Ирина Винер: Тренер должен быть человеком, отдающим приказ

Ирина Винер, главный тренер российской сборной по художественной гимнастике, слывет диктатором. При всем том у нее близкие, почти родственные отношения со своими воспитанницами. Она делает им судьбу, и не только спортивную.Свою тренерскую карьеру Винер начала в 1969 году в республиканской детско-юношеской спортивной школе олимпийского резерва г. Ташкента. Какое-то время работала тренером сборной команды города, затем тренировала сборную команду Узбекистана по художественной гимнастике.

– В Узбекистане, я слышал, у вас были проблемы. Например, долго не удавалось пробить Венеру Зарипову в сборную СССР. Местные спортивные функционеры вас почему-то не жаловали.- Дело в том, что Узбекистан в художественной гимнастике был тогда аутсайдером. И я захотела ситуацию переменить. Мне очень нравилась болгарская гимнастическая школа. Там были рискованные элементы, интересные движения в работе с предметом – броски, ловля, манипуляция. И я задумала соединить русскую школу с болгарской. Но меня никто не поддерживал. Считалось, что мои девочки циркачеством занимаются, что они, как обезьянки, крутятся. Однако болгарки выигрывали у советских гимнасток именно этим – своей интересной работой с предметами. У нас же в этом смысле никакого прогресса не было. И когда уж совсем дошло до края, на моих воспитанниц обратили внимание. Они к тому времени стали выигрывать спартакиады школьников, на чемпионатах Советского Союза в призерах были, начали ездить на европейские, мировые турниры… Не всем это нравилось. А я пыталась отстаивать право на собственный тренерский почерк, не терпела несправедливости и нередко вступала в конфликты. Моих гимнасток убрать было невозможно, поскольку они выступали с интересными программами, завоевывали призовые места. Поэтому решили убрать меня. Пошли доносы в КГБ… И я на долгое время сделалась невыездной.- На международные соревнования ваши гимнастки ездили, значит, без вас?- Без меня. Конечно, это было очень сложно, потому что тренер играет огромную роль в становлении спортсмена. Особенно юного. И особенно девушки.- Ваш муж – известный бизнесмен Алишер Усманов. Как вы познакомились?- Это было в Ташкенте, и очень давно. Тренировались в одном зале: он занимался фехтованием, я – художественной гимнастикой. А вместе мы уже тридцать шесть лет. Мой супруг мне всегда очень здорово помогал. Когда Вера Шаталина в конце 1970-х годов только-только готовилась выступить на первенстве СССР среди девушек, он снял в ленинградской гостинице «Прибалтийская» двухэтажный номер, чтобы Вера могла тренировать броски предмета. С тех пор так и повелось. Нужно оплатить аренду зала в Новогорске, костюмы, выезд на интересные соревнования, помочь в проведении турнира – он всегда рядом. Когда в 1992 году мы переехали в Москву, он арендовал нам для тренировок этот зал в Новогорске.- Как приняла вас Москва?- Ну Москва ведь слезам не верит. Вначале было «возвращайтесь туда, откуда приехали» и все прочее в этом же роде. Рухнул Советский Союз. Элину Быстрицкую, умелого и влиятельного организатора, убрали с поста президента Федерации художественной гимнастики. А те люди, что пришли ей на смену, оказались очень средними специалистами, и Россия на некоторое время далеко отстала от Болгарии в этом виде спорта. Ну а потом с появлением Амины Зариповой, Яны Батыршиной, которых я привезла из Узбекистана, все постепенно встало на свои места.- Когда вы работали в Ташкенте, некоторые гимнастки находили себе приют в вашей квартире. Им больше негде было жить?- Да, кто-то приезжал из Учкудука, кто-то из Чимкента… А квартира была однокомнатная. Но ничего, как-то все уживались. Было весело. Хотя, конечно, тесно.- У вас и сегодня очень близкие, почти родственные отношения с вашими воспитанницами. Тренер в принципе может держать себя так? Или нужна дистанция?- В гимнастическом зале – да, нужна дистанция. Всем должно быть понятно, кто тут генерал, а кто рядовой. Но при этом необходимо теплое, человеческое отношение друг к другу. Взаимное уважение. Иначе ничего не получится. Поэтому мои девочки, они все для меня как родные.- Тем не менее вас считают диктатором. Может, так и надо? Тренер должен быть диктатором?- «Диктатор» – ужасное слово. Нет, тренер должен быть… скажем так, человеком, отдающим приказ. Но прежде чем приказывать, ты обязан объяснить, почему надо сделать то-то и то-то. И гимнастка должна поверить в твою правоту. Когда девочка начинает сомневаться, это ее останавливает. Вот Алина Кабаева мне беззаветно верила. Если бы я ей сказала: «Прыгни с десятого этажа, так надо, все будет хорошо, ты не разобьешься», – она бы безоговорочно прыгнула.- Между девочками в команде возникают зависть, ревность к чужому успеху, интриги?- Этого нет. Есть только соревновательный азарт. Они прекрасно знают, что на соревнования поедут те из них, кто лучше подготовлен. И еще они знают, что я справедлива в этом отношении, любимчиков у меня нет. С одной стороны, они конкурентки, а с другой – подруги. А как иначе? Это же, по сути, семья. Ревнуют ли они меня друг к другу? Наверное, ревнуют. Но это тоже как в семье, где дети ревнуют мать один к другому. Но мои девочки ревнуют не потому, что хотят друг другу зла, а потому, что каждая хочет больше внимания получить и соответственно лучше подготовиться. При этом они понимают: кто показал лучший результат, тому будет оказано больше внимания.- Алина Кабаева стала родоначальницей нового стиля в художественной гимнастике. Это трудно – утвердить новый стиль?- Да, это непросто. Мы с Алиной совершили большой прорыв в сторону выразительности, рискованных элементов, сочетания сложнейшей работы тела со сложнейшей работой с предметом. Все это еще сопровождалось потрясающими эмоциями, улыбкой, харизмой. Действительно была эпоха такая – эпоха Алины Кабаевой. Сейчас много девочек, которые и улыбаются, и что-то стараются сделать так же, как Алина. А вот, скажем, Оля Капранова – гимнастка другого плана, но она тоже имеет своих болельщиков, как имели своих болельщиков Ирина Чащина, Юля Барсукова… Поэтому говорить, что стиль Кабаевой на 90 процентов является основополагающим, наверное, нельзя.- Артистизм в художественной гимнастике можно развить или это природное – либо есть, либо нет, и тут уже ничего не поделаешь?- Артистизм, конечно, можно развить. Но, как правило, он и в природе. Все девочки, я считаю, рождаются актрисами. Одни – драматическими, другие – комедийными или еще какими. Нужно только для каждой девочки подобрать композицию, соответствующую ее природным данным. И музыку подобрать специальную, чтобы это все зазвучало.- Тренеры украинской сборной Ирина и Альбина Дерюгины то и дело пытаются оспаривать результаты российских гимнасток на мировых турнирах, намекают на подкуп судей, обвиняют вас в интригах… Что вы на это отвечаете?- Вы знаете, плохому танцору всегда… что-то мешает. Мы у наших украинских соперников выигрывали с огромным преимуществом. Причем честно выигрывали. Им пока ни разу не удавалось нас догнать. Но у них есть хорошая девочка – Аня Бессонова. И хотя она немолода, я никогда не позволяла себе публично указывать на ее возраст. Потому что я уважаю своих коллег. А они называли Алину Кабаеву «антиквариатом». Это было отвратительно. Они все время чем-то недовольны. И я догадываюсь почему. Украина когда-то была сильной гимнастической державой, а теперь, к сожалению, нет. Поэтому им ничего не остается, как сетовать на необъективное судейство.- Судейство в художественной гимнастике вообще-то не свободно от субъективизма.- Я отношусь к этому как к данности. С этим ничего поделать невозможно. Это в легкой атлетике результат совершенно нагляден, его можно измерить в сантиметрах, секундах… А в художественной гимнастике ты в достаточной мере зависишь от судейства. Но все равно объективные критерии существуют. Поэтому я говорю своим девочкам: «Если в легкой атлетике спортсмен установил себе метр, а прыгнул на 99 сантиметров, планка падает, верно? Почему же в художественной гимнастике вы позволяете себе не докрутить какой-то пируэт, не удержать равновесие?»- Успех ваших гимнасток вы распространяете на себя?- Конечно.- А поражение?- И поражение тоже. Когда оно случается, я начинаю думать, что допустила какие-то воспитательные недоработки. Именно воспитательные, потому что технически все было сделано правильно. Но не хватило морально-волевой подготовки.- Что входит в морально-волевую подготовку?- Стремление преодолеть себя. Когда кто-нибудь выступит ниже своих возможностей, я говорю: «Вспомни, именно об этом упражнении ты со мной спорила на тренировке, не делала то, что положено, и вот тебе печальный результат».- Как вы их настраиваете на победу?- По-разному. Например, рассказываю всякие истории, притчи. Вспоминаю гимнасток, чей спортивный опыт чем-то поучителен. Мои девочки это очень внимательно слушают.- А конфликты с ними у вас часто случаются?- Да, бывает. Это когда они упрямятся. Например, сегодня она сделала все, как я просила, а завтра говорит: «Нет, мне так неудобно». – «Ну почему же тебе неудобно, Оля? Ведь вчера ты это сделала и было все удобно. А сегодня неудобно? Да, сегодня неудобно. Но так не бывает, Оля, ну-ка сделай еще раз». Она делает. И я вижу, нарочно делает так, чтобы не получилось.- Между вами начинается война?- Не между нами. Она ведь не со мной – она с собой борется. И наступает момент, когда я говорю: «Если ты не преодолеешь себя и не будешь слушаться, я прогоню тебя со сборов. С тобой ведь был уже однажды такой случай. Хватит, возьми себя в руки». Допустим, в конце тренировки все получается хорошо. Но грязный-то хвост все равно остался. И вот, пожалуйста, на соревнованиях именно в этом упражнении происходит срыв.- У кого-то из них вам приходилось просить прощения?- Я очень часто прошу у них прощения. И делаю это с удовольствием. Если я была не права, мне приятно в этом признаться. Приятно сказать: «Да, я ошиблась, извините». И они с удовольствием извинения принимают. После этого становятся такие шелковые, такие лапочки, что мне иногда даже хочется, чтобы я почаще была не права. Но это случается крайне редко. Был, например, такой случай: за три дня до чемпионата Европы в Москве они вдруг перестали тренироваться. Ну я на них и обрушилась. Вплоть до того, что сказала: «Я вас отправлю со сборов!» Потом еду домой, по дороге звоню нашему врачу, думаю, может, он знает, в чем дело. Выясняется, что с утра у девочек взяли анализ крови. А это стресс для организма. Спрашиваю: «А ты их после этого сажал на компьютер?» – «Нет, не сажал». – «Как не сажал?! Как смеешь не сажать на компьютер за три дня до чемпионата Европы? Ну-ка быстро всех на компьютер!» Сажают на компьютер, а у них там все черное. То есть действительно был стресс, и они были просто не в силах тренироваться. Тогда я извинилась перед ними. И у меня по полной программе получили врачи, посмевшие не знать, что отбор крови является стрессом для организма.- В достижении успеха лишних усилий не следует прилагать?- Напрягаться, конечно, нужно. Но не до такой степени, чтобы получить травму или инфаркт. Я здесь имею в виду, во-первых, спортсмена и, во-вторых, тренера. Безумная гонка за результатом не нужна ни тому, ни другому. Надо получать удовольствие от своего труда. Стараться для самого себя для того, чтобы доставить наслаждение зрителям, а не для того, чтобы любой ценой добиться золотой медали. Самоцельная гонка за результатом наказуема.- Вы, значит, не на все готовы ради успеха?- Не на все. Я всегда говорю: свобода – это длина цепи, которую ты себе выбираешь. Цепь может быть бесконечная, и это свобода. А может быть и короткий поводок, и это тоже свобода.- Вы какую свободу выбрали?- Короткий поводок. У меня в Новогорске съемный дом. Через пять минут я в зале, и целый день я здесь. Это мой выбор. Хотя по своему статусу, по возможностям моего супруга, да и по моим собственным возможностям, я могла бы совершенно другую жизнь вести. Красивую. Ту, что называется «дольче вита». Но для меня «дольче вита» – это работа в гимнастическом зале. Я ее себе выбрала. И считаю себя счастливым человеком.