Изменяя контекст

Татьяна ЛЕСТЕВА. Эротические рассказы феминистки. – СПб., 2009. Эротика и феминизм – вещи существенно друг от друга отличающиеся, и об их сочетании, наверное, целесообразнее было бы проконсультироваться у сексолога. В то же время Лестева дала мне, как читателю, расшифровку в виде афоризма Людвига Берке: «Моя сущность – ирония». То есть, слегка ошарашенная сочетанием малосочетаемого, я в принципе могла облегченно вздохнуть и утешиться тем, что содержание книги несет в себе достаточную долю иронии. Кое-какие рассказы, а их всего 16 и одна повесть, меня в этом, безусловно, убедили. К примеру, «Заботливый внучок» и «Искушение юной хрюшки». Их начинка изрядно приправлена юмором. Особенно следует отметить первый рассказ, где за диалогом двух пожилых спутниц угадывается почти анекдотическая мизансцена. Заботливый внучок, вместо того чтобы занести подвыпившую бабушку в дом, укрывает ее, уснувшую в сугробе, ватным одеялом, – чем не народная усмешка?

Но в то же время содержание остальных рассказов отнюдь не иронично. Мало того, рассказы «Мартиролог», «Загадки эвтаназии», «Ида», «Реквием» просто трагичны. Истории, запечатленные в них, затрагивают темы одиночества, поиска смысла жизни, смерти. Ни эротизма, ни феминизма, как явлений или как стилистического принципа автора, в них нет. И это, кстати сказать, меня, как читателя, заметно возмущает. Не в том смысле, что я, подобно невежественному римскому плебею, жажду смертельного действа с эротическим налетом. Нет, обижает громкое, но невыполненное обещание. Как если бы фокусник на представлении поклялся из воздуха извлечь купюры, а извлек фантик от конфеты.

Впрочем, можно отвлечься от навязчивого определения «эротические рассказы». В конце концов, Эрос в греческой мифологии бог любви, что гораздо объемнее замусоленного книжными прилавками понятия «эротика». И, о чудо, с изменением контекста все становится на свои места. Книга Татьяны Лестевой – это действительно рассказы и повесть о любви. Правда, о «банальной» любви. Такое пояснение автор дала к своей единственной, представленной в книге, повести «Звезда экрана». Да, любовь, как процесс, банальна. Химики и физиологи даже могут подробно расписать ее стадии. Но у каждого она – своя. И, на мой взгляд, награждая творение данным эпитетом, автор заведомо программирует читателя на банальное прочтение банальной вещи.

Помнится, в начале разговора о книге Татьяны Лестевой я задавалась вопросом: что хотел донести до моего читательского сознания автор? Некоторые рассказы, которые можно считать удачей («Мартиролог», «Реквием», «Первая любовь»), помогли наконец прийти к определенному выводу. Мне думается, что, какими бы выигрышными с точки зрения издателей названиями ни обижали книгу, ее автором двигала мысль поделиться с читателем собственным мировидением. И целью написания стала попытка понять, в чем, собственно, магия и созидательная, а то и разрушительная, сила любви как необыкновенного, уникального дара. Как любовь вплетена в жизнь и что есть жизнь в исполнении каждого конкретного человека? Недаром финальным рассказом книги является рассказ «Реквием», где история одной жизни развернута на полотне сегодняшнего времени. И история эта, слепленная самим человеком, невероятно сложна, пронзительна и… бесконечна. Потому что подобных ей – тысячи.