На чтение: ≈ 8 мин.Словно предугадав невеселый статистический факт, что количество детей-сирот год от года будет расти, в Петербурге несколько лет назад появилась такая форма образовательного учреждения, как “Профессиональное училище – детский дом”. Сейчас их насчитывается семь. Обучаются там в общей сложности около 960 детей. Соединение это оправдало себя тем, что город получает не только квалифицированные рабочие руки, но и молодых людей, расставшихся с психологией иждивенца. А таких при поступлении в училище почти половина.
Игорь Куричкис, руководящий ПУ N 116, уверен в перспективности центров “ПУ – детдом”. Его детище существует вот уже девять лет, и про себя он его давно называет “нашим детдомом”, совсем не разделяя проблем училищных и сиротских.
– Хотя, конечно, большая часть забот на мне – это по части детдома, – признается Игорь Витальевич. – Приходится решать, как государственному опекуну ребят, жилищные проблемы.
– Сколько у вас обучается сирот?
– Вообще я избегаю этого слова и делю ребят на “общежитейских” и домашних. Всего их у нас – 418, а “общежитейских” – 216. Почему “общежитейских”? Во-первых, потому, что ребята из детдома живут в наших общежитиях, а во-вторых, потому, что они – продукт нашего безрадостного “общего житья”. Численность их растет, причем из 216 наших детей только 5% – настоящие сироты, у остальных родители либо лишены своих прав, либо пребывают в местах не столь отдаленных, либо психически нездоровы. Принимаем мы ребят после 8-9 классов из детдомов и школ-интернатов и обучаем профессии слесаря, столяра, сварщика. Здесь они живут, питаются, занимаются в кружках, работают. Согласно закону о дополнительных социальных гарантиях наши дети могут находиться на полном государственном обеспечении до 23 лет. С одной стороны, это правильный подход, с другой, – мы наблюдаем порой вырабатывающуюся у них позицию “мне все обязаны”. Чтобы адаптировать таких иждивенцев к реальным условиям существования, мы в течение года на базе своих мастерских организуем временные рабочие места (2-3 часа работы и заработок в 1200 рублей). Осенью работаем в совхозе “Ладога” Кировского района на уборке картофеля, а летом выезжаем в лагерь труда и отдыха. Благодаря тому, что у ребят есть возможность зарабатывать собственные деньги, резко сократилась такая проблема для всех детдомов, как воровство.
– У вас обучаются вместе “общежитейские” и домашние дети. Есть ли проблемы в их общении?
– Когда начинали работать по этой форме, боялись, что между ребятами будут драки, непонимание. Получилось наоборот: домашние помогают “общежитейским” быть самостоятельнее, активнее. С девчонками знакомятся, в клубы вместе ходят. Но сейчас у нас группы “чистые”, то есть в них либо дети только из детдома, либо домашние. Связано это с тем, что наполняемость групп разная: у детдомовских – 20 человек. Мастеру так легче работать. Потому что с ребятами такой категории надо быть терпеливее и иногда разъяснять одно и то же несколько раз.
– Как вы решаете вопросы с трудоустройством выпускников?
– Это одна из проблем. Дети, обучающиеся у нас, в основном из коррекционных детдомов. Это больные дети. Многие из них стояли на учете в психоневрологическом диспансере, у некоторых диагноз: олигофрения, ЗПР. Медкомиссии предприятий относятся к этому очень строго. Например, мы готовим сварщиков третьего разряда, но если ребенок “учетный”, завод его не примет. Там жесткие требования к состоянию здоровья: ведь сварка может проходить в закрытых объемах, на высоте. А столяры и слесари могут быть на тот момент заводу не нужны. Но стараемся выйти из положения: трудоустраиваем не на базовом предприятии, а на других производственных объектах. 31 из них принимает ребят на практику.
– Как дети узнают про училище? Вы ведете большую профориентационную работу?
– Напротив, мы ее не ведем. Потому что наша реклама – это наши ребята. Они здесь живут, учатся, они знают наши условия, наших мастеров и директора и рассказывают об этом в своих детдомах, с которыми не порывают связи. Единственное, что я ежегодно провожу, это собеседование с каждым детдомом. Дети приезжают, смотрят видеофильм об училище, само училище, и так получается, что не я их зову к нам, а они сами просятся учиться.
– Вы сказали, что трудоустройство выпускников – одна из проблем. Есть и другие?
– Юридического характера. Такой структуры, как “ПУ – детдом”, нет в реестре сиротских учебных заведений, утвержденном Правительством РФ. Из-за этого наши педагоги, воспитатели, работающие с “общежитейскими”, лишены 50-процентной “губернаторской” надбавки к зарплате. Неувязки возникают и при отстаивании мной интересов ребят в суде. Согласно Семейному кодексу РФ, статья 147, государственным опекуном детей является то сиротское учреждение, где они обучаются, но “ПУ – детдом” в этом реестре нет. Выходит, что на деле я государственный опекун, а когда идут судебные процессы, суд требует представителей муниципальных органов опеки. Но данные проблемы решаемы, если утвердить новый тип образовательного учреждения – “ПУ – детдом”.
– Игорь Витальевич, сложный вопрос: зачем вам нужны были дети-сироты?
– Видите ли, когда у нас в одночасье вдруг перестали обучаться иногородние ребята, встал вопрос об общежитиях. Мы могли здания потерять. Жизнь заставила воспользоваться ими, как “лакомым кусочком”. Не секрет, что на такую зарплату в нашу сферу не идут молодые преподаватели. А мы их могли “приманить” жильем. И приманивали. В конце концов, чтобы вопрос об отторжении зданий не стоял, мы создали центр “ПУ – детдом” и стали размещать в общежитиях детей-сирот. Соединили прагматизм и благую цель.
– Не жалеете?
– Никогда. Это очень отзывчивые, благодарные дети. Они всегда заметят, когда тебе плохо, спросят, по-своему пожалеют. Мы просто не умеем с ними общаться. Говорим так, как хочется нам. А им интересно другое: как живем, работаем, что думаем, о чем мечтаем? Для меня они все как сыновья.
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии