Изъяны стратегии. Еще раз о «традиционных российских ценностях»

Формализм и строгость официального документа – это не одно и то же. Первое предполагает чисто бюрократический подход, общие слова, без углубления в суть дела, второе – напротив, четкость и определенность заданных ориентиров. К сожалению, предложенная для обсуждения Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года тяготеет скорее к первому – к формализму, чем к строгости. Призванная определять важнейшие цели и направления воспитания в течение последующего десятилетия, она делает это крайне размыто и неопределенно. Собственно, стратегического, концептуального, как представляется, документу и не хватает.

По прочтении стратегии в памяти остаются какие-то общие места, в которых сосредоточиваются основные направления политики в сфере воспитания. Любить маму и папу, слушаться старших, иметь человеческое достоинство – вот, собственно, и все главное, что вычитывается при первом ознакомлении из стратегии воспитания. Все это верно и нужно, но не мелковато ли для стратегии?Неопределенность и размытость содержания стратегии прежде всего связаны с часто встречающимся в ней понятием «традиционные российские ценности». Понятно, что это своеобразная дань тренду, обозначившемуся в свете последних политических событий и так называемых цивилизационных вызовов, но раз уж традиционные ценности обозначены в качестве того фундамента, на котором должно строиться все воспитание, то неплохо было бы конкретно указать, что они собой представляют. И в идеале – огласите весь список, пожалуйста! Потому что здесь с самого начала не должно быть неясностей. А то для одних, вполне возможно, традиционные российские ценности отождествляются с выпечкой блинов, для других – с походом в церковь, а для третьих – в сидении у костра под гитару.Тому, кто будет реализовывать эту стратегию, необходимо четкое знание того, в чем конкретно воплощаются традиционные ценности, что они собой представляют, ведь иначе о формировании общенациональной идентичности, о которой как о главной цели заявлено в стратегии, можно будет забыть.Постоянное упоминание о традиционных ценностях настораживает еще и вот в каком отношении. Стратегия по своему исходному посылу ориентирована на будущее, а содержательно, получается, она обращена в прошлое. Конечно, традиционные ценности знаменуют собой некие константы социального бытия, но их беда именно в том, что они апеллируют к освоению их как бы по инерции, в силу традиции и обычая, в то время как современность требует критичного и рационально осознанного восприятия норм, принципов и идеалов. Именно этот аспект, похоже, слабо отражен в предлагаемой обществу стратегии.В тексте стратегии заметна также некая неоднородность, несогласованность общего направления политики в области воспитания. Временами кажется, что писали ее Лебедь, Рак и Щука. Лебедь устремляет воспитательный процесс к высотам национальной идентичности. Рак напирает на приоритет семьи (интерес общенациональный и семейный, как известно, это не всегда одно и то же). Ну а Щука так и норовит утащить дело на дно, сведя его к воспитанию во имя индивидуального интереса.Никто не спорит, учет индивидуальных особенностей важен. И семья – это главное. И без национальной идентичности никуда. Но все эти три компонента должны не просто примыкать друг к другу в рамках общего плана воспитания, а образовывать иерархическое единство, во главе которого (и авторы стратегии, похоже, это понимают) должна быть именно национальная идентичность. Но это проведено, как и было уже сказано выше, крайне непоследовательно.Если говорить о приоритете семьи в воспитании, который постоянно подчеркивается в рамках стратегии, то здесь, на наш взгляд, содержится большая ошибка.Во-первых, эта констатация обессмысливает саму необходимость общенациональной стратегии воспитания. Каждая семья, если она главное в деле воспитания, разберется тогда сама в своих приоритетах и сама определит, что и как ей нужно делать.Во-вторых, нужно честно спросить себя, в самом ли деле семья в современном обществе играет в воспитании главную роль. Соответствует ли общее стремление поставить во главу воспитательного процесса реальному состоянию дел в современной российской семье, которая испытывает кризис? Соответствует ли это вообще тенденциям современного развития, в рамках которых воспитательное значение семьи растворяется в более массированном давлении средств массовой информации, Интернета, стихийной социализации?Можно много красивых слов говорить о российских семейных традициях, но идеальное воплощение их в жизнь – это скорее задача, которую должно решать современное воспитание, чем опора, на которую можно с уверенностью рассчитывать. Чем сложнее организовано общество, чем более оно развито, тем в меньшей степени семья влияет на воспитательный процесс. Все, что написано в стратегии о развитии педагогических навыков и посильной помощи в осуществлении воспитательной функции, верно. Надо воспитывать не только детей, но и родителей. Однако главное направление воспитательного процесса, кажется, уже давно не здесь. Оно в общем социальном воздействии, в том, что сто лет назад в работах В.В.Зеньковского и В.Н.Сороки-Росинского определялось как «общественное воспитание», то есть в воспитании всем обществом. Еще с советских времен мы страдаем в вопросах воспитания школоцентризмом, привыкнув к традиционным уже сентенциям «Куда смотрит семья и школа?». Но не только школа, о чем говорил в свое время К.Д.Ушинский, но и семья не может быть больше жизни. Поэтому, говоря о Стратегии развития воспитания, уделяющей им большое внимание, стоит подчеркнуть гораздо более важное направление, связанное с созданием благоприятной для воспитания социальной среды. Формально в стратегии это присутствует и связано прежде всего с требованием создания безопасной информационной среды. Чистый информационный воздух – это хорошо. Но, с другой стороны, можно ли ограничиться здесь нужными и правильными, но чисто пассивными процедурами вроде создания системы возрастных ограничений или блокировки соответствующих сайтов? Да, методы подобного рода ограждают от дурного влияния, но необходима и активная политика, в которой общественное воспитание присутствовало бы как привитие определенной системы ценностей.Стратегия вообще вызывает удивление каким-то пассивным страдательным залогом в деле воспитания. Постоянно повторяющиеся формулировки «воспитание в духе уважения к…» заставляют задаваться вопросом: почему воспитание заключается в формировании отношения к гражданским, семейным или нравственным ценностям как к чему-то внешнему по отношению к самой личности? Можно, конечно, сказать, что это языковая придирка. Но ведь если задуматься, то уважать что-то и быть кем-то – это вовсе не одно и то же. И воспитание заключается не в развитии способностей к уважению, а в способности быть кем-то. В том, чтобы не просто уважать семейные ценности, а быть хорошим семьянином. В том, чтобы быть хорошим гражданином, а не просто воздавать должное гражданским ценностям. В том, чтобы быть человеком высоких нравственных принципов, а не просто ценить нормы морали. Гражданин, семьянин, нравственно развитая личность по определению будет уважать и ценить нормы и идеалы, обратное же вовсе не обязательно.Равным же образом дело обстоит и с тезисом о необходимости формирования правовой культуры. Правовая культура – это хорошо, но не лучше ли говорить о формировании развитого правосознания, то есть того, без чего всякая правовая культура будет лишь чем-то поверхностно привитым? Правовая культура ситуативна и конкретно-исторична, правосознание более гибко, устойчиво и открыто как к постоянным изменениям в правовой сфере, так и к различным образам правовой культуры, свойственным разным социокультурным общностям.Сходным образом дело обстоит и с звучащим рефреном тезисом о необходимости формировать достоинство личности. Безусловно, достоинство – важная составляющая личности. Но она именно составляющая, и вряд ли правильно заменять общую задачу формирования ответственной, сознательной, самостоятельной личности такой частностью, как развитие чувства достоинства. Развитая личность обладает достоинством уже в силу того, что она личность. Более того, достоинство выступает у нее как социально ориентированное, а не сугубо индивидуалистическое по своему характеру качество. Борцов за достоинство у нас предостаточно, но вот насколько оправданна такая борьба, когда нет самой личности?Завершить разговор о стратегии хотелось бы еще одним критическим замечанием. Большое недоумение вызывает включенный, видимо по инерции, в состав документа о воспитании пункт об одаренных детях. Понятно, что поиск таких детей – важное дело, но какое это имеет отношение к воспитанию, в котором вряд ли уместны апелляции к наличию/отсутствию одаренности? Зачем это?Этот очередной бюрократический ляп еще раз взывает к необходимости тщательного обсуждения предложенного документа педагогической общественностью. Собственно это от нас и требуется.Вместо послесловияВ итоге общие предложения относительно стратегии могут быть таковы. Во-первых, следует четко формулировать цели и ценности, которые будут основными ориентирами деятельности в сфере воспитания. Во-вторых, выстроить определенную иерархию воспитания личности, на первое место поставить развитие социально значимых качеств личности, тех, которые помогут консолидировать российское общество, обеспечить преемственность его развития. В-третьих, поставить во главу угла воспитание не на основе традиционного приоритета институтов семьи и школы, а воспитание на основе создания общесоциальной среды, благоприятной для формирования новых поколений.Уважаемые читатели, а как думаете вы? Ждем ваших писем и откликов по адресу rudenkosa@mail.ru.​Михаил СПИРИДОНОВ, преподаватель философии, Новокузнецк