Ирина ПЕРВИШОВА. Озеро надежды

На письменном столе, любовно протираемые дочерью от пыли, стоят сувениры, хотя трудно назвать так необработанные камни, найденные на берегах Байкала прошедшим летом. В свете настольной лампы переливаются осколки горного хрусталя, подмигивает зеленым глазом полудрагоценный змеевик, вкрапленный в кальцит, чешуйками расслоилась блестящая слюда.

На маленьком, покрытом лаком кусочке гранита притаилась смышленая нерпочка – аборигенка Байкала. Все эти предметы – память о незабываемом путешествии по юго-западному побережью чудо-озера, маленькие маячки, зовущие вернуться и снова увидеть безбрежность воды и неба изумительной чистоты…

Отправная точка нашего путешествия – небольшой городок Слюдянка, раскинувшийся вдоль Байкала у отрогов Саянских гор. Круглосуточно трудится железнодорожная станция с тем же названием, сортируя проходящие поезда по четырем направлениям.

Приземистый вокзал, сложенный из розового мрамора, выстроенный еще в эпоху правления русских царей, встречает приезжающих прохладой зала ожидания, под его сводами звучит самая разнообразная речь. Можно различить не только российские диалекты, но и весь диапазон европейских языков. Байкал – редкое чудо природы, и паломничество на его берега в последние годы стало приобретать массовый характер.

Выходим на шумный перрон и окунаемся в горячий воздух сибирского лета, состоящий из смеси запахов: раскаленного железнодорожного полотна, лесной ягоды земляники, которую продают прямо на асфальтовой кромке, и всепоглощающего рыбокопченого аромата, от которого, как у пресловутой собаки Павлова, начинает выделяться слюна, сводит челюсти и просыпается волчий аппетит.

Байкальский омуль, приготовленный всевозможными способами – горячего и холодного копчения, вяленый и соленый, свежий и жареный! Омулевый бизнес имеет свои законы и правила, каждая группа торгующих обслуживает только свой вагон прибывающего состава. Как только очередной поезд останавливается у перрона, торговцы с корзинками устремляются на штурм пассажирских вагонов, предлагая товар в открытые окна, втискиваются в рабочие тамбуры, мешая посадке и высадке пассажиров, незлобно ругаясь с проводниками.

Гулкий сигнал отправления, и толпа торгующих покидает театр боевых действий до следующего по расписанию скорого.

За время нашей поездки мы не только наелись чудо-рыбки, но и познали местные секреты, где ее следует ловить и какого омуля стоит покупать, и где он по качеству лучше.

Постепенно знакомимся с рыбаками и уже ведем переговоры о покупке рыбы для друзей и знакомых при возвращении домой. Нас уже приметили как потенциальных оптовиков и внимательно присматриваются к нашим перемещениям, дабы не упустить момент отъезда.

Дни стоят жаркие, наш приезд ознаменован тридцатью пятью градусами по Цельсию, для сибирского лета это довольно высокая температура. Прогрелась вода в озере, в сорах (это мелкие заливы Байкала) ее температура восемнадцать-двадцать градусов. Кто сказал, что купаться в озере нельзя? Дети сидят в воде, наслаждаясь ее прохладой и чистотой.

В первый же день устремляемся на берег, уходим на Шаманку (полуостров Шаманский), где на песчаных косах самый лучший отдых, добираемся пешком вдоль железной дороги, которая опоясывает эту оконечность озера. Путь сопряжен с трудностями. Приходится преодолевать почти полностью разрушенный мост над руслом сухой каменистой речки. Ощупью пробираемся по балкам, балансируя руками. Все, прошли! За нами останавливается легковой автомобиль, кажется просто невероятным, что он сможет переместиться на другой берег. Но плохо вы знаете сибирских парней! Водитель примеряется к расстоянию между балками, разгоняет машину, мгновение – и автомобиль, едва касаясь опор, перелетает на другой берег. Переводим дух! Интересно, трудно ли починить полуразрушенную конструкцию? Кто-то из ребят предполагает, что это своеобразный способ экологической защиты озера, дабы не мыли в нем машины, хотя лихачи все равно прорываются!

Путешествие продолжается непосредственно по берегу, слева от железной дороги за поворотом появляются озера, сплошь покрытые цветущими кувшинками, белые лепестки оттеняют темно-зеленые, сочные листья, воды почти не видно. О глубине этих чудесных лагун можно судить по цаплям, которые чинно стоят посередине и, щелкая клювами, цедят озерную воду в поисках лягушек. Два «деликатеса» затаились под листьями и только раздуваются от возмущения, что наглые птицы потревожили их болотный мир.

На импровизированном пляже длиной около пятнадцати километров стоят палатки, отдыхающие приезжают сюда на несколько дней, но на берегу – чисто, люди не решаются захламлять мусором это место. Кощунство – бросить пластиковый хлам в воды Байкала! Хотя озеро обладает высокой степенью самоочистки, его внутренних ресурсов не хватает для борьбы с большой химией, пришедшей на его берега.

Валяемся на песке, подходят иностранцы и вежливо, коверкая слова, интересуются расписанием электрички на Иркутск. Общими усилиями на смеси французского и русского втолковываем туристам, что ближайший поезд через два часа и они могут не спешить. Прощаемся, хором кричим: «О’key!»

Солнце беспощадно! Наши спины, покрытые речным амурским загаром, не выдержали, и мы спешно натягиваем футболки и отправляемся обедать.

Придется несколько дней воздержаться от купания в озере и осваивать окрестности Слюдянки.

Это интереснейший городок, во-первых, ухоженный, чистый и зеленый, во-вторых, здесь множество достопримечательностей, к каковым относятся частный Музей минералов Жигалова, Музей древностей Байкала, пещеры, исторические места, связанные с первыми поселениями в расположенном неподалеку Култукском остроге.

Окрестности Байкала изобилуют минералами, под ногами лежит огромное количество мрамора, слюды, но разработки сырья почти не ведутся. Энтузиаст и поклонник камня Жигалов создавал свою коллекцию минералов несколько десятилетий. Когда-то молодой фотограф сделал удачную фотографию драгоценного камня и навсегда заболел геологией. Основал свой музей, который сейчас имеет мировую известность, коллекция оценивается на восемь миллионов долларов, но неизмеримо выше ее значение для развития минералогии, для пропаганды знания о мире байкальских самоцветов.

Горы вообще обладают какой-то притягательной силой, и мы выпрашиваем у экскурсовода поездку в Саяны, в горный поселок Аршан, к истоку целебного источника. Отправляемся в однодневное путешествие рано утром и первую часть пути, пока автобус кружит по Сибирскому тракту, мы дремлем. Оживляемся, рассматривая Култук, место первых поселений. Острог разрушен временем, но даже визуально производит тягостное впечатление.

Горный серпантин дороги резко бросает микроавтобус вправо, и машина тормозит у шлагбаума. Низкорослый бурят в милицейской форме подходит к водителю и спрашивает документы. Мы переглядываемся, до границы далеко, не менее сотни километров, горы стоят непроходимой стеной, интересно, что здесь можно охранять?

Но проверка идет полным ходом, на встречной полосе – аналогичный досмотр грузовика. Водитель успокаивающе поднимает руку и поясняет, что впереди въезд в Тункинскую долину – национальный парк и что за перевалом начинается Усть-Ордынский округ. Продолжаем путь.

Некоторое время вдоль дороги бежит Иркут – прозрачный, чистый, стремительный. Несостоявшийся жених красавицы Ангары, сосватанной ему в жены стариком Байкалом и отвергнутый ею ради богатыря Енисея.

Легенд о сибирских реках немало, и каждый сибиряк считает своим долгом рассказать приезжему хотя бы одну из них. Дорога пустынна, Иркут спешит мимо нас, убегая то вправо, то влево, несколько раз пересекает дорогу под бетонными мостами и, наконец, расплескивается широкими песчаными косами левого берега и густым хвойным лесом высокого правобережья, а затем в лихом разбеге скрывается в таежном урочище.

Солнце поднимается все выше, и воздух начинает как бы струиться и растекаться горячими волнами. Последний подъем, и мы спускаемся в просторную долину, обрамленную с трех сторон высокими отрогами Саян. Горы очерчивают, обозначают контуром границы низменности, стоят молчаливыми стражами затерянного мира.

Чудесный уголок земли, спрятанный за таежными перевалами, недоступный и первозданный. Дорога из асфальта, как инородное тело, змеится среди трав. Тихо! Дышится легко и полной грудью, в воздухе – терпкий запах луговой травы, треск кузнечиков. Непаханая и нетронутая веками земля! Травы в рост человека, всадник на лошади теряется в этом зеленом море, и только головы человека и животного, слитые воедино, плывут по волнам этого лугового океана.

Наша машина потерялась в этом травяном мире, мы уже не едем, а просто перемещаемся по гребням. Просим водителя остановиться. Искушение велико, хочется упасть на пружинный матрац из ковыля, запрокинуть голову в бескрайний простор выгоревшего июльского неба, захлебнуться от восторга и прикоснуться к вечности.

Удивительно, здесь нет ни полыни, ни чертополоха, долина сродни английской лужайке, только нестриженой веками и потому первозданной и необузданной. Зеленые волны перекатываются, меняя цвет от изумрудного до темного, ветер колышет их и сгибает каждую былинку в раболепном поклоне перед надменными скалами, вознесшимися в горделивом убранстве искрящихся от снега вершин.

В долине прохладно, июльский зной остался за перевалом, здесь царит особый микроклимат, говорят, что многие жители долины осиливают столетний возраст. Не хочется уезжать, но цель поездки – горный Аршан, граница Тункинской долины, источник целебной минеральной воды, а день клонится на вторую половину. Решаем продолжить путь, а на обратной дороге снова полюбоваться этим роскошным тысячекилометровым лугом. Все пересаживаются и через заднее стекло автомобиля любуются видом солнечной равнины и, не сговариваясь, прощаются: «До встречи, долина!»

Общение с первозданной природой всколыхнуло в моих спутниках все доброе, задело струны души, и, уподобляясь коренным жителям Севера, мы затягиваем песню по принципу «что вижу, о том и пою», и неплохо получается.

Подъезжаем к бурятскому поселку, путь преграждает горная река, по деревянному мосту перебираемся на другой берег, водитель останавливает машину в сосновом бору.

Дальше только пешком! Наша цель – добраться по берегу реки до каскада водопадов, побывать в дацане – буддийском храме, и тем паче, что сегодня там религиозный праздник.

Дацан – место очень интересное! Посередине огороженного плетнем луга стоит небольшое деревянное здание, возле него большое стечение бурят, которые пришли на праздник выноса Белого Слона – ритуальной фигуры, которую на носилках держат четыре монаха. Процессия совершает ритуальное шествие вокруг дацана, сложив ладони лодочкой, пришедшие на праздник просят Будду о благословении, бросают монеты в ритуальный колодец, несут освятить напитки и продукты. В воздухе стоит мелодичный звон от множества оберегов, которые продают неподалеку, возле санатория, и эта музыка солнца и ветра придает действу особую торжественность.

После обхода дацана монахи принимают страждущих внутри, нужно заплатить любую сумму, даже самую минимальную, написать просьбу, и за тебя замолвят словечко перед Буддой. Запутавшись в канонах буддизма, выбираемся из дацана и отправляемся к реке. Это горное чудо берет начало где-то высоко в Саянах. В своем течении река имеет несколько водопадов, после недавнего землетрясения в горах сместились скальные породы, и высота водопада уменьшилась примерно на полтора метра, но все равно это эффектное зрелище.

Времени мало, поднимаемся вверх, стремясь забраться как можно дальше.

Аршан – место многолюдное, здесь целебные источники и курорт общероссийского значения.

Но мои спутники на здоровье не жалуются по причине юношеского возраста и хорошего самочувствия. Минеральной водой все пресытились, запаслись, и дружно поднимаемся в горы.

Подъем, сначала цивилизованный и даже удобный, переходит в узкую тропу, справа видны следы недавнего обвала. Табличка «Осторожно! Камнепад!» призывает к бдительности.

Корни деревьев причудливо переплетаются, образуя естественные преграды на пути. Дети умчались вперед, а мне не хватает дыхания, останавливаюсь. Рядом отдыхают старички-пенсионеры. Бабушка жалуется: «Третий день пытаемся подняться, но сил не хватает, правда, сегодня уже прошли больше, будем спускаться».

Дня через два раненько попытаемся подняться. Мое самолюбие задето. Возраст далек от преклонного, двигаюсь дальше. Хорошо, хоть кеды додумалась надеть – иначе не пройти!

Все, тупик! Горная тропа заканчивается скалой, отдыхаю на импровизированной скамейке, читаю объявления на деревьях: «…2002 года ушел на восхождение и не вернулся… Прошу сообщить что-либо в г. Шелехов…»; второе: «Милиция просит помочь в розыске…» Да, горы не шутят! Откуда-то сверху спрыгивают два бурятских парня с двумя мешками, наверное, собирали травы, и быстро удаляются вниз. Подхожу к краю пропасти, река внизу, высота метров двадцать, дети плещутся внизу у водопада.

Вниз ведет дощатая лестница, точнее, ее подобие, спускаюсь на два пролета вниз, дальше разрыв – метра два, затем ступени продолжаются. Спуститься можно. Но чтобы вернуться, нужно будет подтягиваться на руках. Да, с гимнастикой я не дружу!

Стыдно, но осторожность – это тоже приобретение возраста! С высоты раздаю указания детям, которые плещутся в водопаде, посинели, но вылезать наверх не хотят. Пора спускаться. Вниз идти легче, не спеша перебираюсь через каменистую осыпь, у источника останавливаюсь. Везде на деревьях навязаны веревочки. Лоскутки ткани, преимущественно ярких цветов. Это обращения к духу источника об исцелении.

Вода первозданной чистоты струится между камней, они мраморно белые и округлые, по всему протяжению реки – на сколько хватает взгляда – высятся стражами хвойные деревья, в воздухе терпкий запах можжевельника, а над уже теперь далекими водопадами переливается расплывчатая радуга, цвета в которой приглушены так, что не видно четких границ между ними.

Впечатления дня трудно выразить словами! Первозданная красота окружающей природы волнует, возникает лирическое настроение, хочется сесть на огромный валун, подставить лицо солнцу, плескаться в прозрачной воде, остановить это прекрасное мгновение жизни, дышать полной грудью резким ароматом сосен и не думать о житейских проблемах, которые неизбежно довлеют над человеком.

Обратная дорога уже знакома, но в свете предзакатного солнца обнажаются какие-то новые детали рельефа, меняется освещенность окружающего леса, он теперь больше напоминает хмурую чащу. Краски сгущаются, и окрестности теряют праздничный вид, приобретая угрюмую напряженность.

На горизонте размытыми пятнышками появляются первые звезды, блеклый диск Венеры освещен последними лучами закатного солнца, виден серп молодой Луны, обернувшись своими «рогами» к горам, вечная спутница Земли как бы угрожает им, неприступным, и одновременно насмехается: «Я вас выше, я главнее!»

В долине темнеет быстро, сумерки здесь сгущаются какими-то клочками, и стремительно скрывается от глаз все пестрое разнотравье, лишь мерцают в наступающей ночи холодным светом огоньки светлячков. Засыпает Иркут, только шум воды на перекатах напоминает в темноте о существовании реки. Дорога несет автобус, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, коротает путь по прямой, вензелями выписывает повороты, и вот уже мелькнула гладь озера, открывается панорама города.

Насыщенный день остается позади, завтра ранний подъем, и электричка унесет всю нашу группу на берега Ангары, единственной и своенравной дочери Байкала…

г. Хабаровск