлович, реструктуризация сельских школ имеет свои особенности в вашем районе?
– Этот процесс начался у нас гораздо раньше, чем по всей России. И когда мы строили новую школу, то в проекте уже предусматривали комплекс школу-сад, а кое-где еще и Дом культуры. Я только за разумную оптимизацию. И дальше мы будем строить школы-комплексы. Сейчас у нас четыре таких проекта.
– Не может ли так случиться: появилась новая, красивая, уютная школа, а детей мало, население быстро уменьшается, многие уезжают?
– Я сам себе этот вопрос задаю уже несколько лет. Когда-то в старину говорили: есть церковь, храм, есть и село. Потом появилась другая формула: есть школа, есть и село. Нашему краю она соответствует. Конечно, найдутся люди, которые скажут: вот построена новая школа, а население все равно убывает. И это так. Но я хочу сказать: не было бы школы, они уже все уехали бы. Школа является сдерживающим фактором в этом вопросе.
– Педагогические кадры – большая общероссийская проблема, а как для вас?
– У нас своя специфика и в кадровой области. Происходит значительное старение педагогов. На сегодняшний день 40% учителей, которым за 50. Примерно через 7-8 лет, если не будет притока молодых специалистов, учителей будет не хватать. Одна четвертая часть предметов не будет преподаваться. Если бы сейчас в один день ушли все педагоги пенсионного возраста, случилась бы катастрофа. Сейчас вместе с заместителем главы администрации по социальным вопросам мы разрабатываем программу обеспечения социальным жильем педагогов. Согласно этой программе ежегодно в каждой деревне, в каждом поселке будет строиться хотя бы по одному учительскому дому. Тогда мы за 7-8 лет жилищную проблему решим. Будет жилье, будут и учителя.
– Какая заработная плата у ваших учителей?
– Средняя зарплата у педагога со средним стажем около 20 тысяч рублей. У городских учителей она ниже. В то же время они получают гораздо меньше нефтяников и строителей. Престиж педагогической профессии снижается, в школе работает не больше 10 процентов мужчин, потому что их не устраивает зарплата.
– Как вы пережили компьютеризацию и интернетизацию?
– Мы прошли три интересных этапа. Первый, когда я только что вступил в должность, – девять лет назад. Поставил перед собой задачу – максимально компьютеризовать образование. Для нескольких школ сразу мы закупили технику, компьютеры. Когда окружные власти увидели, что я компьютеризовал район, сказали: «А ты, оказывается, правильно поступил, все предусмотрел». Второй этап начался лет 6-7 назад. Департамент образования и науки ХМАО поставил задачу компьютеризовать все школы округа. Тогда половина компьютерных классов закупалась за счет муниципального бюджета, половина – за счет окружного. Затем подоспела президентская программа. Третий этап – интернет. Нельзя считать информатизацию учебного процесса законченной до тех пор, пока не дадим возможность учителю, ученику свободного и неограниченного скоростного доступа в интернет, где он может взять все. Наш глава района очень многое сделал в плане телефонизации. Все старые АТС заменил на цифровые. Поэтому у нас постоянный высокоскоростной доступ. Тарелками не пользуемся. У нас проводная, но цифровая связь. В январе-феврале будем подводить итоги конкурса школьных сайтов. Задача – каждая школа должна иметь сайт. Уже сейчас многие имеют web-страницу. Но это основано на бесплатных ресурсах, которые могут исчезнуть в любое время. Мы заключили договор с московской фирмой, которая предоставляет платное пространство в интернете. Закупили для всех школ программный продукт, заплатили за аренду, дисковое пространство в интернете. Поэтому все школы равны в возможностях по размещению и конструированию своих сайтов. Открыли межшкольный методический центр в Ханты-Мансийске, который будет заниматься пропагандой и внедрением этой технологии. Группы по 16-25 человек приезжают сюда, и мы их обучаем.
В связи с тем, что компьютеризация и информатизация района вышли на стадию финала, я думаю, что в ближайшие месяцы мы начнем общаться через компьютерные сети. И следующее совещание директоров я назначу через web-конференцию. Мне хочется собрать всю аудиторию. У меня в кабинете смонтирован экран, там школы разделены по секторам. Это хороший выход в период распутицы. Пять месяцев в году я не могу с учителями что-то обсудить. А тут их можно видеть вживую.
– Какую роль вы отводите методическим службам?
– Когда-то у нас была плохая телефонизация, не хватало методической литературы. Не было интернета. Тогда методическая служба выполняла роль помощника. Но потом у нас поменялись функции, она больше стала инспекторской. У меня 50% персонала инспекторского, 50% – методического. Я как управленец, зная слабые стороны любого учреждения, посылаю одним рейсом и методиста, и инспектора. Они там и семинар проведут, и документацию проверят. А я экономлю средства. Если же методическую службу передать в межшкольный методический центр, то тогда я буду должен в эту цепь включить дополнительное звено. Посылать методическую помощь без консультации нельзя. Это дополнительное звено – дополнительный риск. Цепь может порваться. Мне нужны инспектора. Без инспекторов в условиях нашего района не обойтись.
Внешкольный методический центр должен работать в прежнем режиме – повышать квалификацию учителей, внедрять новые технологии, новые программы. Только этим заниматься. Когда лет через пять мы выйдем на следующий этап, тогда уже не нужна будет помощь методического центра. Тогда возможно говорить о слиянии или даже ликвидации.
– Что касается ЕГЭ, вы довольны его результатами?
– Я не противник ЕГЭ как инструмента оценки знаний. Хотя мне как-то говорили: «Вы там в селах завышаете оценки, боитесь, что с помощью ЕГЭ мы вас на чистую воду выведем». А я не боялся этого, потому что считаю, что у сельского учителя требования выше, чем у городского. Если ЕГЭ будет использован как механизм оценки качества знаний, то у нас показатели будут высокие. Так и получилось. По результатам обычных экзаменов наш район был внизу таблицы. Когда ввели ЕГЭ, мы оказались сразу в середине. Но меня почему-то посчитали противником ЕГЭ и разрешили проводить его только в двух пунктах. Деревни у нас разбросаны на 200 километров друг от друга, и детей приходилось в эти пункты свозить вертолетами, теплоходами, а то и на лодках в штормовую, нелетную погоду. Мы очень рискуем. Бывали случаи, когда шлюпки переворачивались у берега, и учителя вместе с детьми потом попадали в больницу. Дети из вертолетов выходят сине-зеленые. Как они могут сдавать экзамен? Три года назад в Министерстве образования на совещании я высказал все это с трибуны. И мне сначала разрешили открыть пять пунктов, но это не решало проблемы перевоза детей. На другом совещании я рассказал, как на автобусах ребята ехали через переправу, как потом ночевали в каком-то интернате, а на другой день продолжали поездку. Были случаи, когда из-за нелетной погоды детей долго оттуда не вывозили, а родители даже собирались с нами судиться. После этого рассказа нам разрешили открыть пункты ЕГЭ в каждой школе. И я перестал быть противником единого государственного экзамена.
– Рейтинг школ: как он проходит и что дает вашим школам?
– Это не мое изобретение. Наши методисты посоветовали это сделать. Раньше мы оценивали школу по наполняемости, учебным показателям, общим результатам, но в школах еще много всего делается: и общественное движение, и детские организации, и хозяйственная деятельность. Мы сделали собственную шкалу оценки, разработали критерии. В период тарификации каждый отдел выводит по своим направлениям сумму баллов. Мне как руководителю легче ориентироваться, имея этот рейтинг. Хотя очень часто я лично устанавливаю оценку выше, чем она получается по рейтингу, понимая, что не все вошло в него. А бывает, если директор – человек скромный, то он не показывает всех своих дел. И еще я стараюсь сделать надбавку директорам от 10 до 50% к окладу хотя бы потому, что зарплата директора мало чем отличается от учительской. Иногда даже меньше. А ответственности и работы гораздо больше. Когда я сам был директором одной крупной школы, там было 700 учащихся, 54 учителя. По уровню заработной платы я был пятнадцатым. Можно было бы, конечно, взять часы и преподавать, была бы большая зарплата. Но быть директором и преподавать – это ненормально.
– Своим директорским корпусом вы довольны?
– В основном – да. Вот лет 5-7 назад было недовольство. Некоторые директора просто не могли перестроиться. Мы беседовали, и человек начинал понимать, что он не на своем месте. Как правило, это хорошие учителя. Но хороший учитель – не всегда хороший директор.
– Вячеслав Михайлович, что нужно сделать для того, чтобы вам работалось лучше? В чем сегодня нуждаются управленцы районного уровня?
– Если бы мне случилось поймать золотую рыбку, я бы ее попросил сделать так, чтобы «наверху» нам оказывали большее доверие. Если меня назначили на эту должность, тем более я на ней проработал уже девять лет, значит, можно доверять. Попросил бы, чтобы не отвлекали излишней опекой и проверкой. И чтобы дали возможность заниматься своим делом. Я не хотел бы отвечать за то, что нет пожарных водосливов в поселке, за то, что поступает грязная питьевая вода. Это не проблемы образования. Было уже несколько случаев, когда приходили надзорные органы и штрафовали директоров за качество воды. У нас железо превышает уровень концентрации в воде. Мы провели конкурс, закупили цепторские установки, без химических реагентов, и получили чистую воду. Но мембраны быстро засоряются, и мы не успеваем их менять. Я бы не хотел выполнять функции милиции. При проведении массовых мероприятий в деревнях должна дежурить милиция, а не учителя. Каждый должен заниматься своим делом. Частая смена законов тоже мешает. Хорошо бы, чтобы и образовательные стандарты, и Закон «Об образовании» вышли уже в последней редакции. Хотелось бы, чтобы меньше стало проверок по национальному проекту. Я боюсь сказать, сколько людей приезжало к нам по поводу выплаты классным руководителям. Бесконечные повторные проверки очень отвлекают.
Ханты-Мансийский район
Выбор читателей
Комментарии