История одного «народососа». А вы читали?

В незамысловатом названии нового романа Владимира Пронского «Стяжатели» (М., 2009), собственно, и заключена вся его идеология. Речь здесь о стяжателях. Это глава муниципального района Антон Самохвалов, предполагаемый зять Самохвалова Игорь Севрюков, налоговик Герман Шастин, заместитель губернатора Иван Кузьмичев и целая галерея представителей местной муниципальной власти. Автору удалось практически безукоризненно скопировать детали и создать повсеместного, жуткого в своей повторяемости чиновника.

Самохвалов, вдоволь насладившийся правлением, потом в результате «подсидки» лишившийся его, а вместе с ним и смысла жизни, автором выполнен очень достоверно. Эта универсальная фигура, облеченная правом распоряжаться народными ресурсами, о народе судит, как кукловод, смело затевающий игрушечные битвы, чтобы потом, наигравшись, сбросить тряпичных человечков в общий сундук. Самохвалов, вознесшийся на пьедестал, помнит и ценит только себя. В его системе ценностей отсутствует само понятие «ценность», и дочь, ослушавшаяся отца и не вышедшая замуж за подобранную кандидатуру, тоже перестает представлять какой-либо интерес. Правда, схлопотав от подкинутой взятки инфаркт, Самохвалов по воле автора выныривает из образа стяжателя, благословляя дочь на брак с «невыгодным» молодым человеком. Но, на мой взгляд, это скорее авторская жалость к персонажу, чем зарисовка из реальной жизни. Впрочем, даже ненамного извлеченный из стяжательского кокона, главный герой романа ни в коей мере не становится привлекательнее. «Вирус народососа» сделал его заболевание хроническим, и, оказавшись не у власти, Самохвалов перебирает в уме любые возможные варианты ее возврата, а в случае полной безнадежности прикидывает на себя роль председателя Союза писателей Княжска. И в своих рассуждениях и размышлениях выглядит так же отвратительно, как и в период своего властвования районом.

Вообще, портреты Самохвалова, главы администрации Лаврика, Шастина срисованы тщательно, практически с натуры. На их примере очень точно подмечена уникальная особенность перевоплощаться. Вроде бы только что чиновничья пешка служила громоотводом для пешки чуть повыше чином, и вдруг глядь – та же пешка при смещении вышестоящего легко и безболезненно примеряет на себя чужую шкурку и так же без смущения взбирается на пьедестал власти. И так до бесконечности.

В анонсе романа борьба за власть названа проблемой планетарного романа. Это утверждение, конечно, спорное. К власти тянется определенная категория людей, и, хочешь не хочешь, они ею начинают обладать. Другой вопрос, какие изменения происходят при этом в психологии человека, какие процессы становятся в нем необратимыми.