На чтение: ≈ 15 мин.Всякая реформа языка всегда встречается в штыки. Человеку малограмотному, не пишущему, на язык вообще и на правописание в особенности, глубочайшим образом наплевать; реформу, которая делается якобы для его блага, он просто не заметит и по-прежнему, когда злая судьба заставит взяться за карандаш, будет писать с ошибками.
Совсем иное дело люди грамотные, которые по мановению руки реформатора будут переведены в разряд недоучек. И в самом деле, для чего в школе учились? Чтобы потом “парашут” писать? Не принимает душа подобного шутовского буквосочетания. Однако попробуем обойтись без истерик, а здраво подумать. Ведь должны же быть у реформаторов какие-то реальные причины для реформы, кроме желания показать, что, мол, не зря зарплату получаем и хлеб едим. И эти причины декларируются ясно и недвусмысленно. Слишком много исключений приходится запоминать школьникам, изучающим русский язык, и вся реформа делается для того, чтобы измученному дитяти не пришлось ломать голову, сколько “н” следует писать в суффиксе у причастия, где надо ставить дефис, а где он совершенно не нужен.
Ничего не скажешь, благая цель, детей и впрямь нужно любить и холить, в особенности на уроках родного языка. Однако смею утверждать, что цель эта лишь декларируется, а на самом деле преследуются совершенно иные задачи, и в тех случаях, когда для истинной цели требуется ввести десятки новых исключений, господа реформаторы с легким сердцем принимаются эти исключения плодить.
Так или иначе новшества, предлагаемые “Институтом русского языка”, покуда носят рекомендательный характер, до поры до времени их можно обсуждать, и лишь один раз я наткнулся на жесткий императив. В статье, опубликованной в газете “Труд”, читаем: “Все церковные слова, униженные советской властью до строчной (маленькой) буквы, отныне будут начинаться с прописной (большой) – Господь, Богородица, Коран, Библия, Рождество, Пасха…” Замечательно! А теперь посмотрим, как тут насчет исключений и новых трудностей. В евангелии от Матфея (26.19) читаем: “Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху”. Так что, отныне это кушанье следует с заглавной буквы писать? И есть мы будем Пасху? Или праздник пасхи пишется с большой буквы, а еда – с маленькой? Как будет писаться слово “церковь”? Поселковая Церковь сгорела дотла – так? Или церковь как церковное здание – со строчной, а церковь как собрание верующих и священнослужителей (церковь воинствующая) – с прописной? А как рекомендуется писать “церковь торжествующую”? – ведь есть и такое понятие. Бедные школьники, сколько исключений свалится на их измученные головы! И добро бы только русский язык, а тут ведь в теологии придется разбираться. И это при том, что церковь, слава богу, покуда отделена от государства и школы.
Кстати, о написании существительного “бог”. В статье И.Пули читаем: “Однако при упоминании Божьего имени, что называется, всуе, без прямой связи с религией, слово следует начинать с маленькой буквы: не бог весть что, ей-богу, боже мой”. И сразу возникает вопрос, а если некто произносит словосочетание “ей-богу”, глядя на образа и истово крестясь? Неужто в этом случае следует писать “ей-Богу”?! И самое главное, как школьнику, об удобствах которого якобы пекутся реформаторы, разобраться во всех этих неграмматических тонкостях?
Неясным остается вопрос о написании существительного “бог” с уменьшительными и ласкательными суффиксами. “Божок”, “боженька”, “божишко”… Неужто с заглавной? “Бедный божишко, злосчастный Христос, это что ж творят над тобой фарисеи нового времени?” – впишите здесь заглавную букву, и вместо кручины верующего человека получите откровенное богохульство.
Опять же слово “богохульство”… Хулят не кого-нибудь, а его, родимого, Бога! Значит, по аналогии с “Богородица” должно писать: “Богохульство”. Или опять имеем исключение? Зубрите, дети, зубрите!
Оттенки смысла в русском языке чрезвычайно тонки, прописная буква, придающая слову пошловатую напыщенность, может менять смысл на прямо противоположный. Вот беззлобный юмористический стишок:
Ничтожный бог, творец мой неумелый,
Почто, почто ты жабры не дал мне?
Напишем эти же строчки в соответствии с правилами новой “орфографии”:
Ничтожный Бог, Творец мой неумелый…
Да, это уже и впрямь Богохульство. С прописной буквы.
А вот еще пример: “Славянский бог Велес хранит крестьянские стада”. Связь с религией самая несомненная, так почему этого бога нужно писать со строчной? Только потому, что бог христиан, мелочный и мстительный, по мнению самих христиан, есть единственный истинный бог? Что-то мне это напоминает… Ах, да! Еще в недавние годы существительное “партия” предлагалось писать, как все прочие слова, за исключением тех моментов, когда речь идет о единственной, истинной “Партии”. Значит, в “Институте русского языка” не изжили угодливого желания подлизываться к властям предержащим и со рвением сутенера продолжают укладывать великий и могучий русский язык под политических временщиков. Удивительно забавно читать статьи покойного академика Розенталя, наблюдать, как колебалась высоконаучная точка зрения в такт партийным указаниям. С полной безапелляционностью научное светило, в школьные годы само писавшее “бог” с заглавной буквы, объявляет, что “христос” следует писать со строчной, поскольку это не имя, а обычное прилагательное – “распятый”. О том, что клички и прозвища пишутся с прописной, будущему директору “Института русского языка” в ту пору было неизвестно. Затем, когда курс “Партии” начал смягчаться, Иисусу вернули право на прозвище, но в качестве компенсации ввели заглавные буквы в существительных “съезд”, “коммунизм” и прилагательном “генеральный”. В последние годы своей чрезвычайно долгой жизни академик вновь возмечтал о “Пасхе”, ибо это имя собственное.
Мне могут возразить, что в стране еще достаточно велик процент верующих людей, а в последние годы в связи с модой на религию число религиозных людей даже увеличилось. Для них важно писать должность своего кумира с заглавной буквы. С этим я совершенно согласен. Но при чем здесь десятки миллионов неверующих людей, которых тоже заставляют писать неграмотно? Опять же вспомним, что в стране еще достаточно велик процент граждан, для которых принципиально важно писать с заглавной буквы слова “коммунизм”, “партия” (та, которая “Коммунистическая”) и “советская власть”. Однако, поскольку власть переменилась, на эти миллионы людей реформаторы из “Института русского языка” чихают с присвистом. Им важно угодить представителям духовенства, христианского и, политеса ради, исламского. Буддизм, который также является одной из традиционных религий на территории России (буряты, тувинцы, калмыки), заглавными буквами обделен. Один только далай-лама, быть может, станет писаться высоким штилем, а такие священные понятия, как “Карма” или “Нирвана”, – штилем подлым.
Если господа русисты и впрямь заботятся о религиозных чувствах российских граждан, то они должны были бы знать, что в России с давних пор проживают народы, исповедующие шаманизм, и, значит, следует писать “Шаман”, “Капище”, “Идол”. Последние годы начало возрождаться славянское язычество, которое, конечно, захочет, чтобы языческие “Боги” тоже получили жирную букву. А ведь язычество на Руси, в отличие от наносного христианства, было незаемным и хотя бы уже поэтому достойно уважения. Опять же вспомним такую христианскую конфессию, как сатанизм. Для его приверженцев принципиально важно писать слово “бог” маленькими буквочками, а “Черт” или “Ад” – пребольшими. Конечно, сейчас этих извращенцев в России относительно немного, но кто знает┘ Впрочем, специалисты из “Института русского языка” о будущем не загадывают. Будет день, будет пища; изменится политическая обстановка, и по указке мудрых филологов начнем писать слово “дьявол” с заглавной буквы. Вот только думаю, а вдруг кто-то не захочет кланяться нечистому, и в стране, словно встарь, начнутся религиозные войны? Опять начнем штурмовать мятежный Соловецкий монастырь или крестить Новгород огнем и мечом? И все из-за одной буквы… “Умрем за единый аз”, – призывал мятежный протопоп. Так неужто вернемся в семнадцатый век?
За последние триста лет русский язык пережил две по-настоящему серьезные реформы: петровскую и 1918 года. Во всех остальных случаях изменения, вносимые в грамматику, были не столь значимы и вводились постепенно (язык вообще не любит революций). А вот две знаменитые реформы проводились насильственно. Спрашивается, как собираются проводить нынешнюю реформу? Будут отнимать лицензию у тех издателей, которые откажутся издавать книги в соответствии с новой орфографией? Ноздри рвать будут? Морячков с “Авроры” пошлют изымать из компьютеров строчную “б”? Как вообще можно рассчитывать на успех реформы, когда слишком большой процент людей не желает принимать ее, а механизма подавления в руках законодателя нет? Полагаю, никто не станет вступаться за старые правила написания дефиса в сложных словах, в этом плане реформа абсолютно своевременна. А уже со словом “парашут”, как видим, возникают трудности. Тем более они возникнут, если попытаться навязать народу заглавное “б” в некоторых нехороших словах, ведь тут дело касается принципов, а принципами, как было некогда сказано, поступаться не можно. Например, во всех моих книгах я так или иначе нападаю на церковь и само понятие бога. Так неужто я стану в собственных произведениях писать религиозные термины с заглавной буквы?
Что же после этого останется от идеологического пункта новых правил? Только одно – поляризация общества по религиозному принципу, возрастание нетерпимости и фанатизма, причем как со стороны верующих, так и со стороны атеистов. Самое печальное, что принудительное написание сакральных слов с маленькой буквы неизбежно приводит к тем же самым результатам. Ничего не поделаешь, свобода совести важнее грамматики. Поэтому, оставляя в стороне всякое ерничание, предлагаю следующее решение проблемы.
В середине предложения с прописной буквы в обязательном порядке пишутся только имена собственные. В тех случаях, когда пишущий хочет подчеркнуть свое особое отношение к тому или иному понятию (уважение, сакральность, персонификация), он может написать это слово с заглавной буквы. Таким образом в русском языке найдется место и “Родине”, и “Разуму”, и “Богу”, и “Дьяволу”, и даже “Пиву”.
Примеры подобных либеральных реформ существуют. В начале века было признано, что ижицу можно безболезненно заменять на и-десятиричное. В результате к настоящему времени ижица исчезла даже из церковных текстов. А совсем недавно права гражданства получило кофе, хотя большинство грамотных людей по-прежнему считает, что это существительное мужского рода. Тем не менее тенденция к усреднению кофе наличествует, и было бы глупо этого не замечать. Я пью черный кофе, а кому-то нравится черное… что нам делить?
Давайте так же поступим и с прописной буквой в середине предложения.
Святослав ЛОГИНОВ,
писатель
Выбор читателей
Комментарии