К 60-летию Великой Победы. Война в истории моей семьи

В нашей стране нет практически ни одной семьи, которую бы стороной обошла Великая Отечественная война. В этом году мы будем праздновать 60 лет Победы над фашистской Германией. Мы много слышали, читали, смотрели фильмы о войне. Ведь 60 лет – это очень и очень много, и с каждым годом ветеранов, участников Великой Отечественной войны становится все меньше и меньше. Все мои прадеды участвовали в боях и сражениях, были ранены, один из них погиб. Но мне хотелось бы рассказать не об этом. Я решил написать о военном детстве моих бабушек, их братьев и сестер, о тех, кто родился в начале войны, кому тогда было семь, десять, двенадцать лет, и о суровых буднях военной Москвы. Моя бабушка, мамина мама, родилась 29 ноября 1941 года – в самое страшное и тяжелое для Москвы время: немцы стояли на подступах к Москве. Еще в октябре в Москве началась паника, массовая эвакуация жителей из города. Бабушкина мама, Антонина Васильевна, ехать в эвакуацию категорически отказалась.

На руках у нее был четырехлетний сын, бабушка моя еще не родилась, дед был на фронте. Семья ее родного брата эвакуировалась на Урал (он работал на Заводе имени Лихачева), у него была «бронь» – Антонина Васильевна приняла решение оставаться в Москве. Жили они на Большой Дорогомиловской улице, напротив Киевского вокзала, туда же бегали прятаться в метро, в бомбоубежище во время вражеских налетов, брали с собой одеяла, подушки, еду. Когда в ноябре началась паника, некоторые жители стали грабить магазины и продуктовые склады, многих расстреливала на месте по законам военного времени милиция. Мою бабушку Олю Антонина Васильевна родила в роддоме на Арбате. Она пошла туда пешком, так как ни трамваи, ни троллейбусы не ходили, ее провожала соседка, а маленького сынишку Юру приютили родственники, которые жили в большой коммунальной квартире на Маросейке. Когда моя прабабушка Антонина Васильевна вернулась из роддома с маленькой Олей на руках, начались трудные дни. Антонина Васильевна работала – шила в ателье форму, как и многие женщины тогда: с детьми сидела соседка или их запирали одних. Однажды Антонина Васильевна вернулась домой пораньше, на кровати лежала маленькая Оля и уже даже не плакала, так как ее четырехлетний брат положил на ее лицо подушку, просто ему надоело слушать, как она кричит. Моя бабушка чудом осталась жива. Однажды с фронта пришел прадед и привез банку кофе, Антонина Васильевна на Тишинском рынке обменяла ее на две большие сумки картошки – им хватило ее надолго.

Маленькой девочке Зине Бахмутовой было в 1941 году семь лет, но в первый класс она пошла только в сентябре 1942 года, в 1941 году набора в первый класс не было. Баба Зина – бабушкина троюродная сестра – очень хорошо помнит свое военное детство. Помнит, как шили и посылали на фронт кисеты для табака. Один танкист ей ответил, и этот солдатский треугольник она хранит до сих пор. В письме он благодарил ее за подарок, давал наказ хорошо учиться и обещал, что они скоро разобьют немцев. Баба Зина помнит, как бомбили Москву и в соседний с ними дом попала бомба – это было здание ЦК партии. Взрывной волной на маленькую Зину опрокинуло книжный шкаф, а ее маму, которая стояла на подоконнике и заклеивала окно, отбросило в коридор. Было очень страшно, когда выли сирены и били автоматные очереди – из автоматов военный патруль расстреливал лампочки и фонари. А самое сильное воспоминание о войне – это постоянное чувство голода.

Зинины близкие ездили на Фили, осенью выкапывали уже мерзлую картошку, по весне варили крапивные щи – было очень невкусно. Однажды Зинин папа написал в письме с фронта, чтобы на Белорусском вокзале встретили его товарища, он передаст им с оказией паек. И действительно приехал военный и отдал Зининой маме узелок – в нем было 2 луковицы и 4 сухарика. Еще Зиночка помнит, как в их женской школе их 2-му классу «В» вручили почетное Красное Знамя не только за хорошую учебу и примерное поведение, но и за то, что ни у кого из девочек в их классе не оказалось в голове вшей. Каждый день дежурный учитель проверял детей, так как от недоедания, слабости у них появлялись вши. Было тяжело, особенно до 1943 года, потом появились барахолки, можно было менять вещи, посуду, у кого были какие-то колечки и сережки на еду. И разрешили держать огороды, все клумбы, газоны были вспаханы и засеяны овощами и зеленью. Самое интересное, что никто ничего не воровал. Последнее и самое радостное воспоминание Зиночки о войне – это салюты и аэростат с портретом Сталина в скверике у памятника героям Плевны, и свет прожекторов, направленных на небо.

Девочке Симе Неизвестных, другой троюродной сестре моей бабушки, в июле 1941 года исполнилось 12 лет. Она с мамой и со своей родной бабушкой жила в районе парка Тимирязевской академии. У нее о войне более драматические воспоминания: как сутками стояли в очередях за хлебом, хлеб давали по карточкам – детская карточка 280 гр., рабочая карточка 660 гр., служащая карточка 450 гр., в магазинах только хлеб и соль, зима с 1941 по 1942 г. была очень холодная, дети ходили по дворам, ломали заборы на дрова и ими топили печки-буржуйки. Однажды Сима и ее подружки пошли в Тимирязевский парк, где были опытные участки, на которые никого не пускали, и их охранял сторож, а дети стали рубить березку, сторож это увидел, но вместо того чтобы прогнать их – пожалел и помог срубить дерево.

А в январе 1942 года Сима и ее одноклассницы стали ходить на работу – в ателье они шили гимнастерки для фронта, работали, как взрослые, без выходных дней и отпусков, а ведь еще нужно было ходить в школу и делать уроки. И только летом 1943 года дети стали работать по 8 часов и им дали один выходной. И тоже всегда хотелось есть. Симина мама работала санитаркой в госпитале и получала по карточке один обед, который разбавляли водой и делили на троих. Из отрубей, картофельных очисток и серой муки пекли лепешки, но есть их могли не все, уж очень они были невкусными. А по весне собирали валежник и заваривали из него чай. Наравне со взрослыми дежурили во дворах: ночами гасили «зажигалки» – зажигательные бомбы. Выживали на одной картошке, все сажали картошку и готовили из нее разные блюда. Девочки в любое время остаются девочками – им хотелось модно одеваться, а надеть было нечего – чулки в резиночку, мамины ботинки или галоши, телогрейка, платок, в косичках ленточки из тряпочек. Симочка помнит, как многие соседи возвращались из эвакуации – а возвращаться было некуда, пустые комнаты занимали чужие люди, которые также приезжали в Москву из других мест. Люди возвращались домой, а не было ни дома, ни привычных вещей. А потом была Победа, никто не спал, всю ночь люди ходили по улицам, плакали, кричали, обнимались и верили, что все теперь будет хорошо.

Это только некоторые эпизоды из военного детства моей бабушки, ее брата и сестер. Многое я расспрашивал у них сам, что-то мне рассказала мама, а ей рассказывала ее бабушка. А я буду обязательно рассказывать своим детям, потому что об этом нельзя забывать. Нельзя забывать не только о великих битвах и сражениях, о миллионах погибших и без вести пропавших, но нельзя забывать и о страданиях детей, которые ежедневно совершали свои маленькие подвиги. Подвиг – понятие широкое, он и в личной отваге, и в чувстве любви к той земле и людям, что родили и воспитали тебя. Подвиг – когда непоправимые беды человечества кто-то закрывает своей судьбой. Не только ценой бесценной жизни солдата, который собственной грудью ложится на амбразуру вражеского дота, и безутешного плача матери об убитом сыне, но и бесконечного мужества ребенка, засыпающего у токарного станка…

Никита КОТОВ, ученик 7-го класса школы №888, Москва