Исповедь олигарха, или Куда катится мир? О повести Светланы Потаповой «Микстура Кватера. История за каждой стеной»

Светлана Потапова – известная современная писательница. Ее узнаваемые принципы – писать правдиво и занимательно. В своей прозе Потапова воссоздает современную среду обитания, избегая, однако, житейских банальностей и общих мест. По своему тематическому спектру проза Потаповой разнообразна. Одно из ее недавних произведений «Микстура Кватера», опубликованное в № 9 журнала «Нева» от 2021 года, посвящено социальной среде и проблемам современных олигархов.

Потапова описывает привилегированный социум не только с поразительным знанием предмета, но и с не оставляющей ее художественной интуицией. За мнимой описательностью у Потаповой сквозит авторское начало, авторское присутствие. Работая на грани бытописания, в житейских подробностях она воссоздает роскошный загородный дом с беседкой, куда олигарх приглашает старого друга и коллегу по случаю своего 50-летнего юбилея.

Повесть написана так, что за мнимым бытописанием (или его отдельными приемами) угадывается своего рода символический пласт произведения. Защищенный семейный дом, который построил человек из 90-х (откуда тянутся корни русского бизнеса), довольство, достаток – все это, казалось бы, положительные плоды жизненных трудов, признаки полноценной реализации человека, который никогда не был обделен умом и многого в жизни добился.

Однако за фасадом благополучного дома, быть может, творится нечто неладное… Не скрывается ли за внешним преуспеянием героя повести некое моральное банкротство? И автор как бы приглашает читателя поучаствовать в тонком психологическом расследовании.

Благополучный дом олигарха стоит в изоляции от других строений, на своем юбилее бизнесмен почему-то захотел видеть только своего старого друга – возможно, внешне преуспевающему человеку есть чего бояться и что скрывать… Трагическая правда является в полной страшных признаний сердечной исповеди олигарха. Воссоздавая ее, Потапова деликатно самоустраняется и блистательно воспроизводит мужскую психику, мужские проблемы.

Концептуальная суть (или некая психологическая пружина) исповеди героя повести заключается в том, что у него исходно была одна маленькая сердечная слабость – он всегда хотел быть любимым, а значит, хотел, чтобы жена его морально и физически обслуживала. Меж тем сам герой любить не торопился, вел хаотическую жизнь, напропалую изменял супруге.

Все было бы внешне гладко, если бы жена внутренне согласилась принести себя в жертву. Однако и у нее были далеко идущие корыстные виды на собственного супруга. Она, в свою очередь, исходила из того, что статус замужней женщины приносит ей некие социальные бонусы. Муж всегда интересовал ее не в качестве любимого человека (каковым в полной мере не являлся), а в качестве гаранта этих бонусов.

За сравнительно короткое время муж, по-прежнему одержимый личными амбициями, приходит к страшному открытию. Его нынешняя «вторая половинка» в свое время вышла за него замуж не потому, что хотела связать свою судьбу именно с ним, а потому что она вообще хотела выйти замуж, чтобы иметь надежный социальный статус и блистать в свете.

Считая себя жестоко обманутым, муж, продолжающий вести себя разнузданно, пить и не пропускать ни одной юбки, принимает решительные контрмеры. Как бы в отместку жене он устраивает ей настоящий семейный ад. Этот бытовой ад собственно заключается не в чем-то совсем уж сверхъестественном. Просто муж заставляет жену делать из-под палки все то, что она в принципе могла бы делать по любви. Иначе говоря, муж следует путем домашнего насилия и на этом пути ни перед чем не останавливается. Он фактически порабощает собственную жену.

Однако если он не чувствует себя любимым, почему бы ему не развестись с женой? Здесь-то и кроется бытовая достоевщина. Муж испытывает изощренное удовольствие в том, чтобы мучить жену, обнаруживает садистические инстинкты. Вот почему он не хочет (и даже уже не может) отпустить жену прочь от себя. И она в свою очередь открывает в своем уничиженном положении некое ненормальное удовольствие.

«У женщин случаи такие есть, когда очень и очень приятно быть оскорбленною, несмотря на все видимое негодование», – проницательно говорит один из персонажей Достоевского. Ненависть жены к мужу в повести Потаповой эротически окрашена, жена внутренне очень зависима от мужа и в условиях конфронтации с ним. Не в этом ли заключается истинная причина того, почему жена, в свою очередь, не может развестись с мужем-тираном или хотя бы завести любовника?

В повести Светланы Потаповой имеются сюжетные мотивации того, почему муж и жена вынуждены друг друга терпеть и находиться как бы в одной связке. Муж не дает развод, поскольку стремится морально вытрясти из жены все возможное и усиленно держит ее на коротком поводке. Но современный гражданский суд, вероятно, обязал бы мужа развестись по факту супружеских измен, которые бедолага толком даже не скрывает.

Не говорим уже об очевидных бытовых издевательствах, которым муж подвергает жену. И они, в принципе, могли бы на гражданском суде стать аргументом в пользу развода. Поскольку развод, к нашему удивлению, не состоялся, логично, что жена (чтобы как-то морально отыграться) сама ищет повод изменить супругу – с первых попыток и с первым же встречным (кстати, хорошим знакомым олигарха) ей это не удается.

Ну и что? Если жена олигарха, в принципе, привлекательна как женщина, то изменить мужу она теоретически в состоянии. Если же она как женщина ни для кого не представляет интереса, то и описанная в повести семейная трагедия теряет остроту. Вообще странно, чтобы олигарх взял в жены дурнушку или существо в ином отношении неполноценное.

Итак, житейское правдоподобие восстает против такой ситуации, при которой жертва собственного супруга хронически не могла бы ни развестись, ни завести любовника. Но житейское правдоподобие – дело поверхностное, еще не есть художественная правда. Внешне спорные мотивации привязки нелюбящей жены к нелюбимому мужу таят за собой внутренне убедительную мотивацию зависимости жены от мужа. Она негативно зациклена на нем и не может его отпустить от себя, как и он не торопится с ней расставаться (хотя продолжает ее ненавидеть).

Такое положение вещей, согласно которому жена при муже-олигархе – есть нечто вроде крепостной, в повести Потаповой художественно оправдано изображенным психологическим раскладом.

Ненависть – есть некое трагическое искажение любви. Недаром говорят, что дьявол – обезьяна Бога. Не потому ли разница между олигархом и его старым другом, женатым по любви, на удивление минимальна (хотя она-то и является решающей!). И любящие супруги всецело склонны ко взаимному самопожертвованию; однако они прислушиваются к друг другу, а иногда и уступают друг другу полюбовно и добровольно.

Так, например, олигарх, претерпевший трагическое сердечное фиаско, умиляется тому, с каким сердечным пониманием относится к его другу-олигарху любящая жена. Она свидетельствует о любимом муже, глубоко угадывает его: «Он не любит зиму, он любит холод».

Как это ни странно, и бессердечный олигарх хочет от своей жены того же самого. Например, жестокий олигарх хочет, чтобы жена готовила ему те продукты, которые он предпочитает другим продуктам (всего-то!). Однако несчастный добивается своего в некоем директивном и едва ли не насильственном порядке!

То, что в семье счастливого олигарха является следствием любви, в семье несчастного олигарха носит характер взаимной сделки или некоей имитации счастья. Преуспевающий, но внутренне пустой бизнесмен как бы покупает жену. Неслучайно несчастный олигарх связывает свой неудавшийся семейный опыт с эпохой 90-х, с эпохой коммерциализации жизни социума. Облегчая душу исповедью, герой повести вспоминает:

«…Начало моей мерзости было еще до свадьбы. Два года мы жили с Ольгой, как принято говорить, в гражданском браке. В девяностые – ты, верно, помнишь [герой обращается к своему давнему другу – В.Г.] – это только начиналось. Это теперь даже девочки и мальчики после школы, а кто и в старшем классе сходятся да живут вместе. А в юности наших отцов и матерей – матерей особенно это касалось – сожительство без кольца на пальце считалось страшным позором и допускалось в виде исключения только у людей поживших, в возрасте. В девяностые же перемена для нас, нового поколения, случалась очень просто. Стало возможным легально снимать или покупать квартиры, а в тех жить, с кем хочешь, в гостиницах перестали спрашивать паспорта у пар на предмет штампа о браке: вот и все».

В принципе можно усомниться, что тот или иной общественный режим фатально влияет на личный опыт человека. Неужели занятия бизнесом, столь популярные в период 90-х, есть некий фатальный и чуть ли не общеобязательный источник разврата? Едва ли это так. Но художественное произведение – не есть историческая хроника 90-х. В художественном отношении Светлана Потапова чрезвычайно остроумно и талантливо связывает личные заблуждения изображенного в повести олигарха с некоей «болезнью общества», с эпидемией стяжательства.

Однако заметим, что и личное счастье в его этически чистом варианте у Потаповой, пусть опосредованно связывается с 90-ми – с этой общественной эрой практического разума и тонкого расчета. Так, любящая жена счастливого олигарха абстрагирует холод от зимы и, значит, позиционирует себя как умная женщина.

Но неужели мы не можем представить себе женщину со слабым интеллектом, но большим сердцем? Например, пушкинская эпоха порой отказывала женщине в праве блистать излишним умом, связывая с природой дамской преимущественно сферу чувства. Так, в пушкинском «Онегине» упоминается благоразумный разговор соседей Евгения и далее является шутливое сетование автора на дамское воркование: «Но разговор их милых жен/ Гораздо меньше был умен».

Не потому ли жены соседей Евгения по усадьбе милы Пушкину, что они не слишком-то глубокомысленны? В самом деле, были бы ли они в состоянии, живя в условиях, где северное лето – карикатура южных зим, где фактически царит русская зима и нет иной среды обитания, толком абстрагировать холод от зимы?

Но если 90-е были способны вызвать к исторической жизни не вполне типичную для пушкинской эпохи умную женщину, заслуживают ли они безусловной анафемы? Или они тоже – неизбывная часть истории великой страны?

Вопросы, которые вызывает повесть Светланы Потаповой, лишь подтверждает ее живую актуальность. Повесть блистательно написана и, несомненно, впечатлит даже самого взыскательного читателя. Светлана Потапова – неизменно яркое явление в современной отечественной прозе.

СПРАВКА «УГ». Светлана Александровна Потапова – собкор «Учительской газеты». Дважды лауреат международного конкурса имени А. Куприна Союза писателей Крыма, лауреат премии имени С. Михалкова. Входила в лонг- и шорт-листы литературных премий «Книгуру», «Белая ворона», конкурсов имени В. Крапивина, С. Довлатова, «Молодые писатели вокруг «ДетГиз»-а и др. Публиковалась в «Литературной газете», журналах «Нева», «Санкт-Петербургская Искорка», «Новгород литературный», «МолОко», «Белая скала», альманахах и сборниках. Историко-художественный роман С. Потаповой «Надя-сан из села Медведь» включен в программу внеклассного чтения ряда школ Новгородской области. Книги: «Семейные сказки Маши Светловой» (В. Новгород, НИРО, 2014), «Надя-сан из села Медведь» (В. Новгород, НовГУ, 2018), «Время стрекоз. Стихотворения» (В. Новгород, Виконт, 2019), «Ремонт» (М., КомпасГид, 2019), «Покатилось жизни колесо» (М., Вече, 2020), «Девочка в клетчатом платке» (М., Детская литература, 2021).