Искушение властью. Проверку на честность директор подмосковной школы-интерната не прошла

Для меня эта история началась с короткого сообщения на сайте: «В санаторной школе-интернате №4 произошел рейдерский захват». Согласитесь, такая информация, будь она достоверной или недостоверной, уже повод для журналистского расследования.

Санаторная школа-интернат №4, о которой идет речь,  расположена в поселке Быково Раменского района Московской области, но учатся здесь и одновременно  оздоравливаются 160 московских детей от дошкольного возраста  до десятого класса,  имеющие  врожденный порок сердца, кардиопатию и другие  сердечные недуги. Условия тут для ребят отличные: комнаты на 3-4 человек, физиотерапевтический и стоматологический кабинеты, водолечебница, спелеокамера, бассейн, зал ЛФК,  работают высококвалифицированные  врачи и медработники. Расположена школа в сосновом лесу и занимает две большие территории, где находятся спортивный стадион, футбольное поле и теннисный корт. Ну и поскольку это не просто санаторий, но еще и школа, ученики, как сказано на ее сайте,  могут получить  свидетельство об окончании девяти классов и даже продолжить учебу в 10-м. Словом, отличное учреждение.По нынешним временам, вполне вероятно,  что на школу-интернат не у одного корыстного человека, что называется,  глаз горит, поэтому известие о рейдерском захвате не показалось мне  удивительным. Конечно, захват такого райского места недалеко от Москвы, вероятно, возможен, весь вопрос только в том, кто же его осуществил и с какой целью. И вот тут меня ждало удивительное открытие: по сути, рейдером оказалась директор школы-интерната Надежда Соколовская, которая, по словам родителей учащихся и сотрудников, и  до того хотела приватизировать одну из территорий школы. Однако нынче  захватывать директор решила не всю школу, а исключительно особняк на территории школы, в котором ныне проживает. Кстати,  не только по поводу работы руководителя школы-интерната пожаловались в Департамент образования Москвы  родители учащихся, но и по поводу проживания  директорской семьи в особняке. Чтобы установить, что в том письме правда, а что навет, столичной Службой финансового контроля была проведена проверка, которая обнаружила существенные нарушения в деятельности директора.  Нарушения  выразились в серьезной сумме – 2942621,25 рубля, что стало поводом для расторжения контракта,  но поскольку  к тому времени  он уже завершался, его решили не расторгать, а не продлять. Но не тут-то было.Дело было даже не в том, что сумма нарушений внушительная, а в том, как она получилась. А получилась она в результате  неправедного оформления различных ремонтных работ, когда систематически завышали расценки, когда акты оформляли так, что можно было вычитать, как одно и то же помещение в течение одного года ремонтировали трижды, или что   акт  об окончании  очистки кровель ото льда и снега датирован августом, когда и лед, и снег, согласитесь, в Подмосковье  можно найти лишь в морозильниках. Директор, понимая серьезность ситуации,  с работы тем не менее уходить не собиралась,  она тут же взяла больничный и  удалилась, что называется, в такое глубокое подполье, что связаться с ней и вручить уведомление о расторжении контракта не было никакой возможности. Поэтому возникла ситуация, когда, с одной стороны, учредитель фактически не признает  человека действующим директором, а с другой стороны, он таковым  на бумаге и по факту остается, проявляя недюжинную  активность и вроде бы защищая школу от неких корыстных завоевателей. Конечно, наличие бюллетеня  может породить  предположение, что состояние здоровья руководителя так ухудшилось, что  нет никакой возможности ни дверь дома открыть, ни по телефону ответить, но при этом ничто не мешает директору школы вести чрезвычайно активную деятельность по сохранению самой себя на этой должности. Правда, декларируемая при этом защита школы выглядит гораздо привлекательнее, чем забота о себе, любимой,  к тому же мало кто знает, что защищает директор не только себя,  но и близких родственников. Как говорят сотрудники, в школе работают  ее дети: дочь – учитель музыки на 9 час. (0,5 ставки), а по совместительству педагог дополнительного образования – 18 час. (1 ставка)  и педагог-организатор (на ставку 36 час.), и сын, правда, он не педагог, а оператор котельной, причем чтобы устроить на работу сына,   мама сократила  оператора, работавшего до того. Вообще, как говорят сотрудники школы, директор  любила порадеть знакомым, наверное, поэтому, утверждают они, и приняла на работу подруг дочери, несмотря на то что  одна, принятая на должность инструктора ЛФК, не имела ни педагогического, ни медицинского образования, а вторая, принятая на должность  тьютора,  без  педагогического образования. Но борьба директора за свое место связана не только с защитой интересов семьи и друзей,  есть нечто более ценное, право на которое она хочет сохранить. Это тот самый  роскошный особняк, в котором  директор, семья директора, друзья семьи проживали и проживают до сих пор. Особняк находится на территории школы, это  двухэтажный дом площадью более 135 квадратных метров,  на которых расположилась директор, имеющая, кстати,  московскую прописку. По документам   здание –  рабочее общежитие, по факту – роскошный загородный дом, куда всегда могут приехать другие друзья, видимо, лишь по чистой случайности пока еще не оформленные в штат школы-интерната.  Когда-то это был дом без всяких удобств, но Соколовская на бюджетные деньги отремонтировала  его, подключила все коммуникации и поселилась там с престарелой матерью, дочерью, ее мужем и ребенком. Особняк превратился тоже в санаторий, но только для взрослых: сотрудники школы убирали в доме, меняли постельное белье, за воду, газ и электричество  платили из  бюджета школы. Но  при этом относилась к особняку директор как  к своей собственности: огородила территорию двухметровым забором,  сделала отдельную  калитку, устроила артезианскую скважину, построила беседку и навес для автотранспорта. Когда мы слышим, как какой-то богатый или предприимчивый человек стремится захватить или захватил государственную собственность, первое чувство – чувство возмущения и негодования. Между тем есть и не богатые, но предприимчивые люди в системе образования, которые идут тем же путем, хотя одна принадлежность к педагогике должна была бы их останавливать.  Однако надо сказать, что история, которая случилась в поселке Быково, к сожалению, вовсе не единична,   те, кто по должности относится к педагогам и управленцам от образования, без стыда и совести захватывают   детские дачи, санатории, лагеря отдыха. Скажем, год назад такая же  история случилась в одном из подмосковных лагерей отдыха.  Правда, там директор не ремонтировал, а вовсе даже построил двухэтажный  коттедж для себя и семьи, а когда договор с ним расторгли по причине нерадивого исполнения служебных обязанностей,  предприимчивый мужчина посчитал, что государство должно или  официально отдать здание  ему в собственность, или возместить, как он говорил, упущенную выгоду  деньгами.  Он даже судился с государством, правда, безуспешно,  при этом судья изумился его притязаниям. Все же интересно, когда, в какой момент люди, поставленные руководить  государственной собственностью, вдруг начинают ощущать себя полноправными  хозяевами этой собственности и пытаются отгрызть от нее солидный кусок? Во всяком случае, Надежда Соколовская и ощутила, и попыталась.Думаю, директор  не просто так не впускает никаких проверяющих в  дом, числящийся общежитием, и утверждает, что он принадлежит ей. Дело в том, что  у школы-интерната есть жилой фонд  в несколько домов, где площадь под жилье предоставлялась и предоставляется ее работникам. Некоторое время назад отдельные жильцы   обратились в Раменский суд и сумели приватизировать кто комнату, кто квартиру. Не исключено, что директор школы-интерната хочет пойти их путем и приватизировать  особнячок,  не зря  же она обнесла участок  забором.  По документам  дом, где она проживает,  был построен в 1910 году, и  до сегодняшнего времени его балансовая стоимость составляла 0,0 рубля. А  если нечто ничего не стоит, то можно спокойно  взять его себе, не факт, что кто-то, увидев бумаги, станет разбираться, что в результате ремонта он стал современным и дорогим домом, что  ремонт проведен на  бюджетные средства. Никто бы и  не стал разбираться, если бы не письмо родителей и не проверка Службы финансового контроля. Кстати, контролерам документов на проведение ремонта никто  показывать не хотел; существуют ли эти документы, не знал (или не хотел знать?)  даже бухгалтер школы-интерната. Но контролеры их получили и узнали, что ремонт тот обошелся государству почти в 16 миллионов рублей. Но оформлен он очень хитрым образом: по бумагам ремонт был проведен в  другом доме – доме дополнительного образования, который на балансе школы не числится,  в результате  можно только догадываться и опрашивать свидетелей, что на самом деле ремонтировали и зачем. Думаю, теперь этим займутся правоохранительные органы.  О том, как директор заботится не о своем, а о государственном, говорит  такой факт: один из домов, принадлежащих школе-интернату, сгорел, на его месте теперь стоит блок-контейнер, в котором без всякого разрешения проживает некий гражданин, тоже отгородившийся от  школы забором,  не исключено, что в недалеком будущем он будет  предъявлять претензии на владение земельным участком. На территории других домов, принадлежащих школе, такая же картина: заборы и  постройки (хозблоки, гаражи, сараи, беседки) и даже огороды. Понятно, что  интересы государства тут давно никто не соблюдает и за имуществом, как и за земельными участками, не следит.Между тем «праведная борьба» за пост директора продолжается. Родителей  учащихся школы-интерната  некто поднимает на борьбу, сообщая, что все не просто так, что школы здесь больше не будет, что ее  земли отдадут под строительство коттеджей. Ход давно известный и беспроигрышный,  который действует на пап и мам, которым недосуг проверить достоверность информации. Неделю назад «больная» директор привезла в школу-интернат съемочную группу одного из центральных телеканалов, чтобы  на месте показать райское место и застращать телезрителей тем, что больше оно таковым не будет, вызвав тем самым их праведный гнев на чиновников. Словосочетание  «рейдерский захват» постоянно звучит, но почему-то никто не спрашивает Соколовскую:  если государство как собственник имущества   хочет, чтобы им управляли компетентные и честные люди, то можно ли трактовать это желание как рейдерский захват? В самом деле, у кого захватывает собственность государство – у самого себя? Зачем?Ситуация интересна еще тем, что по решению правительства Москвы, принятому задолго  до нынешнего конфликта,  санаторная школа-интернат,  работа которой связана не столько с обучением, сколько с  заботой о здоровье детей, будет вскоре передана под эгиду Департамента социальной защиты.  Такой переход, видимо, рождает у Надежды Соколовской  надежду на то, что сейчас можно сделать что-то, что позволит ей остаться при  той же должности. Поэтому она старается убрать тех сотрудников, что недовольны ее работой, запугивает других слухами, что в Департаменте социальной защиты трудятся ее закадычные друзья, которые примут те решения, о которых она их попросит. Я позвонила в департамент тем, кого, как говорят сотрудники, директор школы-интерната позиционирует как своих очень хороших знакомых. Мои собеседники были очень удивлены и сказали, что не только не знают Соколовскую, но даже никогда с ней не встречались. Значит, есть надежда, что справедливость восторжествует и тот, кому нельзя доверить  важное дело – заботу о детях, в  нынешнем противостоянии не победит.