Как это будет по-русски?

Вопрос о заимствованиях в языке для меня всегда определял Александр Пушкин: «Шишков, прости, не знаю, как перевести, но панталоны, фрак, жилет – ведь этих слов на русском нет…» Не углубляясь здесь в исторические изыскания и повторы на тему «славянофилы и западники», остановлюсь на главном. В краткой цитате из «Евгения Онегина» четко формулируется простой принцип: если какого-то слова нет в родном языке, возможно заменить его на иностранное.

Впрочем, исследования последних двух столетий, а также быстрое развитие Всемирной паутины и связанная с ней невероятная ускоренность нахождения любой информации придали знакомому явлению новый ракурс. А если добавить сюда создание программ-переводчиков с любого языка на любой другой, появление, развитие и усовершенствование поисковых систем, мгновенную связь через многочисленные сетевые каналы, становится ясно, что тема взаимопроникновения лексики обрела совсем иные очертания.

Давайте начнем с часто упускаемого из виду распространения по миру русского языка. Например, когда я объясняю молодежи, что популярное среди них «бистро» вошло во французский язык и затем разбежалось по планете из русского языка во времена Наполеоновских войн начала ХIХ века, это всегда вызывает изумление. Почему «и»? Удивительно, но факт: наш гласный «ы» для большинства иностранцев остается непреодолимой трудностью. Помню, на одной давней конференции, где я оказалась единственной русской участницей, я же была единственным человеком, способным правильно произнести имя эстонского участника – Ыынапуу. Остальные вежливо называли его «наш коллега из Эстонии». Да, «бистро» действительно происходит из России, так французы слышали и говорили слово «быстро». А мы усвоили от них слово «шваль» в значении «барахло», хотя по-французски это значит «лошадь».

«Вы в Сибири всегда зимой надеваете на голову бабушку?» – спросила меня американка. Babushka встречается в речи, в книгах и фильмах, но по каким-то причинам существительное, означающее пожилую женщину, превратилось в английском языке в головной убор наших прабабушек – шаль. В словарях обычно и картинка приводится. Многие русские слова входили в другие языки мгновенно, как слово «спутник» после запуска первого в мире искусственного спутника в 1957 году. Оно широко употребительно именно в этом значении и сегодня. Другие, такие как «перестройка», «гласность», постепенно вышли из употребления, остались лишь в описаниях определенной эпохи. С незапамятных времен в разных языках существует «борщ», и зачастую иностранцы считают, что мы все только его и едим на обед. Запивая водкой. Но с 1990‑х благодаря массовому переселению народов кулинарная сфера обогатилась многими словами – «пироги», «колбаса», например. Правда, не всегда то, что приготовлено за рубежом, совпадает с тем, что мы знаем у себя дома. Законы языка не всегда поддаются логике. Русский картофельный салат у нас в стране известен как салат Оливье.

В течение последних десятилетий по планете моментально распространилась новая лексика, связанная с информационно-коммуникационными технологиями, с развитием Интернета. В основном новый пласт лексики вошел во все языки из английского. Почему? Как филолог я вижу простые причины. Английский язык – наиболее аналитический из всех ныне существующих европейских языков. В нем давно отпали склонения, спряжения, категория рода, нет сложной системы окончаний и согласований. Специалисты в сфере ИКТ фактически говорят на своем собственном языке независимо от национальности, потому что могут объясняться с помощью основ слов и общепринятых сокращений, таких как www, html, url, id и так далее. Для юного поколения Интернет «был всегда», они используют многие слова, не задумываясь об их значении и происхождении. Помните теперь уже старую шутку о потерявшемся ребенке? На вопрос, знает ли он свой адрес, он отвечает: «Конечно, mail.ru!»

Существует множество заимствований, обозначающих явления и предметы, которых действительно на русском нет. Правильное их использование как раз и предполагает конкретные ситуации. В Великобритании заседает парламент, в США – конгресс и сенат, во Франции – сенат и т. д. В заведениях быстрого питания едят пиццу, гамбургер и чизбургер. На верхний этаж нас поднимает лифт, в метро работает эскалатор. Многие из таких слов имеют латинское и греческое происхождение, то есть вошли в разные европейские языки из общей колыбели и давно стали своими.

Что наблюдается сегодня, что заставляет испытывать тревогу и вызывает необходимость регулирования? По-моему, можно назвать это потоком мусора, засоряющего наш язык. Когда диктор ТВ небрежно сообщает, что наши «сенаторы заседают в парламенте», возникает законный вопрос. Почему нельзя сказать «депутаты Думы»? Зачем смешивать понятия из разных стран, которые никак не ложатся на нашу действительность? «Сегодня на московском Бродвее…» Ни один житель Нью-Йорка не скажет «сегодня на нью-йоркской Тверской».

Появляется множество слов-уродцев, которые не поймет ни россиянин, ни иностранец, потому что они не принадлежат ни одному из языков. Яркий пример – ежедневно употребляемый «пиар». Английское сокращение PR, public relations, означает «связи (отношения) с общественностью». У нас же СМИ схватили когда-то это сокращение, нарастили на него наши суффиксы, окончания, временные формы, род… И стало оно чем-то невнятным, неузнаваемым.

«Аутсорсинг, драйв, хезитация…» Удивительно, но факт: спросишь автора публикации, что значит использованное слово, затрудняется с ответом. Часто к тому же не владеет никаким иностранным языком. Тут поясню. Есть такое явление, как профессиональный жаргон. В студенческие годы, отсидев подряд три пары (английский, французский, немецкий), мы говорили между собой на смеси языков: «Устали так, что осталось упасть фейсом об тейбл». Преподаватели в МГУ напоминали нам, что вне аудитории следует говорить либо по-русски, либо на любом другом языке, но не смешивать их воедино. Как у Грибоедова, не допускать смешения французского с нижегородским. Сегодня именно такой языковой мусор можно увидеть где угодно.

Среди постоянно меняющихся вывесок в моем городе отмечу свои любимые. Регулярно объясняю дедушкам и бабушкам, что продают в магазине Mr.Konfetkin. Название кафе «Мясоroob» и меня ставит в тупик. В Chulan не захожу, не берусь сказать, что там. И каждый раз, проезжая из аэропорта Домодедово в столицу, поражаюсь изобилию всяких Grand Plaza.

Борьбу за чистоту языка ведут в разных странах. Во Франции, например, дублируют все фильмы и сериалы, включая песни. В Скандинавии практически все жители говорят по-английски, но не смешивают его с родными языками.

Я не призываю изжить из родного языка все заимствования. Но от мусора, по-моему, его нужно почистить.

Нина КОПТЮГ, Новосибирск