«Извините, я так больше не могу»

«Я понимаю, что нелюбим вами, но я пришел на урок, а не просто к вам. Я хочу, чтобы вы меня заметили, обнадежили. У вас есть власть, вы можете опоздать, быть неготовым к уроку, и тогда – самостоятельная работа, работа с книгой, диктант…

Почему в технических вузах мы изучаем сопротивление материалов, а в педагогических не изучаем сопротивление личности, когда ее начинают воспитывать.А.С. Макаренко

Вы можете ходить по классу, смотреть в окно, наказывать и вообще делать все, что хотите. А чрезмерные требования, от которых иногда хочется выть! Вы пишете в дневник мне гадости и отправляете к моим родителям, чтобы таким образом доказать им, какой я плохой. Понимаю – я не нужен вам, но посмотрите, как мне иногда бывает плохо! Я прошу не облегчить мою участь, но хотя бы оставить меня в покое. Помню, когда только пришел в школу, я так хотел учиться, восхищался вашими знаниями и рассказывал о вас своим родителям и друзьям. …Извините, я так больше не могу» – такое вот письмо написал обычный ученик, пожелавший остаться неизвестным. И учителя, собравшиеся на «круглом столе» Вторых международных педагогических чтений, по-своему каялись перед ним.

– Страх перемешался со стыдом, – писала в ответ неизвестному ребенку учительница, проработавшая в школе много лет. – Ты намного честнее меня, душевнее, смелее. …Моя душа просится на волю, на свет, так работать больше нет человеческих сил. Твоя боль мучительно пронизывает меня: образ страшного мучителя-учителя представляется мне. Страшно осознавать, что это – часть меня. Прости меня: мне стыдно и горько за все события, которые потревожили тебя, позволь мне проявить себя иначе в работе. Будь великодушен, прости и свою учительницу, она не ведает, что творит. Но придет ее черед…

У каждого было свое покаяние, свои слова прощения, а у некоторых и молитвы:

Я прав или не прав перед тобой,

Мой ученик, сотрудник мой!

Прими мой мир, поверь, прости,

Давай друг другу свет нести!

Оказывается, учительское покаяние можно нарисовать. Оно имеет форму и цвет, оно несет боль и радость. Меня поразили яркие краски и символичные названия: «Улыбка», «Утро души», «Прости», «Озарение», «Птица счастья», «Очищение», «Добро и зло в наших руках». Для Виктора Валькова, педагога-организатора из Кемерова, покаяние стало птицей-фениксом. Вальков, бывший военный, покаялся в том, что не выдержал работы в интернате:

– В армии не было столько человеческого страдания по сравнению с тем, что я увидел тут: брошенные дети не нужны никому, их тут били, унижали, кричали на них. А вообще у каждого свое покаяние, и жизнь покажет, насколько мы честны не на словах, а в делах, – сказал на прощание Виктор Вальков.

– Мы не учим в педвузах любви, прощению, а ведь это главное, что делает человека человеком. Нужно готовить учителя по-новому, больше говорить о духовности, давать новый взгляд на людей, – говорит мне Раиса Парошина, доцент кафедры Красноярского педуниверситета. – А приходит покаяние лишь тогда, когда человек нашел в себе мужество не только осознать, что он ошибался, но и исправить свои ошибки, измениться к лучшему.

Больше всего мне запомнилось покаяние молодого директора Калужского интерната Юрия Карпенкова, одновременно преподающего конфликтологию в Калужском педуниверситете. Кстати, Юрий Витальевич считает лучшим способом снять конфликт, гармонизировать обстановку – пение.

– В чем нам всем нужно каяться? – переспросил он меня. – Да в авторитарности, которой пронизано все в школе. Авторитарный учитель живет за счет энергии своих учеников, по сути, является энергетическим вампиром. Учитель призывает ребят высказывать свое мнение, а потом, услышав ответ ребенка, говорит ему: ты не прав. Для меня покаяние – это очищение, осознание ошибок. А вообще я стараюсь учиться у своих детей. Покаяние для меня – это также прощение себя и других, попытка стать более чутким к детям, не отвергать их инаковость, их право на собственное мнение. Путь к воспитанию духовности я вижу через творчество, через сказки, притчи, поэзию…