На чтение: ≈ 8 мин.Хотя потом она долго убеждала членов экзаменационной комиссии, что я и слово без ошибки написать не могу, но в моей работе не было обнаружено ни одной ошибки, а содержательно сочинение тоже было хорошее. Потому комиссия была вынуждена поставить «пять».Так я окончил школу с золотой медалью.
Из двадцати шести одноклассников золотые и серебряные медали получили восемнадцать выпускников. И пусть никто в этом не ищет других причин, кроме двух: первая – талант наш, вторая – талант Дейда Варо. Не надо быть ясновидящим, чтобы узреть, что с нами могло случиться, если бы не подоспела Великая Учительская Любовь.А что стало с золотой медалью?Стоит сказать, в чем она мне пригодилась.Медаль была действительно золотая, весом 18,5 грамма. В 1950 году государство не скупилось выдавать отличившимся школьникам слитки чистого золота в виде медалей.В 1962 году я выбрал свою спутницу жизни. К свадьбе надо было ей преподнести подарок. Но у нас дома никаких драгоценностей не было, и денег не было, чтобы что-то купить в ювелирном магазине. Тогда я вспомнил, что у меня есть золотая медаль. Мы с мамой отнесли медаль ювелиру и попросили сделать из нее браслет. Получилось изящное украшение. Моя избранница осталась довольна. Только долгие годы я не открывал ей тайну, где моя школьная золотая медаль.Я – студент востоковедческого факультетаНужны серьезные исследования, почему молодые люди выбирают педагогические факультеты. Объяснения могут быть разные: нравится; видит перспективу для карьеры; семья традиционно педагогическая; был любимый учитель; не было другого выхода и т. д.Педагогическую профессию я выбирать не собирался. Пройдя свой нелегкий путь в школе, мог ли я воодушевиться и поспешить в педагогический университет?! Такого я не мог допустить даже в кошмарном сне. Я хотел стать журналистом: писать умел, был начитанным, уже печатал стихи и статьи в детских и юношеских изданиях. Все принимали мой выбор как правильный и хороший – и друзья, и мама, и Дейда Варо.Я поступил без экзаменов на востоковедческий факультет Тбилисского университета. На первом курсе, в течение года, я изучил персидский язык до того уровня, что мог свободно общаться, выступать с речью, переводить на грузинский язык стихи Омара Хайяма.Значит, у меня были языковые способности. Почему не воспользовались этим мои школьные учителя русского и английского языков?Зигзаги судьбыВ те далекие годы мне не приходила мысль о том, что каждый человек, в том числе и я, имеет свое предназначение, свою миссию, что внутренняя сила (назовем ее Судьба) будет неумолимо направлять человека и поможет ему рано или поздно раскрыть смысл своей жизни, понять то, ради чего рожден он на Земле.Судьба моя тогда знала, что я не буду ни журналистом, ни историком Ирана, ни переводчиком с персидского, ни дипломатом. Она знала, что я рожден быть учителем и обречен всю жизнь любить детей. Хотя тогда я мог кому угодно твердить, что не люблю педагогическую профессию, но сопротивляться судьбе тоже не мог, потому что сама жизнь принуждала подчиниться ее воле.С первого курса я понимал, что обязан как-то помогать матери. И хотя всю свою стипендию я приносил домой, но чувствовал, что было мало. Как сделать, чтобы я учился в университете и зарабатывал для семьи? И вот нам объявили, что со второго курса лекции будут проводиться в вечернее время из-за нехватки аудиторий. Я воспользовался этим и обратился в райком комсомола с просьбой дать мне какую-нибудь работу.- Какую? – спросили меня.- Какая есть… Можно рабочим… – ответил я.Тогда заведующий отделом – она оказалась нашей соседкой – посмотрела список рабочих вакансий и сказала мне:- Пионервожатым будешь?- А какая будет зарплата? – спросил я. Для меня не важно было, кем работать, лишь бы иметь дополнительно тридцать-сорок рублей в месяц. А когда она сказала, что зарплата будет сорок пять, я сразу согласился.Директор одной из школ, куда меня направили, увидев меня, иронически усмехнулся и отрезал:- Я тебя не приму… Ты сам выглядишь пионером, кто тебя слушать будет?Я вернулся в райком комсомола сконфуженный и огорченный.- Не волнуйся, – улыбнувшись, сказала мне заведующая отделом, – освободилось место пионервожатого в другой школе… Дерзай!Хотел отказаться, но вспомнил о зарплате, о маме, которая едва сводила концы с концами. Взял направление и, только выйдя на улицу, посмотрел, какая это школа… Это была моя школа, школа, которую я окончил год назад.С большой неохотой пришел я в школу, не зная, как меня примут. Но директор, увидев меня, настороженного и взволнованного, взяв направление, улыбнулся и радушно произнес:- Не волнуйся, мы примем тебя, ты справишься, а мы поможем…Такими зигзагами судьба по жизненному пути привела меня в школу.Я еще не знал, что меня ждет.Был конец августа 1952 года.Скажу честно, я пришел тогда в школу не для того, чтобы сделать ее смыслом своей жизни, но твердо знал одно: надо работать честно.Школа большая, пионеров более восьмисот – целая армия. И вообразив себя генералом, надев вместо погон пионерский галстук, я начал управлять организацией так, как инструктировали меня в райкоме комсомола и на специальных курсах.Но вскоре понял, что общаться с детьми с начальственных позиций нельзя. Как нельзя формализовать их общественную жизнь, ограничив ее составлением альбомов, выпуском газет, проведением сборов и заседаний, составлением отчетов, организацией борьбы с двоечниками. Дейда Варо, для которой я стал коллегой, дала мне мудрое напутствие: «Полюби детей, подружись с ними, помоги им и защити каждого. Вспомни, о чем ты мечтал в их возрасте, чего тебе не хватало в школе». Это было то, чем она руководствовалась сама, воспитывая меня и моих одноклассников.И в школе скоро закипела интересная пионерская жизнь. Работа с ребятами захватила меня целиком, не помешав окончить университет с красным дипломом.
Выбор читателей
Комментарии