На чтение: ≈ 16 мин.17 мая в Варшаве закончилась встреча лидеров стран Совета Европы, третья за всю историю этой европейской организации, созданной еще в 1949 году. Открытие саммита сопровождалось различными антироссийскими провокациями. Так, перед встречей по всему городу неизвестные разбросали листовки «Разыскивается полковник Путин за убийства чеченцев». А приуроченная к саммиту демонстрация антиглобалистов и вовсе прошла под лозунгами «Кровь на Кавказе – банкет в Варшаве!» и «Свободная Чечня!». Несмотря на то что Президент России в Варшаву не приехал, нашу страну эти два дня склоняли буквально все кому не лень. Члены Европарламента требовали сделать одной из центральных тем обсуждения дело ЮКОСа и вековое угнетение Россией финно-угорских народов. Делегация Латвии охотно рекламировала недавнее решение своего сейма о взыскании с России 100 000 000 000 долларов за оккупацию Прибалтики в 1939-1991 годах. А представители польского Института национальной памяти готовы были официально обвинить СССР и его правопреемника… в нападении на Польшу 17 сентября 1939 года.
Общепризнанное невежество
Все перечисленные скандалы охотно обсуждали как местные, так и европейские СМИ. Официальные представители России реагировали на шумиху довольно мягко. На просьбу прокомментировать антироссийские всплески в западной прессе глава российской делегации министр иностранных дел России Сергей Лавров на пресс-конференции ответил: «Я не комментирую высказывания людей с сильно развитыми комплексами». Ответ этот, вполне достойный дипломата, стоит на наш взгляд все-таки уточнить. А такое уточнение неминуемо приведет нас к необходимости анализа тенденций и настроений значительной части западной прессы на протяжении, как минимум, последних трех месяцев.
«…Давайте начнем с общепризнанного, – пишет в своем еженедельном выпуске от 12 мая сего года вполне респектабельный американский еженедельник «The Weekly Standard», – балтийские страны Эстония, Латвия и Литва, а также Грузия по своим историческим корням не являются славянскими. У них нет никаких этнических связей с Россией. Царская Россия захватила их в XVIII и XIX веках».
«Да-да, как это ни печально для нас, история именно такова», – вздыхает в ответ на подобные наскоки новый российский «интеллектуальный класс».
Но позвольте, ведь общепризнано (и отражено, к примеру, в Британской энциклопедии, раз уж мы взяли моду не доверять Большой Советской) совсем иное. Ни в XIX, ни в XVIII, ни даже в XVI веке мы не найдем на карте стран, которые можно было бы назвать колыбелью эстонской или латышской государственности. Владычество тевтонского и ливонского орденов сменялось господством польской, датской, прусской или шведской короны, но правящий класс всех этих Курляндий, Лифляндий и Эстляндий оставался на 100 процентов германским. Коренным жителям Латвии долгие века под страхом смертной казни было запрещено входить в Ригу. Только «отсталые русские оккупанты» добились отмены этой прогрессивной законодательной нормы, в 1816 году (на 45 лет раньше, чем у себя!) отменили баронское крепостное право и… выпустили в 1868 году в Риге первый учебник латышского языка! Выпустили, естественно, в русской типографии, немецкие отказывались печатать «рабское наречие».
«Общепризнанность» отсутствия этнических связей России с Литвой тоже находится под вопросом. Дело в том, что вплоть до середины XVI века, государственным языком Великого княжества Литовского был… русский. А вытеснялся он в дальнейшем отнюдь не литовским, а польским, польской же к концу XVIII века на 3/4 стала и знать этой некогда могущественной восточноевропейской державы, столь опрометчиво вручившей свою судьбу католической унии.
Что же касается Грузии, умолявшей о русском покровительстве с конца XVI века, то Россия включила ее в свой состав отнюдь не единой и независимой. Некоторые местные князья, видимо, были не прочь и дальше поставлять отборных рекрутов и наложниц своим персидским и османским владыкам, но исторический выбор грузинского народа все-таки был определен не ими, а потомком грузинских царей, смертельно раненым на Бородинском поле, и сыном джварского крестьянина, водрузившего над Рейхстагом красное знамя общей Победы.
Добро, зло
и умные нейтралы
Не стоило бы, наверное, столь подробно останавливаться на фантазиях «аналитика» Стефена Шварца, несколькими строками ниже мимоходом обзывающего независимую Молдавию «отчаянно обнищавшей сиротой сталинско-гитлеровского альянса», и утверждающего, что советская «политика этнических чисток, которая проводилась еще за 50 лет до изобретения этого термина, воодушевила Гитлера и его приспешников, которые поверили, что можно безнаказанно перемещать «нежелательные» народы, уничтожая их в огромных количествах…» Не стоило бы вообще заводить речь об этой статье, если бы в ней, как в капле воды, не отразились все мифы и предрассудки сегодняшней западной прессы, все ее пещерные страхи, вся ее необъяснимая ненависть к России и русским, давно уже ушедшим из Берлина и Праги и никогда всерьез не замахивавшимся на Лондон или Вашингтон. Что же конкретно вызвало эту бурю?
Увы, это юбилей Великой Победы и связанные с ним торжества.
Перед нами еще одна газета за 12 мая: «Разгром нацистской Германии – действительно событие, заслуживающее больших празднований. Однако за празднование на этой неделе окончания Второй мировой войны в Москве было заплачено слишком большой ценой… Пакт Молотова-Риббентропа от 1939 года следует рассматривать как нацистско-советский союз… Окончание войны тоже не привело к окончанию страданий…. На Западе 1945 год стал годом победы добра над злом, но в сталинской части Европы зло разгромило зло!»
Кто же автор этих скорбных строк? Директор дублинского Европейского института Стефан Ауэр. Публикует его, соответственно, «The Irish Times». Давайте посмотрим, на чьей же стороне – добра или зла? – сражалась во Второй мировой Ирландия. А ни на чьей! Единственная из стран Британского содружества, она с первых же дней осени 1939-го отказалась помогать бывшей метрополии. Были у нее на то причины? Были, конечно же? Но к вопросу о «битве добра и зла» они отношения не имеют.
Факт остается фактом, в то время как антигитлеровская коалиция почти шесть лет насмерть билась с нацизмом, в водах нейтральной Ирландии полулегально всплывали немецкие подводные лодки, а самолеты со свастикой время от времени совершали на ее территории «вынужденные посадки». Один из таких самолетов, кстати, вполне легально привез дружественное антикоммунистическое послание того самого Риббентропа премьер-министру Ирландии де Валера аж 16 февраля 1945 года! Послание было принято, а через два месяца де Валера официально выразил Германии свои соболезнования… в связи с «трагической кончиной Адольфа Гитлера». И пресса этой страны еще смеет рассуждать о «цене победы», указывая, что наша власть «не сумела воспользоваться
60-й годовщиной окончания Второй мировой войны для критических размышлений о российской истории»?!
Рады бы,
да не можем
«На фоне кризиса, связанного с поиском самоопределения, который в настоящий момент охватил всю страну, Россия должна глубоко осознать свое мрачное прошлое и испытывать по отношению к нему чувство сожаления, а не ностальгии», – пишет Алекс Рашмер в «The Financial Times» тоже от 12 мая.
Пожелание по-английски мягкое, ненавязчивое, в чем-то даже сочувственное. Мол, вот мы, англичане, тоже сожалеем о временах Британской Империи и предпочли бы теперь не вспоминать о государственной поддержке геноцида в Индии или наркоторговли в Китае. Вот и вы обо всем забудьте…
– Рады бы, да не можем, – отвечают русские.
«Какими словами можно описать ситуацию, при которой в отсутствие войны или крупного стихийного бедствия в течение каких-то пяти лет валовой внутренний продукт страны сокращается в два раза, а инфляция нарастает темпом в 20-30 процентов в месяц (а именно такая ситуация и сложилась в России в начале 1990-х), и при этом в течение многих месяцев не выплачивается зарплата? Как можно охарактеризовать ситуацию, при которой более 25 миллионов человек просыпаются одним прекрасным утром и вдруг обнаруживают, что оказались не в своей стране? Какие слова можно подобрать для того, чтобы описать то положение, при котором численность населения страны и продолжительность жизни ее народа сокращаются темпами, которые нигде больше в мире не наблюдаются в условиях мирного времени?» – спрашивает в «The Financial Times» на следующий же день после публикации Рашмера Евгений Жуков.
Надо сказать, это единственный найденный мной случай, когда западная пресса предоставила возможность ответить на упрек в адрес России русскому человеку, не являющемуся официальным лицом. Да и то, наверное, потому, что его письмо пришло… из Манилы. Основная масса европейских и американских изданий с порога отвергает возможность диалога не только с российской властью (ее спокойно называют «коварной», «жестокой», «лживой»), но и с русским народом, «угнетающим и преследующим» все остальные.
«Русские – неуправляемая толпа, подверженная пьянству и склонная к мелким преступлениям. Они становятся легкой добычей организованной преступности, пронизывающей все и вся снизу доверху. Они неорганизованны и легко поддаются эмоциям. Им крайне нужен поводырь и жестокое и страшное руководство… В России, этой огромной и извращенной стране, такое положение дел неизбежно», – презрительно пишет 17 апреля в американском журнале «The Global Politican» некий Сэм Вакнин. Согласитесь, любое подобное высказывание о гражданах США или Чехии, помещенное в нашей прессе, вызвало бы шок и гнев во всем мире.
Самокритика
или самобичевание?
Но что же сами русские? Их голос почти не слышен. И в этом меньше всего можно упрекнуть российскую власть. Президент, Совет Федерации, Государственная Дума, Министерство иностранных дел России и его полномочные представители в других странах по мере своих сил отражают нападки на имидж нашей страны, на ее прошлое и будущее. Но делают они это – и на саммите ПАСЕ, и у себя дома – практически в одиночку.
«Юбилей утонул в умильном словоблудии в адрес ветеранов». «Российское телевидение дало мощный залп по литовским, латвийским и эстонским неонацистам…». «Совет Федерации повел себя по-советски».
Все это фразы не из зарубежных, а из российских центральных СМИ. Практически ни одно из них не ответило на сотни европейских и американских вызовов, брошенных нашему обществу за последние несколько месяцев. Труднее было обойти стороной майские пресс-конференции президента Владимира Путина и его смелые интервью зарубежным телекомпаниям, касавшиеся попыток пересмотра итогов Второй мировой. Но это было лишь ироническое, в лучшем случае отстраненно-объективистское «освещение процесса». «Нас обругали, мы ответили в жанре «сам дурак», с помощью, в том числе официальных заявлений МИДа. Такую политику нельзя назвать осмысленной, последовательной, продуманной, рассчитанной не на регистрацию взаимных обид и грозные ответные заявления, просчитанной не на один шаг, а на двадцать шагов вперед… Мы по-прежнему агрессивно оправдываемся, а не проводим линию или придерживаемся четко сформулированной доктрины», – так комментировали высказывания президента российские газеты.
Комментарий, между прочим, ошибочный. «Оправдывалась», а вернее, старалась защитить честь и историю своей страны российская власть. Огрызался, порой весьма «агрессивно», русский народ. Российские же «интеллектуалы» в массе своей предпочли «неагрессивно» промолчать в ответ не только на ругань, но и на вздорные обвинения и бессмысленные претензии в адрес их Родины. Значит ли это, что им все равно, что западная пресса думает о Великой Отечественной войне, о России и ее народе? Или, может быть, они с ней согласны?
Артем ЕРМАКОВ, кандидат исторических наук
– , – отвечают русские.
Выбор читателей
Комментарии